— Почтенный принц! Святой волшебник! Я самым искренним образом прошу твоего прощения за мою грубость и неверие! — Сказав это, он склонился перед Трипитакой в низком поклоне.
— Для меня большая честь услышать и принять твои извинения, — склонив голову в поклоне, отвечал Трипитака. — Но я должен напомнить тебе, принц: ищи лишь справедливость, но не стремись отомстить.
— Кроме справедливости мне ничего не надо, — со вздохом отвечал принц, — хотя не буду отрицать, что с большим удовольствием я посмотрел бы на страдания узурпатора, принимающего смерть с помощью «тысячи уколов»: такая казнь уготована в нашем королевстве самым опасным и дерзким преступникам. Но если должна восторжествовать справедливость, то пусть будет так. А как тем не менее мы собираемся ее осуществить?
Трипитака молча взирал на принца. Ши старался сдержать улыбку, так как монах собирался задать принцу тот же самый вопрос.
— Мне кажется, — с почтением в голосе произнес обезьяний Король, — прежде чем обсуждать справедливые действия по отношению к узурпатору, нам следует добраться до него и пленить. А потом уж мы сможем его судить.
— Верно, — нахмурив брови, заметил принц. — Если мы не убьем его немедленно, то как мы докажем его министрам и генералам, что он самозванец?
— А как мы докажем это, если убьем его немедленно? — возразил вопросом на вопрос обезьяний Король.
Чалмерс, кашлянув, выступил вперед.
Оба принца в удивлении посмотрели на него.
— Прошу прощения за смелость поучаствовать в вашей дискуссии, — произнес он, — но сказано, что мудрецу надлежит пополнять собственную мудрость, черпая из мудрости Востока и мудрости Запада.
— Неужели? — с удивлением посмотрел на него Ши.
— Представьте себе, — прошипел Чалмерс, — и сказано это не кем иным, как У. С. Гилбертом [10].
— И что конкретно сказано? — требовательно спросил обезьяний Король.
Чалмерс прочитал по памяти:
Восток и Запад мудрость мне свою открыли,
По строгим правилам не оценить ее пока,
Ее увидеть можешь ты и в жесте неприметном,
И в осмыслении поступков дурака.
— А вы сами с Запада, — усмехнулся Трипитака. — Я, однако, надеюсь, что вы не дураки. А раз так, тогда, мудрец Шао-мар-цзы, скажи, какого рода мудрость ты собираешься предложить, чтобы помочь нам поступить справедливо?
— Пример из законодательной системы моей страны, достопочтенный господин. Итак, если человек заключен под стражу и не освобожден по истечении трех дней, его адвокат вправе потребовать, чтобы тюремщики предъявили его доверителя, дабы убедиться, что человек, находящийся под стражей, жив и здоров.
— Или избит до полусмерти, — мрачно добавил обезьяний Король. — В нашем случае он утоплен, но я согласен с тобой, Шао-мар-цзы. — Он посмотрел на Трипитаку.
Монах кивнул:
— Согласен, что предъявление тела покойного короля было бы убедительным доказательством обмана, совершенного узурпатором. Вы согласны, ваше высочество?
— Допустим, что согласен, — с удивлением в голосе ответил принц. — Но как мы добудем тело?
— Это, я думаю, мы можем поручить мудрецу, который посоветовал нам такой образ действий, — медленно промолвил Трипитака. — Ты не против, Шао-мар-цзы?
Чалмерс, широко раскрыв глаза, отшатнулся, зато вперед смело вышел Ши.
— Конечно, достопочтенный господин. — Он в одиночку предпринял мозговой штурм, пытаясь составить заклинание, с помощью которого можно было бы поднять из колодца мертвое тело.
Он еще продолжал мучиться над заклинанием, хотя принц уже отправился домой, чтобы начать подготовку к действиям, когда обезьяний Король с улыбкой на лице обратился к нему со словами:
— Отличная мысль, Хей! Ну а как все-таки ты собираешься поднимать тело мертвого короля?
Ши, помедлив с ответом, произнес:
— При осуществлении задуманного может случиться много непредвиденного. Требуется составить совершенно новое заклинание, и, я думаю, мне не стоит объяснять тебе, что многое может произойти совсем не так, как хотелось бы.
Лицо Чалмерса было белым как мел: уж ему-то хорошо известно, как плачевно все может закончиться.
Обезьяний Король, удовлетворившись объяснениями Ши, согласно кивнул:
— Ты прав. Конечно, смерть короля и приход к власти узурпатора скрывают в себе тайну, но чтобы открыть ее и восстановить справедливость, лучше всего прибегнуть к применению грубой силы.
Вошел Свинтус с ехидной улыбкой на лице.
— Все в порядке, учитель. Принц вышел на дорогу, ведущую к дому, значительно раньше, чем шпикам, следящим за ним, удалось прийти в чувство.
— Но ты обошелся без убийств? — взволнованно спросил Трипитака.
— Никаких убийств, даже в результате несчастного случая, — с сожалением в голосе ответил Свинтус. — По правде говоря, ни один из них меня даже и не видел.
— Свинтус, — спросил обезьяний Король, — а хотел бы ты найти зарытый клад?
Маленькие глазки Свинтуса вытаращились в изумлении.
— Клад? Золото и драгоценные камни?.. И все это будет моим? А где он, обезьяна? Говори сейчас же!
