И за этими масками… никого и ничего не просматривалось. Вообще никаких признаков. Только тьма.
– Б… б… банщики, – выдохнул Фред. – Промывальщики… – И зашептал, как молитву: – Фред Золотые Заглавные, помощник золотильщика манускриптов шестого класса, любимый цвет зеленый… чай с молоком и одной ложечкой сахара… песочное печенье без тмина…
Промывальщики заскользили вперед, шурша по полу одеяниями. Двое из них сунули руки в широкие рукава хламид и вытащили странного вида короны, словно бы вырезанные из голубого льда: сплошные шипы и осколки, на которых дрожало и потрескивало что-то вроде электрических искр. Третий достал длинную золотую веревку, и та сама собой задвигалась у него в руках, вздымаясь, как разъяренная кобра, готовая выплюнуть яд…
Нет, ядом она плеваться не стала. Она всего лишь прыгнула вперед и плотно обвила лодыжки Артура. Он дернулся было бежать, но веревка повалила его на пол.
Удар оказался болезненным, веревка же накрепко смотала ему ноги, потом свободным концом охватила его левую кисть и завернула ее за спину. Артур сопротивлялся изо всех сил и все шарил у пояса свободной рукой, пытаясь достать из подсумка крокодилье кольцо. Монетка не монетка, оно все же было серебряным, и он хотел сунуть его под язык.
Он таки разыскал колечко и уже нес его ко рту, когда веревка захлестнула его правое запястье и начала притягивать к телу. Извернувшись, Артур успел дотянуться губами, схватить кольцо и, порезав губу, все-таки впихнуть крокодильчика под язык.
И вот он беспомощно стоит на коленях, и по подбородку у него течет кровь, а золотая веревка ложится последними узлами на его лодыжки и на руки, связанные за спиной.
Он поднял глаза и увидел, как сверху спускается потрескивающая, сверкающая корона…
«Я – Артур Пенхалигон! – лихорадочно принялся он твердить про себя. – Я – Артур Пенхалигон, и родителей моих зовут Боб и Эмили, и еще я Хозяин Нижнего Дома, Дальних Пределов и Пограничного моря и…»
Корона плотно села ему на голову, и Артур с беззвучным криком полетел в темноту небытия…
Глава 12
Листок поудобнее расставила ноги на одной из верхних перекладин лестницы, примериваясь спиной к крышке люка. Решительное усилие! Крышка была из железобетона – не шуточка, но Листок все же сдвинула ее чуть-чуть, и в щелку проник солнечный свет. Еще усилие – и крышка отъехала в сторону достаточно, чтобы вылезти наружу.
Глядя вверх, Листок видела над собой небо и верхние этажи каких-то зданий. Кажется, отверстие люка находилось посреди проезжей части, но транспорта почему-то не было ни видно ни слышно. Листок не имела никакого понятия о том, куда конкретно ее занесло. По ее прикидкам, она должна была находиться от больницы на расстоянии около мили. Что касается направления, с этим было гораздо сложнее.
Это была уже третья лестница вверх, попавшаяся Листок на ее пути сквозь тоннель. Первыми двумя она по здравом размышлении не воспользовалась: мало ли вдруг они выводят внутрь карантинного периметра, тогда все усилия прахом! Она и теперь не была на сто процентов уверена, что побег удался. Способ проверить это был только один: подняться к поверхности и выглянуть наружу.
Решив про себя считать отсутствие транспорта добрым знаком – по крайней мере, хоть не переедут, стоит только высунуться, – Листок отважилась поднять голову над краем люка и осмотреться.
Как она и предполагала, отверстие находилось ровно посередине проезжей части какой-то городской улицы. По обе стороны виднелись припаркованные машины, а за ними – старомодные здания с террасами. И… никакого движения! Это настораживало.
Листок поглубже вдохнула – и перевалилась наружу. На это ушел почти весь остаток ее сил, так что пришлось посидеть, тяжело отдуваясь. Потом девочка подобрала под себя ноги и наконец поднялась.
Она по-прежнему имела самое смутное представление, в каком районе находится, но для начала оглянулась в ту сторону, откуда приползла по тоннелю. Туда, где полагалось находиться больнице.
Больничное здание стояло на своем месте, но вовсе не его вид заставил Листок охнуть и безвольно опуститься обратно на асфальт, словно ей внезапно дали под дых!
Наверное, все дело было в очках. Если смотреть поверх линз, она видела три больничных корпуса, буднично белеющих на расстоянии около полутора миль. Стекло, бетон – ничего особенного. А вот сквозь очки… Волшебные линзы демонстрировали еще одно здание, и оно висело в воздухе непосредственно над больницей!
Этакое огромное архитектурное безумие, невероятная мешанина готических башенок с приземистыми жилыми домишками, величественных укреплений с чуть ли не сарайчиками, дворцовых комплексов и захолустных подвалов… Некая часть здания все же соприкасалась с самой макушкой реальной больницы, Листок различила сверкающие ворота – и интуитивно поняла, что это и есть Парадная Дверь.
Дом… Перед Листок было земное проявление Дома. Совсем не там, где, по ее расчетам, ему следовало возникнуть (где-нибудь поближе к месту жительства Артура). Его угораздило повиснуть в воздухе. И она, Листок, только что совершила побег из единственного места, откуда до него было возможно добраться!
Листок опустила голову и обхватила ее руками. От нахлынувшего отчаяния впору было вцепиться в волосы, а то и начать их выдергивать. И с чего это она, дура, вообразила, будто Дом проявится там же, где, по словам Артура, это произошло в первый раз?.. Неужели не хватило ума сообразить, что он возникнет ровно там, где сквозь Парадную Дверь в земное измерение проник Житель… ну, или в данном случае – злобный пустотник? Почему она для начала не исследовала окрестности больницы?..
