, чтобы позволить гостям удалиться, он продолжил разговор.
— Колдовстве? — повторил он. — Ну, в наши дни ведь в него больше никто не верит. По крайней мере, в Англии. Африка, конечно, отличается.
— Я знаком только с Южной Африкой, — заметил сэр Клинтон. — Мистер Ашмун, вы бывали в либерийской глуши?
— О, да. Когда-то я провел там несколько лет. Не самая лучшая местность. Эти черные так деградировали, — на живом лице Ашмуна проявилась смесь презрения и отвращения. — Некоторые из них все еще занимаются каннибализмом. Отвратительно. Помните Курца из «Сердца тьмы» Джозефа Конрада? «Истребляйте всех скотов!». Конечно, это про Конго; но, живя в глуши, иногда я чувствовал то же, что и Курц, когда мне приходилось жить с этими тварями. Я ненавидел их, ненавижу и сейчас. Но и они кое-что знают. Они хранят сведения о веществах, на которые мы не обращаем внимания. Я видел у них кое-что забавное.
На мгновение лицо Ашмуна искривилось в неприятной улыбке, вызванной воспоминаниями.
— Там человеческая жизнь стоит совсем немного, — добавил он. — Конечно, не настолько дешево, как это стало за последние тридцать лет здесь, в Европе, но совсем недорого. Помните «Колонну в тылу»?[40] Эпизод с девочкой, купленной для людоедского праздника? То, что я видел своими глазами, не так уж сильно отличается от этой пьесы. Это наводит на мысли о том, что человеческая жизнь стоит не так-то много, хотя вы, белые люди, и притворяетесь, что все иначе.
Кажется, на этом месте Ашмун внезапно понял, что болтает слишком много.
— Я не должен отягощать вас своими воспоминаниями.
— Они очень поучительны, — улыбнулся сэр Клинтон. — И в наши дни я не могу отрицать ваше утверждение о дешевизне человеческой жизни. Немцам удалось значительно сбить цену. Ну, мистер Ашмун, доброй ночи.
— Неприятнейшая часть работы, сэр, — прокомментировал инспектор, когда они сели в машину к Уэндоверу. — Мы, белые, ему не нравимся, но и своих черных соплеменников он презирает.
— Ну, а чего же вы ожидали? — спросил Уэндовер, когда машина тронулась. — Когда человек презирает мать и ненавидит отца, то много ли в нем хорошего? Я рад, что не переступал его порог. Он что-нибудь рассказал?
— Он дал только косвенные сведения, — уклончиво ответил сэр Клинтон. — Ну, нарушим сон Эллардайса, и по домам.
Приехав к доктору, они легко разбудили последнего. Он практически мгновенно ответил на ночной звонок, спустившись в пижаме, со слипающимися глазами и растрепанными волосами.
— В чем дело? — резковато спросил он, узнав гостей. — Вы знаете, я работал всю ночь, а теперь вы будите меня в неурочный час, тогда как я пытался поспать?
— Умер Генри Деверелл, — кратко ответил сэр Клинтон. — Мы приехали из лагеря Цезаря. Им занимается доктор Гринхольм, но я хочу, чтобы вы взглянули на тело. Симптомы похожи на те, что были у Пирбрайта.
Эллардайс казался ошеломленным.
— Деверелл? Но всего час или два назад он был в полном порядке. И что он делал в лагере Цезаря? Да еще ночью?
Сэр Клинтон кратко посвятил его в дело.
— Тело пролежит там до рассвета, — добавил он. — Нам нужны фотографии, а из-за светомаскировки, мы, конечно, не можем использовать вспышку. Но я бы хотел, чтобы вы прошли и осмотрелись, прежде чем его унесут. Его положение может навести вас на мысль, иначе я бы дождался, пока его не отвезут в покойницкую, и не стал бы тревожить вас в такой час. Кстати, вы не возражаете против того, чтобы я воспользовался вашим телефоном?
— Нисколько, — ответил доктор. Но вскоре поспешно добавил: — Нет, вы не сможете. Линия оборвалась. Ночью я говорил, и во время беседы захотел посмотреть историю болезни. Забыв, что держу в руке трубку, я прошел через комнату, и аппарат рухнул на пол. Провод лопнул. Чтобы закончить разговор, мне пришлось пойти к соседям.
— Ну, ничего не поделаешь, — философски заметил сэр Клинтон. — Кстати, ваша сегодняшняя загруженность была связана с родами?
— Да.
— Потребовалось обезболивание? Кстати, вы не находили, что пациенты приходят в возбуждение от укола? Для примера возьмем последний случай.
— О, нет. Доза тщательно отмерена, — пояснил Эллардайс.
— На аптекарских весах? — скептично спросил сэр Клинтон.
— Нет, для таких случаев у меня есть прибор поточнее. С точностью до миллиграмма и даже лучше.
— Извините, что нам пришлось вас побеспокоить. Надеюсь, на бридже вам было не слишком скучно?
— Ни капли. Хотя временами появлялось желание зевнуть — сонливость после ночной работы. Но бридж закончился в разумное время, так что я отправился домой и лег спать.
— Значит, вы не отвезли мисс Стэнуэй?
— О, нет. Она на своем автомобиле.
— Ну, на этом у меня все, — сказал сэр Клинтон, подавив зевок. — Посмотрите на Деверелла, прежде чем его унесут? Спасибо. А сейчас я собираюсь спать. Я не так молод, как вы, и переношу недосыпание не столь хорошо, как вы, нравится вам это или нет. Доброй ночи.
