Уэндовер кивнул.
— Он вошел в аптеку, когда та пылала. Он не позволил никому рисковать. Смог удержать огонь, пока люди сверху спасались. Очень смело. Вышел немного опаленным, но держался, пока все не окончилось. Очень хладнокровен.
— Противная штука эти зажигалки, — заметил Уэндовер.
— Вы так считаете, сэр? — скептично спросил Камлет. — Нет, если управиться с ними сразу же после падения. Пока пламя не распространилось. Вовремя схватить и отбросить в безопасное место. А вот когда огонь распространился, то это, конечно, другое дело. Тогда это действительно мерзкая штука.
— Аптека Шипмана разрушена? — спросил Эллардайс. — Большинство препаратов я беру у него, и сейчас я в растерянности.
— Разрушена? — повторил Камлет. — От нее почти ничего не осталось. Доктор, я видел, как рухнула крыша. От Шипмана вы больше не получите никаких лекарств.
— Что еще пострадало? — спросил Уэндовер.
— Железнодорожная станция, сэр. Но не сильно. Полдюжины вилл полностью уничтожены. Бомбами. Другие дома повреждены или сожжены. Человек двести пятьдесят находятся в центрах отдыха. Налет оказался очень незначительным. Я видел, как взорвался один из бомбардировщиков. Говорят, еще два были подбиты. Значит, всего их было пятеро. Никакой паники среди населения. Они все спокойно воспринимают. Привыкли, наверное.
Кратко отчитавшись, Камлет приступил к завтраку, а Уэндовер воздержался от дальнейших расспросов инспектора.
— А вы насчет чего, Эллардайс? — спросил он.
Врач оторвал взгляд от тарелки.
— Я? По обычному вопросу — насчет раненных. Мне нечего сказать — это вообще-то дело инспектора Камлета. Поскольку это его дело, то рассказывать я предоставлю ему самому. О, да. Произошла одна занятная вещь: я заглянул в приют на Джон-стрит, он переполнен детьми рабочих. С ними все в порядке: галдят, как стая галок, но я решил их обследовать. Они очень сообразительны. Но, очевидно, у этих детей нет тяги к знаниям. Как только я вошел, упала бомба — где-то в четверти мили от нас. Тишина на секунду-другую, и тут один из них выдал: «Надеюсь, прямо на школу!» На это его приятели ответили громкими аплодисментами. Кажется, в этом свете современная образовательная система выглядит не очень хорошо, не так ли?
— Мне самому школа никогда не нравилась, — заявил Камлет. — Главное — они не испугались.
Прежде чем задавать какие-либо вопросы, сэр Клинтон подождал, пока инспектор не утолит аппетит.
— А теперь, что у вас, инспектор?
— Вот что, сэр. Деверелл, Роберт Деверелл был убит во время ночного налета…
— Это случайно не ваш друг-археолог? — спросил сэр Клинтон, обратившись к Уэндоверу. — Где он жил?
— На маленькой уединенной вилле в конце Брейден-драйв, — ответил Уэндовер. — Кажется, она называется «Мачта на холме».
— Это тот самый человек, сэр, — подтвердил Камлет.
— Он не был моим другом, я его лишь немного знал, — вставил Уэндовер. — Продолжайте.
— Странное дело. Произошло самое невероятное, но об этом чуть позже. Когда зазвучала сирена, все дежурные встали на свои посты. Наши пожарные на Брейден-драйв невысоки. Им пришлось принять в команду школьницу и выдать ей защитный шлем, как и всем остальным. Ее зовут Бетти Браун. Ей около шестнадцати, она очень спокойна, эффективна и увлечена своей работой. Она патрулировала улицу, когда начался налет. Они сбрасывали коктейли Молотова или что-то такое. Один из них упал на крышу, да и остальные выглядели опасными. Она поспешила и привела отряд со стремянкой. Затем она продолжила патрулирование. Нашла еще один пожар, и ей пришлось бежать обратно, чтобы сообщить о нем. Затем она продолжила путь. К этому времени вилла Деверелла уже горела вовсю.
— Она кажется очень деятельной девушкой, — вставил старший констебль.
— Так точно, сэр. Она бросилась к передней двери, обнаружила ее незапертой и вошла внутрь. Вы знаете, на что похож горящий дом, сэр? Дым до того плотный, что даже собственной руки не разглядеть. Так все и было. За клубами дыма она смогла увидеть лишь проблески алого пламени. Она прошла в холл. Невозмутима и смела. Первое, на что она наткнулась в дыму — лежавшее на полу тело Деверелла. Такой шок для ребенка. И еще кровь. Очень мерзко. Но она не потеряла самообладания. Она знала, что в задней комнате за кухней спит старая экономка Деверелла. Глухая, как тетеря. Сначала Бетти Браун ошиблась дверью. Она попала в гостиную Деверелла. В тот момент она была практически не затронута пожаром. В конце концов, девушка пробралась в комнату старухи. Та спала словно соня. Совсем ничего не слышала. Ни звуки сирен, ни падающие бомбы — ничто не разбудило ее. К счастью, дым почти не проходил через дверь. Бетти Браун разбудила экономку. Думаю, старушка была беспокойна. Благопристойна и стеснительна. Не хотела, чтобы мужчины увидели ее в ночнушке. Хотела переодеться перед выходом. Старая дуреха! Бетти Браун вытолкала ее в сад через заднюю дверь, а сама отправилась за пожарной бригадой. К этому времени пожар совсем разгорелся. Бетти Браун забыла закрыть входную дверь, и сквозняк раздул огонь. Так что пожарным пришлось потрудиться.
— Как она узнала, что была в гостиной Деверелла? — спросил сэр Клинтон.
