— Все, что вы говорите, весьма убедительно, инспектор.
— Прекрасно, сэр. В таком случае, я предлагаю в свете этого заключения заново осмыслить вышеупомянутые шесть вариантов.
— Продолжайте, — ободряюще произнес сэр Клинтон, в душе посмеиваясь над тем, с каким увлечением инспектор оперирует тем самым приемом, который поначалу столь решительно отверг.
— Итак, вариант первый: двойное самоубийство. Эта версия кажется мне не слишком убедительной. Если бы эти двое задумали самоубийство, один из них должен был запастись достаточно большим количеством гиосцина, которого хватило бы на двоих. Я делаю такой вывод, поскольку мне известно, какая крупная доза яда была обнаружена в крови миссис Силвердейл. Однако, по сообщению вашего лондонского эксперта, ни в крови, ни в желудке Хассендина следов гиосцина не оказалось. Зрачки его также пребывали в нормальном состоянии. Судя по содержанию дневника и по отзывам его знакомых, Хассендин был вовсе не склонен подвергать себя ненужным страданиям. Если бы он стал стреляться, то только в голову. А будь у него гиосцин, он не стал бы стреляться вовсе — попросту проглотил бы яд, чтобы умереть без боли.
— Это заключение представляется мне довольно убедительным, но не бесспорным, — отозвался сэр Клинтон.
— Все эти доводы приложимы также к третьему и пятому вариантам. Думаю, от версий, допускающих самоубийство Хассендина, можно смело отказаться.
— Подождите! — вмешался сэр Клинтон. — Я не утверждаю, что вы ошибаетесь, однако ваших аргументов не хватает, чтобы с уверенностью исключить из списка версии о самоубийстве. Рассматривая вариант номер один, вы допускаете, что миссис Силвердейл совершила самоубийство, следовательно, у нее имелся достаточный запас гиосцина. Но в третьем варианте мы исходим из предположения, что она отравилась случайно, и прежде чем исключать самоубийство Хассендина, вам нужно доказать, что в данном случае гиосцин был у него. Я не утверждаю обратное. Я лишь призываю вас не отступать от собственной логики.
Флэмборо на мгновение задумался.
— Вообще-то вы правы, сэр. В пятой версии мне также пришлось бы учитывать возможность того, что у Хассендина был при себе гиосцин, а следовательно, доказывать, что он преднамеренно отравил миссис Силвердейл. Хм!
Помолчав, инспектор вновь обратился к своему списку:
— Переходим к варианту Б: двойное убийство. Здесь на сцене появляются новые действующие лица — убийца служанки и человек, разбивший окно в летнем домике. Помните, мы обнаружили в комнате следы драки? Эта версия, на мой взгляд, слишком громоздкая, если вы понимаете, о чем я. Хассендин застрелен, миссис Силвердейл отравлена. Зачем два разных способа убийства, когда одного пистолета было бы вполне достаточно? Возьмем, к примеру, наиболее очевидный вариант развития событий — я все время над ним раздумывал, да и вы, полагаю, тоже. Допустим, Силвердейл, неожиданно нагрянув в летний домик, убивает Хассендина и свою жену. Отравление сюда никак не вписывается. Я считаю, что вариант Б мы точно должны вычеркнуть: он наиболее невероятный из всех.
К немалому облегчению инспектора, на сей раз со стороны сэра Клинтона возражений не последовало. Он решительно перечеркнул две первых строчки списка и остановил карандаш рядом с последним пунктом:
— А как насчет последнего варианта, сэр? Миссис Силвердейл покончила с собой, а Хассендина убили. Самоубийство должно было быть продумано заранее, иначе у миссис Силвердейл не оказалось бы при себе гиосцина. Однако, если бы это было двойное самоубийство по взаимному соглашению, она должна была бы припасти дозу гиосцина и для своего любовника. Но следов разлитого яда мы на полу не обнаружили. Вычеркнуть вариант Е, сэр?
— Я бы тоже исключил этот пункт, хотя и совсем по другим причинам.
Флэмборо подозрительно поглядел на шефа, но по выражению его лица понял, что разъяснений ждать не стоит.
— Ну что ж, по крайней мере, наш список немного сократился, — облегченно вздохнул инспектор. — Начали мы с девяти версий, стремясь учесть все возможные варианты развития событий, а закончили всего тремя.
Он снова взял список и, пометив пункты новыми буквами, прочел вслух окончательный список:
Хассендин Миссис Силвердейл ж: самоубийство несчастный случай з: убийство несчастный случай и: самоубийство убийство
— У вас нет возражений, сэр? — спросил Флэмборо.
— О нет, никаких! — беспечно отозвался сэр Клинтон. — Думаю, истина действительно заключена в одном из этих пунктов. Теперь остается узнать в каком.
В следующее мгновение в кабинет вошел констебль, неся в руках пачку писем и газету, обернутую почтовой бумагой.
— Вот и новое послание, пришло со второй доставкой, как я и предсказывал, — заметил сэр Клинтон, аккуратно снимая обертку. — Строка адреса заполнена уже известным нам способом: буквы вырезаны из телеграфных бланков и наклеены на бумагу. Интересно, что нас ждет на сей раз.
Он развернул газету и принялся просматривать столбцы объявлении, ища глазами подчеркнутые строки.