Глава 12Место под застройку
Доставив инспектора домой, Уэндовер и сэр Клинтон вернулись в Талгарт-Грэндж. Несмотря на свои предыдущие заявления, старший констебль не спешил в постель.
— О, на подносе графин и стаканы, — бросил он, опускаясь в кресло. — Сквайр, двух пальцев достаточно. И побольше соды. После стольких разговоров горло пересохло. А ночь еще далеко не кончилась. И если вы еще не спите, то мне хотелось бы узнать еще немного.
Уэндовер наполнил и свой стакан и занял свое обычное место.
— Я еще не сплю. Спрашивайте, что хотите.
— Возможно, вы вспомните кое-что, что произошло во время перерыва на бридже. Миссис Пайнфольд попросила Деверелла заехать к Ашмуну и передать ему клочок бумаги. Она обронила его на пол, а я подобрал. И мой взгляд упал на него. С одной стороны были какие-то каракули, и я не прочел их. Но с другой стороны был набросок карты. Я всего лишь взглянул на нее, но у меня хорошая визуальная память, и, думаю, я смогу нарисовать ее в общих чертах.
Вынув из кармана записную книжку и карандаш, он на мгновение задумался, а затем принялся чертить линии на странице.
— Не помню масштаб, — пояснил он, передавая блокнот Уэндоверу, — и, конечно, контуры более, чем приблизительные. Но это что-то похожее.
Уэндовер взял набросок и недоверчиво рассмотрел его.
— Думаю, нужно перевернуть, — предложил сэр Клинтон. — На оригинале не было указаний на стороны света, но мне кажется, что если перевернуть, то север окажется сверху.
Уэндовер перевернул карту, но, кажется, все еще не понял ее.
— Что означает ЛЦ? — спросил он.
— Боюсь, что моя память не идеальна, и копия не столь хороша, как могла бы быть. Но по моим впечатлениям, ЛЦ — это лагерь Цезаря, и здесь изображен грубый план вокруг того места, где мы были этой ночью. Черный круг — кратер от бомбы, судя по его положению относительно лагеря, а прямоугольник — лачуга Пирбрайта или его сад. Как я уже говорил, масштаб и контуры очень приблизительны; но в целом выглядит примерно так.
Уэндовер снова осмотрел набросок.
— Это похоже на лагерь Цезаря, но это может быть все, что угодно, — с сомнением заявил он. — Если хотите, я принесу подробную карту, и мы сможем свериться с ней.
— В другой раз, сквайр, — отмахнулся сэр Клинтон. — Уже поздно, а я уверен в своей догадке.
— Даже если вы и правы, то не понимаю, что тут такого, — признался Уэндовер. — Кто угодно может решить, что стоит раздобыть карту местности, где произошло такое таинственное преступление, как убийство Пирбрайта. Я и сам так делаю, когда хочу изучить характер местности, если он относится к делу.
— Тогда я расскажу вам о чем-то еще, чем-то, что вы упустили, отказавшись зайти к Ашмуну. Как вы, вероятно, догадались, я навестил его, поскольку знал: Деверелл был в доме мулата перед тем, как умереть в лагере Цезаря. Я слышал беседу миссис Пайнфольд и Деверелла в буфете гольф-клуба, и я знал кое-что о бумаге, которую она просила передать Ашмуну. Естественно, я не распространялся об этом и задал нашему черному другу несколько бесхитростных вопросов. Отвечал он довольно прямо. Он не подозревал о том, насколько много мне известно, но его показания согласуются с фактами.
Сэр Клинтон пересказал Уэндоверу суть беседы с Ашмуном. Затем сквайр ненадолго задумался.
— Клинтон, это поражает меня, — начал он. — Нам нужно объяснить три странных дела, которые кажутся взаимосвязанными. История Эллардайса о кроликах, которых Ашмун объявил убитыми посредством Новой Силы. Дело Пирбрайта. А теперь и новое расследование. У всех жертв были судороги.
— Это так, — согласился сэр Клинтон.
— И у Пирбрайта, и у Деверелла были расширены зрачки, что указывает на мидриатические алкалоиды.
— Но по мнению Эллардайса, в случае с кроликами они не применялись, — возразил сэр Клинтон.
— У кроликов свои нюансы. Вы знаете, что кролик может питаться белладонной и не потерпеть никакого вреда, но с таким количеством атропина его мясо становится ядовитым для человека. Это факт.
— Принято, — ответил сэр Клинтон. — Но, кажется, это сбивает нас с пути, сквайр. Если кролики, Пирбрайт и Деверелл — звенья одной цепи, то судя по вашей логике, Эллардайс должен был обнаружить алкалоид и в кроликах. Но на самом деле он не нашел в них никаких мидриатиков.
Уэндовер нетерпеливо взмахнул рукой.
— Я лишь сказал, что организм кролика реагирует на вещества иначе, чем организм человека. Может быть, какие-то мидриатики действуют на кроликов сильнее, чем на людей. Все наоборот. И тогда кролика может убить мизерное количество мидриатика, в то время как анализ Эллардайса не столь совершенен, чтобы обнаружить его следы в телах кроликов.
Сэр Клинтон покачал головой.
— Не то, чтобы это было невозможно, но я не помню такого мидриатического алкалоида, который вызывал бы нужные нам симптомы.