8. Не исключено, что каледонцы умело заманили римлян в засаду на землях к северу от пограничных укреплений9.
Но вот при Антонине Пие в 142–143 гг. удалось добиться успехов в Британии. Тогда рубежи провинции продвинули на север на 16о километров. Был построен новый вал на широте современных Эдинбурга и Глазго. Правда, в 184 году при Коммоде римляне отступили к югу на прежнюю границу по валу Адриана. Благополучной она всё равно не была. Во время гражданской войны между Севером и Клодием Альбином британское племя меатов стало дерзко нападать на римские владения. Тогда Луций поручил Вирию Лупу добиться мира с ними, пусть и купить таковой за большие деньги. В то же время совсем расставаться с землями между валами Адриана и Антонина римляне не собирались. Потому большая война на острове действительно представлялась неизбежной.
Планы Севера в этой кампании были самыми решительными. Дион Кассий утверждает, что император собирался покорить весь остров10. Вторая попытка со времён похода в Каледонию Гнея Юлия Агриколы! На войну Луций отправился со всей семьёй. Ему сопутствовали и «мать лагерей» августа Юлия Домна, и второй август Антонин Каракалла, и цезарь Публий Септимий Гета. Самочувствие императора оставляло желать лучшего: в 63 года он выглядел уже глубоким стариком, жестоко страдал от усиливающейся подагры, из-за чего большую часть пути проделал на носилках. При этом, как отметил Геродиан, духом «он был крепче всякого юноши»11. Наверное, благодаря именно этому Север прибыл в Британию удивительно быстро. «Переправившись через океан, он появился перед британцами; отовсюду собрал воинов, составивших значительную силу, и приготовлялся к войне».12 Прибытие самого императора на остров, мощное подкрепление, усилившее стоявшие там легионы, ошеломили британцев. Они сочли за благо отправить в стан принцепса послов для ведения мирных переговоров и готовы были даже покаяться в прежних винах перед римскими властями. Север, однако, вовсе не был настроен на такое завершение противостояния, полагая, что добьётся своего только силой оружия. А, собственно, как иначе он мог вернуться в Рим победителем, воздвигнуть победные трофеи и получить почётное прозвание «Британский»? Потому послов отослали ни с чем, а легионы стали готовиться к войне. Какими же силами располагал Луций для решительного вторжения в Каледонию и, возможно, действительного достижения северной оконечности Британии? Согласно подсчётам современного финского историка Илкка Сивенне, всего Север располагал восьмьюдесятью пятью тысячами пехотинцев и двадцатью двумя с половиной тысячами конных воинов13. Если эти подсчёты верны, то, получается, что со времён походов Траяна на Дакию и Парфию римляне для одной кампании столь огромных сил не собирали.
Приготовление к началу военных действий были непростыми. Требовались большие работы для успешного преодоления природных факторов театра военных действий. Север уделил этому самое серьёзное внимание: «Особенно он старался пересечь плотинами болотистые местности, чтобы воины могли легче пройти эту местность и сражались, стоя на крепкой земле. Ведь большая часть британской земли затопляется непрерывными приливами океана и поэтому болотиста; варвары обыкновенно переплывают или переходят болота, погружаясь до пояса. Они ведь почти совсем без одежды, и ил не мешает им. Они не знают платья, пах и шею прикрывают железом, считая его украшением и признаком богатства, как прочие варвары – золото. Тела они татуируют разноцветными рисунками и изображениями разных зверей. Они и не одеваются для того, чтобы не закрывать рисунки на теле. Они весьма воинственны и кровожадны; оружие у них – только узкий щит, копье и меч, который висит на голом теле. Панциря и шлема они не знают и считают помехой при переходах через болота, от которых поднимаются густые испарения и воздух над всей страной постоянно кажется туманным. Приготовления Севера должны были в этих условиях помочь римскому войску, а также сдерживать и сковывать натиск варваров».14
Каковы же были в начале III века знания и представления римлян о Британии, её населении в незамирённой части острова, где армии Луция предстояло вести военные дейстивия? Слово Диону Кассию: «Самыми главными народами Британии являются два – каледонцы и меаты, а названия других, так сказать, слились в эти два. Меаты обитают за той самой стеной, что разделяет остров на две части, а каледонцы дальше за ними; оба племени населяют дикие и бедные водой горы, пустынные и болотистые равнины, не имеют ни стен, ни городов, не возделывают полей, но кормятся благодаря своим стадам, охотничьей добыче и кое-каким диким плодам, ибо рыбы, которая там водится в несметном количестве, они не едят. Живут они в шатрах, не пользуясь ни одеждой, ни обувью, женщинами владеют сообща и всё потомство воспитывают вместе. По большей части имеют они народное правление и весьма охотно занимаются грабительскими набегами; по этой причине они выбирают своими предводителями самых отважных мужей. Сражаются они и на колесницах, используя небольших и быстрых лошадей, и в пешем строю; в беге они чрезвычайно стремительны и очень устойчивы в обороне. Вооружены они щитами и короткими копьями с прикреплёнными внизу древка бронзовыми шаровидными погремушками, которые при сотрясении гремят и устрашают неприятелей; имеются у них также и кинжалы. Они умеют переносить и голод, и стужу, и всякого рода тяготы; ведь, погрузившись в болото так, что над водой остаётся только голова, они проводят так по многу дней, а в лесах питаются корой и кореньями и на всякие чрезвычайные обстоятельства готовят особый вид пищи, съедая кусочек которой всего лишь размером с боб, они не испытывают ни голода, ни жажды.
