За рулем сидел Перегонщик. С момента выезда из участка он отмалчивался, что было для него нетипично. Барак, из–за ран получивший возможность передохнуть, урывками спал сзади, положив голову Яне на плечо. Рядом, с достоинством отстранившись, сидела Маклер, вглядывавшаяся в тени за окном, где проносились неровные силуэты костяков поселения. Она держалась за запястье своей изуродованной руки, как будто сам факт такого пожатия мог смягчить боль от сплавившихся пальцев.
— Этот кошмар… — проговорила Маклер. Ее голос сзади звучал чуть громче шепота.
Яна шевельнулась, но Барак продолжал спать.
— Он поглотит это место. Я чувствую в воздухе… страх. Он сведет нас всех с ума. Быть может, уже свел.
Яна наклонилась к Маклеру и успокаивающе положила ей руку на плечо.
— Имей надежду. Мы живы. Если сможем добраться до границы, то…
— Это неважно, — произнесла Маклер и повернулась к переднему ряду. — Вот она знает.
Моргравия подняла глаза, но не ответила. Ее кожу покалывало, словно в качестве реакции на сильный жар, однако в кабине было холодно. На лице проступили капли пота, и она смахнула их рукой в перчатке.
— Она знает, что будет дальше, — продолжила Маклер, — если это не прекратится. Они все сожгут. Такие, как она. Чтобы спасти тело, отсеки конечность. Разве не так? Очищающее пламя? Никто не пройдет через ворота живым. Они этого попросту не допустят.
Исходившая от нее горечь была так же физически ощутима, как и жар, пощипывавший горящую кожу Моргравии. Инквизитором начало овладевать ощущение вторжения, как будто в тело вгрызались насекомые. Она сдерживала себя лишь усилием воли. Сердце застучало в груди, ее накрыло приступом диспноэ. Горло сжалось, каждый нерв саднило и жгло. В глазу вспыхнула боль, словно в радужку вогнали горячую иголку. Ее воля не выдержала, будто дамба, капитулирующая перед яростью бушующего потока. Она сдалась вместе с ней.
— Выпусти меня… — прохрипела она. Голос так срывался, что его было едва слышно.
Перегонщик слегка повернулся на звук, но он ее толком не услышал.
Моргравия задыхалась, судорожно выталкивая наружу воздух и будучи едва в силах вдохнуть снова. Она вцепилась в переднюю панель грузовика, чем наконец–то привлекла внимание Перегонщика.
— С тобой все в порядке? — поинтересовался тот, искоса глядя на нее, но по большей части продолжая следить за дорогой.
Вдалеке вырисовался старый шахтерский район, заброшенный и весь пропитанный ощущением грядущей беды. Грузовик ехал по основной дороге, которая проходила насквозь. Обветшалые башни и склады приближались.
— Выпусти меня, — повторила Моргравия громче. По телу разливался огонь. Что бы ни спрятали внутри нее, оно пробивалось на волю.
Перегонщик нахмурился.
— В этой глуши? Тут ничего нет.
— Проклятье, сейчас же! — закричала Моргравия. Желудок сжался от бурного позыва к рвоте.
Грузовик свернул и остановился на клочке местности, поросшем кустарником.
Она вывалилась наружу, наполовину выпрыгнув, наполовину выпав, и ее стошнило на землю. Сплевывая остатки, Моргравия ожидала что–то увидеть в рвоте — некое жуткое свидетельство скрытой внутри нее болезни. Перед ней плескалась зловонная лужа извергнутой жидкости, но она в основном представляла собой скопление желчи. Та обжигала горло, горячая и едкая.
После опустошения желудка ощущение не прошло. Внутри чувствовалось шевеление, будто что–то нащупывали хирургическими инструментами.
— Дайте мне секунду… — произнесла она, задыхаясь от боли внутри, и нетвердым шагом пошла к полуразрушенному остову мануфактории, озаренному светом фар грузовика. Ей нужно было отойти, скрыться с глаз, подумать несколько минут, понять. От здания остался только первый этаж, но Моргравия заметила помывочный блок — старый, неиспользуемый, но еще целый. Она направилась туда.
— Инквизитор? — спросила Маклер, после чего открыла дверцу и вышла наружу.
— Какого хрена происходит? — спросил Перегонщик.
— Оставайся у грузовика, — велела ему Моргравия, более ничего не сказав.
Маклер двинулась следом за ней.
Перегонщик высунулся из окна.
— А ты–то куда идешь? Нет времени разбредаться.
— Не припоминаю тот пункт, где уплаченные мной деньги дают тебе право задавать мне вопросы, — отозвалась Маклер и зашагала прочь.
Перегонщик выругался и запалил очередную сигару, глядя ей вслед.
Узкий мостик пересекал рабочую траншею, уходившую ко входу в мануфакторию. Какие бы добытые из земли руды здесь ни перерабатывали, их запасы давным-давно иссякли. Здание было темным и холодным, словно задутая свеча зимой. В воздухе держался запах промышленности. С мануфактории вынесли все, имевшее хоть какую–то ценность, и она будто саваном покрылась пылью. На аспидно-серых стенах были намалеваны эмблемы банд. Пол устилали следы недавно горевших костров. С потолка свисали цепи, напомнившие ей петли. Они легонько раскачивались туда-сюда, позвякивая при столкновениях.
