— И что же он тогда сказал? — допытывался Уэндовер.
— Не очень много и очень несвязно. Что-то о лагере Цезаря, нарушении покоя и о смерти… И думаю, он упомянул о том, что мистер Деверелл будет убит. Затем он прекратил говорить, снова перейдя на тарабарское наречие, которое под конец перешло в стоны. И затем все закончилось. Да мне больше и не хотелось его слушать. Этих завываний с меня было достаточно. Уф! Ужас просто.
Она на мгновение замолчала, как будто собираясь с мыслями. Затем девушка продолжила:
— Я убедила себя, что это был трюк. Но мне было до того не по себе, что я наотрез отказалась от повторения этого эксперимента. Материализовавшиеся цветы или что-то подобное — типичны на сеансах, и против них я бы не возражала. Но этот голос… Ну, те, кому он нравится, те могут слушать. А я не могу. Так я и сказала мистеру Ашмуну. Он выглядел немного расстроенным. Может, поэтому я и не прошла в Архиереи.
— Что-нибудь еще затронуло вас?
— Да, был еще один момент, который я не поняла. Я не хочу сказать, что все остальное я уже видела и могу прямо заявить, в чем там трюк, это не так. Но одна вещь поразила меня. Там был маленький стеклянный аквариум. Как обычный: с водорослями, камешками и снующими в воде рыбешками. Мистер Ашмун сказал, что продемонстрирует нам свою Новую силу. Он разместил вокруг аквариума пару больших ламп и включил их на обычную яркость. Затем он ушел в другой конец комнаты и сыграл пару пассажей на скрипке. Тогда все рыбки остановились и пошли на дно — они умерли.
— Возможно, электрический удар? — предположил Уэндовер.
— Нет, не думаю, — ответила Дафна. — Я тоже заподозрила что-то такое, но вспомнив, что мистер Ашмун не запрещал нам касаться аквариума, я невзначай дотронулась до него. Мой палец как раз касался металла, когда рыбешки умерли. Так что это вовсе не похоже не электрический удар, не так ли?
— Умно, мисс Стэнуэй, — искренне заметил сэр Клинтон. — Вы бы не смогли сделать ничего лучшего. И у вас, должно быть, хорошие нервы, раз вы решились на это. Никому не нравится удар током, пусть даже и мягкий.
— Мои нервы оказались не на высоте, когда я услышала тот голос, — честно призналась Дафна. — Если это был голос. Вы не считаете, что нас могли загипнотизировать? Так, чтобы мы вообразили, будто слышим его? Но временами он звучал так реалистично, хотя… Это ведь можно объяснить гипнозом, так ведь?
— Я никогда не слышал о подобном деле: чтобы одновременно и без собственного ведома была загипнотизирована дюжина человек, — ответил сэр Клинтон. — Но я, конечно, не эксперт по гипнозу. А теперь я хочу задать пару вопросов. Как вас собирали на встречи? Посредством объявлений?
— Иногда через объявления. Но чаще письмами, написанными в том же стиле, что и объявления. Думаю, объявления исчезли из боязни привлечь слишком большое внимание.
— Очевидно, он набрал необходимое количество человек, — заметил старший констебль. — Он когда-либо пытался получить от вас деньги?
Дафна покачала головой.
— Нет, насколько я могу судить, он не взимал никаких пожертвований. Но людей с деньгами в моей группе не было. Они поднялись выше. Фрэнк мог заметить что-то такое.
Сэр Клинтон обернулся к доктору.
— Нет, — ответил тот на невысказанный вопрос. — Он не просил ни фартинга, даже на покрытие почтовых расходов. Все было совершенно безвозмездно. Но, с другой стороны, я подозреваю, что он откуда-то получал деньги. Старый Сильвуд — осел с деньгами. Я заметил, что он важничал, словно знает больше нас. Дескать, ему открыты таинства и все такое. Но у меня нет доказательств, что он платил. Но для себя я в этом уверен. И, Дафна, насчет твой сестры…
— Агаты? — усомнилась Дафна. — Да она проглотит все, что ей скажет мистер Ашмун. У нее всегда были наклонности ко всему такому: хиромантии, спиритуализму, приметам и всевозможным суевериям. И денег у нее много. Но… не думаю, что она расстанется с ними, кроме как по очень веской причине.
— Может, и так, — заметил Эллардайс. — По крайней мере, я надеюсь на это. Ради ее же блага.
— Они говорят о миссис Пайнфольд, — Уэндовер пояснил сэру Клинтону. — Она — молодая вдова.
Сэр Клинтон кивнул и обратился к Эллардайсу:
— Видели ли вы чудеса среди Архиереев?
— В общем говоря, у нас было больше слов, чем дел, — ответил доктор. — Этот Ашмун весьма убедителен. Мастак говорить так, что звучит значительно, но это лишь видимость. Ноумены, феномены, квинтэссенции, шестое измерение и прочие невероятные вещи. Он силен в разговорах о том, что наши чувства не идут в ногу. Например, возьмем кусок сахара (если только мы сможем найти его в наши дни). Вы можете посмотреть на него, потрогать его. Но теперь растворите его в воде. Сахар остался сахаром, а вы не можете ни увидеть, ни потрогать его. Но вы знаете — он там, ведь вода стала сладкой. Вы не можете увидеть запах, но можете его почувствовать. Можете услышать звук, но не можете потрогать его, попробовать на вкус, увидеть или понюхать. Видите, как качается дерево, но не можете увидеть ветер, который его качает. Как по мне, детский сад! Но облеките это в заумные слова, и чудо — тупицы впечатлены! Чем меньше они понимают, тем больше изумляются. Убедите их, что они что-то узнали, и они проникнутся новым чувством.