— Электрическая лампа была включена, сэр. И там было не так много дыма, как в холле. Так что ей было хорошо видно. И она более или менее смогла описать ту комнату.
— А в холле было включено электрическое освещение?
— Не могу сказать, сэр.
— Полагаю, там все сгорело дотла? Или стены холла сохранились?
— Неплохо сохранились, сэр. Позднее я был в том доме.
— Инспектор, продолжайте. Я пока еще не представляю, как эта история относится ко мне.
— Холл освещался через потолочное окно в крыше, сэр. Я имею в виду, в мирное время. После начала войны его занавесили. Тело Деверелла лежало у лестницы, прямо под окном. Должно быть, зажигалка упала прямо в окно ему на голову, когда он там стоял. Такое бывает в одном случае на миллион. Вот откуда взялась кровь. Доктор Эллардайс может рассказать подробнее. Он осматривал тело.
Сэр Клинтон молча кивнул и обернулся к врачу. Эллардайс понял намек.
— Занятно, что я, должно быть, был последним человеком, видевшим покойного до его смерти, — начал он. — Деверелл был моим пациентом, и какое-то время назад его забеспокоило высокое давление. Оно было слишком высоким для его возраста, ну очень высоким, и он часто просил меня прийти измерить его. Он позвонил вечером, после ужина. Я пообещал приехать и посмотреть его около десяти часов. Когда я прибыл, он сам открыл мне дверь. Думаю, его экономка слишком глуха, чтобы услышать звонок. Мы прошли в гостиную. На столе лежали золотые находки с раскопок в лагере Цезаря. Не все, только золотой епископский посох и три-четыре других предмета. Там был еще Генри, брат Деверелла, он рассматривал их. Деверелл был занят: он измерял находки и записывал результаты в составляемую им опись. Генри Деверелл не долго ждал. Как только он ушел, я проверил давление Роберта, оно оказалось не очень хорошим, и я сказал о риске перегрузки и взглянул на золото — оно напомнило мне о раскопках. Он поклялся передать всю сложную работу помощникам и заниматься лишь записями. Мы немного поговорили, а затем я ушел. Тогда я в последний раз видел его живым.
— Когда вы покинули его дом? — спросил сэр Клинтон.
— Не знаю. Вероятно, между одиннадцатью и половиной двенадцатого.
— Позже вас снова вызвали, и вы видели тело?
— Да. Я получил сообщение, находясь на посту, и подумал, что хорошо бы пройти к телу до того, как его сдвинут с места, а у меня было время. Жертв было мало, ведь налет был небольшой — всего насколько самолетов, и все бомбы упали не в моем районе. Занимались мы в основном пожарными, получившими ожоги во время работы. Так что я отправился на Брейден-драйв. Когда я прибыл туда, огонь уже был под контролем, вернее, его почти не было. Я осмотрел тело. Череп был раздавлен мощным ударом. Вам нужны подробности? Нет? Ну, если понадобится, я обо всем расскажу на дознании. Для меня это выглядело так, будто он наклонился за ведром. (Я заметил, что оно лежало у лестницы). И в тот момент упала бомба, поразившая его в голову. Тогда зажигалка, должно быть, отскочила и загорелась. Я нашел ее железный обломок на полу, возле тела. Остальная ее часть, естественно, сгорела. И я заметил множество осколков от потолочного окна.
— Пламя, конечно, поднялось по лестнице, — вставил сэр Клинтон, — что привело бы к тому, что стекло вывалилось бы из потолочного окна вне зависимости от того, выбила его бомба или нет. Как он был одет во время смерти?
— Так же, как и когда я видел его немного ранее. Конечно, одежда загорелась, а потом была намочена пожарными, но это был тот же самый костюм. Вы считаете, что после нашей встречи он отправился спать, а потом встал во время налета? Нет. Когда я пожелал ему спокойной ночи, он упомянул, что будет работать еще час или два. Он всегда был совой, и редко ложился до часа или двух ночи.
— Он носил наручные часы? — спросил старший констебль.
— Да, сэр, — ответил инспектор. — От удара стекло разбилось, и они остановились в час сорок пять. Они в порядке — я взял их, и они затикали, так что пружина не сломалась. Значит, он, должно быть, погиб примерно в это время.
— Очень хорошо, — прокомментировал сэр Клинтон. — Но я все еще не понимаю: при чем тут я? Очевидно, это дело коронера.
— Я излагаю факты в хронологическом порядке, — отметил Эллардайс. — Я думаю, вы бы сами предпочли именно такую последовательность. Мы еще не добрались до сути событий. Тело слабо обгорело, конечно, за исключением места, которое столкнулось с зажигалкой. И после обследования я пришел к выводу: ожоги были посмертными. Во всяком случае, все волдыри, которые я изучил, были наполнены воздухом, а не сывороткой. У нас будут более явные свидетельства, как только мы обследуем легкие. Но я буду очень удивлен, если в них найдутся частички дыма. Я уверен: он был мертв еще до того, как упала бомба, и не вдыхал дым от пожара. Инспектор Камлет пришел к такому же выводу. Кто-то вызвал его, и это — не я. Я оставил его проводить его работу. Я хотел сделать записи, пока факты были свежи в памяти, и прошел в гостиную. В ней было меньше дыма, и был электрический свет. Закончив с записями, я осмотрелся, и тогда мне пришло в голову: что-то не так. Как я уже говорил, когда я оставил Деверелла, тот был занят золотыми находками, которые лежали на столе. И он упомянул, что у него осталось работы еще на час или два. Но теперь я увидел лишь один предмет: что-то вроде измятой чаши, она лежала на полу под столом. Золотой посох пропал, а вместе с ним и еще несколько вещей. Я не запомнил, какие именно это были предметы, так как толком не рассмотрел их во время первого посещения, но насчет золотого посоха я уверен.