Вот что представляет собой остров Британия, и таких имеет он жителей, во всяком случае, в незамирённой своей части. Ведь то, что это остров, было, как я уже говорил, с очевидностью доказано в то время. Он имеет в длину девятьсот пятьдесят миль, в ширину, в самом протяжённом месте, – триста восемь, а в самом узком – сорок. Из всей этой площади мы владеем немногим меньше половины».15
Разумеется, столь жесткие и нелестные оценки образа жизни британцев относятся, прежде всего, к независимым от римской власти землям. Провинции – Север в 197 году разделил островные владения Империи на две части: Британия Верхняя и Британия Нижняя – к началу III века были достаточно освоены римлянами и выглядели вполне цивилизовано. Очагами прогресса традиционно стали стоянки легионов, что было необходимо для закрепления господства на завоёванных землях. Со временем там вырастали города, представлявшие собой как бы микрокосм самого Рима16. В них присутствовали все блага римской цивилизации, становившиеся доступными и коренному населению. Города имели правильную планировку, в центре находился форум, базилики – общественные здания, наличествовали термы, амфитеатры, театры17. Но легионам Севера приходилось действовать в совершенно иной местности, так ярко описанной сенатором-историком18. Двинув легионы к северу от вала Адриана, император взял с собой в поход старшего сына. Публий Септимий Гета, произведённый подобно Каракалле в 209 году в августы, остался в городе Эбораке (совр. Йорк), где возглавил гражданское управление провинцией Нижняя Британия19. Там же пребывала и Юлия Домна. Повысив статус младшего сына, Север прямо обязывал братьев готовиться к соправительству после обретения престола. У августов были равные права. Правда, как покажут дальнейшие события, старший сын вовсе не был в восторге от отцовского решения…
Продвижение войск в Каледонию шло нелегко, столкнувшись с многочисленными природными препятствиями. Легионерам приходилось вырубать леса для прокладки дорог, строить переправы через реки, а иногда даже срывать препятствовавшие движению вперёд возвышенные места, а также засыпать встречавшиеся на пути армии болота. При этом, что было наиболее огорчительно, римляне ни разу ещё не вступили в сражение с неприятелем и даже не видели его боевых порядков20. Стычки и перестрелки с каледонцами начались, правда, с выступления в поход, когда легионы перешли реки и земляные насыпи на пограничье, но в серьёзные бои они не перерастали. Произведя нападение на римлян, британцы не ввязывались в сражение, а стремительно отходили. Это им делать было нетрудно, поскольку, прекрасно зная местность, они легко укрывались в лесах, а то и заманивали легионеров в болота21. Действовали британцы очень изобретательно. Поскольку у них в изобилии были стада крупного и мелкого скота, то они наловчились пускать животных большими массами перед римлянами. Расчёт был такой: те увлекутся захватом добычи, расстроят свои походные ряды, после чего их легче будет одолеть. Таким образом, каледонцы, избегая решительного боя, в котором их ополчение не могло устоять против римского строя, изматывали противника неожиданными нападениями, заманиванием отдельных отрядов легионеров в погибельные места. Плохая по качеству вода вызывала у солдат желудочные болезни, а то и отравления, ведь приходилось утолять жажду не только из рек, но и из болот. Поскольку такие нападения были многочисленными, то потери римлян множились. Самым же ужасным для них исходом был плен. Там легионеров ждали лютые мучения, поскольку ненависть британцев к завоевателям не знала предела. Дион Кассий писал, что, когда солдаты оказывались не в состоянии идти, «то сами умерщвляли друг друга, дабы избежать захвата в плен»22. Число потерь римской армии в Каледонской кампании Дион Кассий оценивает в 50 000 человек23. Получается, что войско практически ополовинилось. При этом ни одного большого сражения, ни одной кровопролитной осады… Поверить такому числу потерь просто невозможно. В этом случае армия просто не смогла бы продолжить поход. А Север и не думал останавливать движение на север Британии. Дион Кассий пишет, что, в конце концов, он «приблизился к крайнему пределу острова»