— Вряд ли стоит за это платить, — усомнился сэр Клинтон.
— Вы будете удивлены, — возразил Эллардайс. — Но я думаю, что знаю, откуда у него берутся деньги. Все слышали о человеке по имени Кили?
— Джон Уоррен Кили? — спросил сэр Клинтон. — Филадельфийский чудак?
— Ашмун не называет его чудаком, — поправил Эллардайс. — По его словам, Кили нашел некий новый источник силы, который тот мог использовать, но не вполне мог контролировать.
— Припоминаю, что когда был молод, я читал о моторе Кили в «Нью-Ревю», — отметил сэр Клинтон. — Он играл пассаж на скрипке, так? А затем что-то происходило: пушечное ядро подымается в воздух, или еще что-нибудь занятное. Если у него был секрет, он умер вместе с ним.
— Ашмун так не считает. Он говорит, что в его руки попали какие-то бумаги Кили, и что он разрабатывал схожую схему, причем успешно.
— И для продолжения исследований ему нужны деньги? Кажется, я вижу свет, — прокомментировал сэр Клинтон. — «Гони бабло, и когда я доработаю свое изобретение, то деньги потекут рекой». В этом суть?
— Не могу поклясться, но, думаю, что-то в этом роде, — ответил Эллардайс.
— А он когда-либо демонстрировал Новую Силу подобно Кили? — со скептицизмом спросил сэр Клинтон.
— Да, — неожиданно ответил Эллардайс, — причем я так и не понял, как он это проделал.
— Звучит интересно, — отметил сэр Клинтон. — Это чем-то похоже на рассказ мисс Стэнуэй?
— Это было даже более странно, — заявил доктор. — Сперва это мне казалось всего лишь заскорузлыми суевериями, непригодными ни на что разумное. Но результат нельзя отрицать. Я перепроверил все, насколько смог. Вот что произошло: однажды вечером Ашмун задержал меня, тогда как все остальные ушли. Затем он завел разговор о Неведомых силах. Я избавлю вас от многословных речей, наполненных пустословной терминологией, призванной впечатлить безмозглый люд. Во всяком случае, для меня они звучали именно так. Он поставил на один уровень Кили с его пушечными трюками и что-то подобное. Затем он приплел сюда ведьм, летавших на помелах, и эльфийские заклятья, убивавшие людей, не оставляя следов. Затем он перешел к медиуму, выходившему в окно на третьем этаже и возвращавшемуся через другое окно.
— Д. Д. Хьюм? — прервал его Уэндовер.
— Да, он назвал именно это имя, — подтвердил Эллардайс. — Ашмун выяснил: Неведомые силы обнаруживались в разное время разными людьми: Кили, Хьюмом и парнями, олицетворявшими Дьявола в старинных культах. Затем секрет на какое-то время терялся — пока его не находил кто-то еще. Также он упомянул о феномене полтергейста. Кто-то находил способ, порождающий Силу, но не мог ее контролировать. Если коротко, то Ашмун упомянул множество случаев, в которых, по его словам, уже использовалась та же энергия. Затем он заявил, будто бы эта Новая Сила может действовать на огромном расстоянии. Затем он что-то говорил о новооткрытых стратумах, которые могут выступать в роли отражателей, резонаторов или усилителей. Думаю, что все это вздор. Шутки ради я спросил его, годится ли эта сила для шахтерских работ или бомбометания. Он ответил, что это лишь некоторые области, которые он имеет в виду. Конечно, я поинтересовался, есть ли у него какие-то доказательства, кроме разговоров. И он удивил меня, заявив, что у него есть доказательство. Более того, он обязался тут же рассеять мои сомнения, продемонстрировав, что не врет. Но, как он объяснил, нужно быть осторожным. Ведь речь идет о взаимодействии с опасными Силами, и если не соблюдать осторожность, можно вызвать слишком большую реакцию. Тем не менее, он считал, что сможет притормозить действие, нанеся как можно меньше урона.
— Он говорил всерьез? — спросил старший констебль.
— О, довольно серьезно, — ответил доктор. — Глаза, как блюдца, и улыбка во весь рот. Но вовсе не юмористическая улыбка. Скорее, как у парня, который добился своего, но чувствует, что перестарался. Как бы то ни было, я прижал его к стенке, и он предупредил меня, что все может закончиться ничем. Иногда его Сила не срабатывала. Он надеется довести все до ума, но пока что все весьма неопределенно. И так далее. Совсем как ученый, если тот не слишком уверен: пройдет ли эксперимент, как по маслу, или потерпит фиаско.
— И я так понимаю, что произошло фиаско, — скептично прокомментировал Уэндовер.
— Вы все услышите, — пообещал Эллардайс. — Наконец, Ашмун перешел к делу. Но он не предупреждал заранее, какой цели добивается. Сославшись на какую-то организационную работу, он на минуту вышел из комнаты. Затем, оставив дверь открытой, вернулся обратно со скрипкой в руке. Он принялся настраивать скрипку, но в том, как он подтягивал струны, я не нашел ничего особенного. Затем, когда он был готов, он попросил меня взглянуть на часы и записать время.