Помывочный блок был пристроен к основному зданию мануфактории и состоял из нескольких небольших ячеек. В каждой имелась раковина, зеркало и кран с водой. Стены были выложены грязными белесыми керамическими плитками. Войдя в одну из кабинок, Моргравия почувствовала, как сердце грохочет, словно тяжелая артиллерия. Вспыхнула боль, по телу бежало ощущение стремительного перерождения. Она сжала себя с боков, надеясь удержать внутри то, что как будто пыталось протолкнуться наружу. Глаз жгло, поэтому она зажмурила веко, включила старую натриевую лампу над раковиной и вцепилась в ту, как было в казарме.
Медленно и размеренно дыша, она стала повторять мантру.
— Разум, не имеющий цели, забредет в темные места…
Она напомнила себе, кто она такая, что она из себя представляет, несмотря на постоянное ощущение разобщения личности. Ее воля — все. Она видела бездну и не дрогнула. И понемногу, но уверенно Моргравия обрела спокойствие. Дыхание стало легче, сердце вернулось в более естественный ритм.
— В этом дело?.. — раздался голос позади нее.
Это была Маклер, шедшая за ней от грузовика.
— Рана, полученная в участке, только и всего, — произнесла Моргравия, но не обернулась и не стала смотреть на собственное отражение.
— Так себе ложь, — сказала Маклер. — Слыхала я и получше.
Моргравия ощутила, как в теле шевельнулся отголосок зуда, и сжала кулаки.
— Чего ты хочешь?
— Хочу знать твой секрет. Зачем ты здесь вышла?
— Я узнаю секреты, а не разглашаю их.
— Должна сказать, я была заинтригована, — продолжила Маклер, словно Моргравия ничего и не говорила. — Инквизитор, которому нужен несанкционированный псайкер. Сперва я решила, что это, наверное, ловушка. Вот почему я привела друга.
Моргравия облизнула губы, поразившись тому, как они пересохли. Она почувствовала привкус желчи и скривилась от едкости.
— Но ты говоришь не об Аруме Перегонщике.
Выражение лица Маклера стало кислым. Моргравия увидела это в зеркале, попутно с облегчением обнаружив, что на нее глядит ее собственное лицо, а не что–то другое.
— Он наемник, как ты и сказала, — снова заговорила Маклер. — У Святого Тупичка имелась определенная репутация. Я посчитала, что может понадобиться дополнительная защита.
— А тот шифр, который ты ему дала?
— Бесполезен. Мне просто нужно было, чтобы ты поверила, будто у меня есть партнер, способный дать тебе то, что ты хочешь.
— Стало быть, ты собиралась меня предать.
— Разумеется.
— И его тоже.
— Ему уже заплачено. Он ничего не теряет.
— Так почему ты здесь на самом деле? Не чтобы узнать мой секрет. Чтобы поделиться своим, так ведь? — она обернулась с бесстрастным лицом. — Эмпат — это ты.
На миг между ними повисло молчание — промежуток нерешительности, которому предстояло навеки изменить их взаимоотношения.
В конце концов, Маклер предпочла сдаться.
— Как давно ты знаешь?
— Я не была уверена, пока не увидела клеймо. Это ведьмина метка. Старая. Насколько я понимаю, ты сбежала от преследователей. Кто это был — местные ополченцы, охотник за головами?
— Ни то, ни другое. Просто люди. Ослепленные страхом и ненавистью. Мелкие умишки, которым хотелось навредить тому, чего они не понимали, ведь так они ощущали себя в большей безопасности. Я их убила. После того, как они меня заклеймили. Выпотрошила их разумы, превратила в пустые оболочки. Потом я скрылась и обрела некоторый покой в Меагре. Занялась своим ремеслом и стала известна как Маклер. Справлялась неплохо. Я хорошо умею узнавать, чего хотят другие.
— И теперь за тобой опять охотятся.
Маклер горько улыбнулась.
— Я была… неосторожна. Следя за обстановкой, я услышала, что крючок уже заброшен. Я не лгала, когда сказала, что завела много врагов.
— А если это я? — безразлично поинтересовалась Моргравия. — Что, если ты и есть та причина, по которой я здесь?
Та снова криво улыбнулась.
— Ты здесь не из–за меня, и мы обе это знаем. Более вероятно, что это…
В тишине помывочного блока внезапно раздался выстрел.
Моргравия инстинктивно выхватила пистолет, но затем увидела красный цветок, раскрывающийся на одеянии Маклера. Или Эмпата. Это уже не играло роли. Та медленно припала на одно колено, а потом улеглась на бок, судорожно хватая ртом воздух.
— Как я тебе и говорил, — донесся из тени голос Арума Перегонщика, — не все обязательно те, кем кажутся.
Он медленно появился из сумрака, словно призрак. Обаяние оставалось при нем, но теперь оно сочеталось с чем–то жестоким и алчным.
— Будь добра, брось эту пушку, — произнес он, качнув оружием в ее направлении. — Ты мне нравишься, инквизитор, но не настолько. И в отличие от этой умирающей на полу ведьмы, я не из доверчивых.
Моргравия подчинилась, и ее тяжелый стаб-пистолет с глухим стуком упал наземь.
— Ты за ней охотился, — сказала она, вставая между Перегонщиком и его целью.
— Не лично я, но я взял контракт. Люблю подбираться поближе к добыче перед тем, как нажать на спуск.