– Уходи с дороги, девочка! Тебя же застрелят!..
Голос прозвучал так неожиданно, что Листок вздрогнула и стала дико оглядываться.
– Сюда! Беги скорее сюда!
Ее звала какая-то старушка. Она выглядывала из дверей ближнего домика и махала Листок, подзывая к себе.
Листок со стоном оперлась на руки, кое-как встала и побрела к двери.
– Скорее! – крикнула старушка. – Едут уже!
Листок услышала то же, что и она: низкий вибрирующий рев громадных машин. Девочка прибавила шагу – и укрылась за дверью, как раз когда из-за дальнего поворота, ворочая гусеницами, выполз танк. Листок смотрела на него в дверное окошечко, поражаясь громкому реву и тому, как ощутимо трясся весь дом.
За первым танком показалось еще шесть, все – с наглухо закупоренными люками. Никто не выглядывал ни из башен, ни из водительских люков… Листок никогда раньше не видела настоящих танков. Они были по крайней мере раза в два больше легких броневиков, которыми пользовались армия и ФУБ.
– Деточка, тебя как зовут-то?
Листок оглянулась. Бабка выглядела очень старой и сгорбленной, но двигалась проворно, и глаза у нее были очень внимательные.
– Про… простите, – выговорила Листок. – Я… я зазевалась. Спасибо, что предупредили… Меня зовут Листок.
– А меня – Сильвия, – ответила женщина. – Ты, видать, в ту еще переделку попала? Пошли-ка на кухню, я головку твою в порядок приведу…
– Нет, – сказала Листок. – Спасибо, мне некогда. Мне надо… мне надо…
И она умолкла, так ничего путного и не произнеся. Что, собственно, ей теперь было «надо»? Рваться обратно в больницу? Может, еще на танке подъехать? Этак с ветерком и с понтами?..
– Вот что тебе и впрямь надо, так это чашечку чая с перечной мятой и повязку на голову, – проговорила Сильвия твердо. – Пошли!
– А что вообще происходит? – спросила Листок, послушно следуя за Сильвией в кухню. – Танки в городе… ничего себе…
– На больницу напали. С каким-то биологическим оружием. – Дотянувшись, Сильвия сняла с холодильника аптечку первой помощи и включила электрический чайник. – На самом деле я не то чтобы очень следила за новостями, слышала только, что с сегодняшнего утра в городе опять карантин. Если хочешь, можем посмотреть телевизор в гостиной. Только ты сядь, пожалуйста, к окошку, чтобы мне хоть видеть, что там у тебя с головой!
– Спасибо, – пробормотала Листок. – Я бы тоже не отказалась новости посмотреть… Вы сказали, опять карантин?
– Да, его возобновили часа два назад… Сюда, деточка.
– Но вы ведь впустили меня, – заметила Листок, проходя следом за Сильвией в маленькую, но вполне уютную гостиную.
На стене виднелся телевизионный экран. Сильвия щелкнула пальцами, и он послушно зажегся. Звук, правда, был отрегулирован слишком тихо, но Листок прочитала внизу экрана бегущую строку новостей.
В ГОРОДЕ ОБЪЯВЛЕН КАРАНТИН. КОД ОПАСНОСТИ – КРАСНЫЙ. АРМИЯ И ФУБ ДЕРЖАТ В СТРОГОЙ ИЗОЛЯЦИИ БОЛЬНИЦУ ВОСТОЧНОГО РАЙОНА. ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ, ЧТО В ПЕРВОМ НАПАДЕНИИ БЫЛО ИСПОЛЬЗОВАНО БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ ПСИХОТРОПНОГО ДЕЙСТВИЯ. В СКОРОМ ВРЕМЕНИ ЖДУТ СЛЕДУЮЩЕЙ АТАКИ!
На экране появилась группа людей, выходящих из больничных дверей. Сразу было видно – с этими людьми что-то не так. Совсем не так! Ноги у них буквально заплетались, руки выделывали странные движения. Камера сместилась и показала солдат и агентов ФУБ: они кричали и размахивали руками, потом навели оружие… Шевельнулись и пулеметные дула на башенках броневиков… Началась стрельба…
Мгновением позже до Листок дошло, что все это происходит в прямом эфире, что вот прямо сейчас она слышала эту самую стрельбу, приглушенно доносившуюся издалека…
Вживую, а не по телевизору.
– Да, я знаю, что по правилам мне не следовало бы тебя впускать, – проговорила Сильвия. На экран она не смотрела. Она отвела волосы Листок и стала промокать ссадину у нее на голове щипучим антисептиком. – Знаешь, деточка, я ведь свое уже прожила. И лучше уж я заражусь чем-нибудь нехорошим, чем буду спокойно смотреть, как у меня перед дверью стреляют в молоденькую девчонку. Ну подхвачу я гадость какую-нибудь, что с того?.. Умру себе потихоньку и никому особых хлопот не причиню. Все там будем…
– Я не заразная, – быстро проговорила Листок. И запоздало посмотрела на свои руки.
«А ведь я соврала. Ну, то есть от меня действительно не заразишься, только от Душегуба… от Мальчика-без-кожи… Но сама-то я… Очень скоро он будет знать все, что знаю я, а я превращусь в куклу. В марионетку на ниточках. Вроде тех, которых он отправил наружу… Которых убили, чтобы не нарушали карантин…»