— Наш друг чертовски изобретателен, инспектор! Первое послание помещено в «Курьере», второе — в сегодняшнем номере «Газетт», чтобы никому не пришло в голову, наткнувшись на два странных объявления, сопоставить их. Мне начинает нравиться господин Судья, по крайней мере, его аккуратность!.. А, вот оно. Подчеркнуто, как и первое. Слушайте, инспектор:
Клинтону. Расставьте буквы в следующем порядке:
11, 19, 13. 39, 1, 7, 14, 28, 32, 8, 33, 40, 34, 5, 12, 26, 20, 43, 35, 36, 21, 27, 15, 37, 22, 16, 3, 23, 29, 38, 41, 25, 6, 17, 2, 9, 24, 30, 44, 10, 18, 31, 42, 4, 45, 46.
Вот для чего он в первом послании разбил буквы на четверки — чтобы нам было легче считать! Господин Судья и в самом деле начинает вызывать у меня искреннюю симпатию. Удивительно заботливый человек!
Сэр Клинтон положил оба объявления рядом:
— Давайте посмотрим… Обозначим букву «В» цифрой 1, «Г» — цифрой 2 и так далее. Всего сорок шесть букв. Если поставить рядом буквы под номерами И (из третьей четверки), 19 (из пятой), 13 (из четвертой) и 39 (из десятой), получится слово «кому». Прошу вас, проверьте остальные, инспектор.
Расставив остальные буквы в соответствии с указанными номерами, Флэмборо получил уже известный ему текст:
Кому в институте Крофт-Торнтон доступен гиосцин?
— Что ж, приятно прийти к старту первым! — признался сэр Клинтон. — Кстати, вам следует послать кого-нибудь в редакции «Курьера» и «Газетт» за оригиналами этих объявлений. Хотя я уверен, что и там мы обнаружим только вырезки из телеграфных бланков, а адрес, который указывается в конце объявления в качестве гарантии добросовестности, окажется фальшивым.
Глава 12Завещание
— К вам мистер Ренард, сэр, — произнес Флэмборо, впуская француза в кабинет сэра Клинтона.
Сэр Клинтон поднял глаза.
— Брат миссис Силвердейл, не так ли?
Ренард горячо закивал и обернулся к инспектору, как бы предоставляя ему дать дальнейшие разъяснения. Флэмборо подхватил эстафету:
— Господин Ренард, сэр, занимаясь денежными делами покойной сестры, сделал несколько неприятных открытий и обратился ко мне за советом. Затем ему захотелось поделиться своими затруднениями и с вами, поэтому я и привел его сюда. Я решил, что вам следует узнать подробности дела господина Ренарда из первых рук, поскольку, на мой взгляд, дело это может оказаться важным.
Сэр Клинтон закрыл авторучку и жестом пригласил Ренарда сесть.
— Я в вашем распоряжении, господин Ренард, — живо проговорил он. — Прошу вас, расскажите мне о вашем деле, только с самого начала, ничего не упуская. А инспектор Флэмборо, если вы не против, будет записывать.
Ренард опустился на стул, указанный ему сэром Клинтоном.
— Я буду краток, — начал он. — Дело у меня не слишком сложное, однако мне хотелось бы его «утрясти», как вы здесь в Англии говорите.
Усевшись поудобнее, Ренард начал свой рассказ:
— Как вам известно, моя сестра, Ивонн Ренард, обвенчалась с господином Силвердейлом в двадцать третьем году. Я был не вполне удовлетворен… не вполне доволен таким союзом, понимаете? Нет, я ничего не имел против господина Силвердейла! Но я знал: Силвердейл не подходит моей сестре, слишком уж он серьезный, слишком увлечен своей профессией. Ивонн был нужен мужчина, от природы веселый и жизнерадостный; Силвердейл же напрочь лишен этих качеств. Свадьба еще не состоялась, а меня уже одолевали тягостные сомнения. Моя сестра и мистер Силвердейл были несовместимы… я ясно выражаюсь?
Сэр Клинтон сделал утвердительный жест.
— Моего зятя мне упрекнуть не в чем, понимаете? — продолжал Ренард. — Здесь все получилось по вашей английской пословице: жениться на скорую руку, да на долгую муку. Ивонн и Силвердейл совершенно не подходили друг другу, но в этом не было их вины. Когда они наконец по-настоящему узнали друг друга, им оставалось лишь смириться и наладить свою совместную жизнь так, чтобы не причинять друг другу вреда. Я не мог их винить. Мне лишь было очень горько оттого, что моя сестра не сумела найти мужа, более подходящего ей по характеру. Однако я не из тех, кто докучает ближним чрезмерным сочувствием.
— Я все прекрасно понял, господин Ренард, — вмешался сэр Клинтон, явно желая прекратить эти разглагольствования, не содержащие в себе никакой новой информации.
— Я перехожу к более важному пункту, — продолжил Ренард. — Сразу после свадьбы или по прошествии небольшого срока — я не знаю ваших законов о наследстве — мой зять перевел часть принадлежащих ему ценных бумаг на имя моей сестры. Как мне сказали, это было связано с налогом на наследство. Если бы зять умер раньше сестры, ей пришлось бы платить налог со всего его состояния. Однако, переведя на Ивонн часть состояния, Силвердейл избавлял ее от такой необходимости: теперь налогообложению подвергалась лишь та часть капитала, которую Силвердейл сохранил за собой. Насколько я понимаю, это обычная мера предосторожности.