— Я сделаю все даже лучше, чем ты просишь, — ответил обезьяний Король. — Я покажу тебе, где он. — Затем, обернувшись к Ши, спросил: — А ты не хочешь составить нам компанию, мудрец?
Ши почел за лучшее согласиться.
Луна уже высоко поднялась на небосклоне, когда три летучих мыши долетели до середины дворцового сада и приземлились на поросший травой холм, в центре которого росла молодая смоковница. Они опустились на землю и, внезапно увеличившись в размерах, превратились в обезьяньего Короля, Свинтуса и Ши. Ши почувствовал некоторое сожаление из-за того, что полет был непродолжительным: парение летучей мыши понравилось ему намного больше, чем жужжащее махание крыльями домашней мухи. Но, с другой стороны, он понимал, что заклинание, которое перенесло их в сад, могло бы создать для него проблемы в иных мирах, включая и его собственный.
— Это здесь, внизу, — произнес обезьяний Король, обращаясь к Свинтусу.
— А ну-ка отойди назад. — На рылоподобном лице Свинтуса появился оскал, означающий улыбку. — Мы быстро его откопаем.
Он одним движением вырвал из земли деревце вместе с корнями и швырнул его через плечо назад. При этом Ши и Король едва успели отскочить. После этого Свинтус так проворно заработал своими навозными граблями, что земля сплошным потоком полетела по сторонам. Холм стремительно исчез. Вдруг грабли ударились обо что-то деревянное. Услышав этот звук, Свинтус сосредоточенно нахмурился.
— Деревянные доски? А что это?
— Крышка колодца, — ответил обезьяний Король и одним мощным рывком сорвал с колодезного сруба деревянный настил.
Ши заглянул в колодец, чувствуя какую-то неясную тревогу. Ну как часовые могли не заметить всего, что только что произошло?
Глупый вопрос. Нужно ли чего-то опасаться, когда рядом такой чародей, как обезьяний Король? Стоило ли вообще спрашивать об этом?
— Так что там в глубине? — заглянув в колодец, угрюмо спросил Свинтус. — А ведь ты мне не сказал о том, что придется плавать, братишка!
— Разве это тебя беспокоит? — спросил его Король. — Ведь ты в своей жизни немало понырял. Хватит, Свинтус! Клад — на дне колодца!
— Ну раз ты так говоришь, — промычал Свинтус и нырнул с таким всплеском, который способен, Ши готов был в этом поклясться, разбудить и мертвого короля. Однако никакой реакции не последовало — ни окриков, ни тревоги, ни ударов гонга. Он ничего так и не услышал, ничего, кроме ночных птиц. Но и из колодца также не доносилось никаких звуков. Когда по его расчетам прошло пять минут, он спросил;
— Свинтус утонул?
— Он может обходиться без воздуха намного дольше, — заверил его обезьяний Король. — Не бойся за нашего свиноподобного компаньона, Хей, и не переживай — колодец глубокий.
Колодец был очень глубоким. Прошло еще пять минут, прежде чем раздувшееся тело внезапно с сильным всплеском появилось на поверхности воды. Ши непроизвольно отскочил назад, а затем до него дошло, что тело свешивается с граблей для уборки навоза, Рядом с телом виднелась голова Свинтуса.
— Ничего, кроме этого, я в колодце не нашел! Где же клад, обезьяна?
— Так вот же он. — С этими словами обезьяний Король втащил мертвое тело на сруб колодца.
— Что! Это клад? Ты обманул меня, обезьяна!
— Все, что ни делается, все к лучшему, — заверил его Король. — Ну что бы ты стал делать с золотом и драгоценностями, скажи? У нас ведь и времени нет на то, чтобы их продать, а деньги потратить.
— Так ты меня разыграл? Ты надул меня?
— Нам позарез надо было достать это тело, — втолковывал ему обезьяний Король, перекладывая утопленника на траву, — а ты плаваешь куда лучше, чем я.
— Ну подожди, я еще с тобой разберусь, — прорычал Свинтус, — не сомневайся!
Ши посмотрел на труп и сразу отвернулся, потрясенный видом тела: оно было распухшим, раздувшимся, а цветом напоминало рыбьи внутренности. Хотя…
— Для трупа, пробывшего три года в воде, он неплохо сохранился, как ты думаешь, Король?
— Да, — хмуро согласился каменный примат. — Почти так же, как если бы кто-то из чародеев сохранял тело от разложения, или Йяма, Король мертвых, не успел еще выполнить всего, что ему предначертано. — Он бросил взгляд на Ши и пробормотал: — А может, он знает то, чего мы не знаем.
— Возможно, — согласился Ши, чувствуя, как его шея и спина холодеют от ужаса. — Давай поскорее унесем труп отсюда! — обратился он к Королю.
По каким-то причинам все стражники смотрели в противоположную сторону, когда Ши и обезьяний Король перетаскивали труп через стену сада и уходили с ним в ночную тьму. Должно быть, их внезапно поразила слепота и глухота, поэтому они перестали слышать некоторые звуки, хотя Свинтус не слишком утруждал себя тем, чтобы сдерживать свой громоподобный рык.
— Да, это он: именно таким он и явился мне во сне! — с дрожью в голосе произнес Трипитака, глядя на лежащий перед ним труп. — И правда, его тело не столь сильно разложилось, как я предполагал. Как ты думаешь, почему? — обратился он к обезьяньему Королю. — Может быть, Йяма еще не совершил над ним всего, что требуется?