о полная бессмыслица!
— Я думаю, «судья» — это подпись, инспектор. Человек, пользующийся жаргоном, назвал бы это nom-de-kid, но вас-то, конечно, никак нельзя в этом упрекнуть.
Инспектор ухмыльнулся. Тот язык, которым он пользовался в нерабочее время, был весьма далек от литературного, и сэр Клинтон об этом прекрасно знал.
— Судья? Вот выдумал! — презрительно воскликнул Флэмборо, бросая телеграмму на стол.
— Похоже, он жаждет чьей-то крови, — беззаботно отозвался сэр Клинтон. — Но в любом случае, инспектор, мы не имеем права выкинуть это в мусорную корзину. Вспомните, на руках у нас — два убийства и ни одной зацепки! Нет, мы не можем отмахнуться от этой телеграммы, даже если это всего лишь чья-то глупая шутка.
Флэмборо легонько передернул плечами в знак того, что окончательное решение не в его власти.
— Если прикажете, я немедленно пошлю человека в Почтовое управление, сэр. В такой ранний час народу там немного, и служащие должны были запомнить отправителя.
— Возможно, — выказывая куда меньше оптимизма, отозвался сэр Клинтон. — Посылайте вашего человека, инспектор. А пока он будет расспрашивать служащих, прошу вас, наведите справки о том, что наш неизвестный друг называет «летним домиком Хассендина». Советую вам зайти в местное почтовое отделение. Разносчик писем должен что-нибудь знать об этом летнем домике. Когда выясните, немедленно позвоните. Если это мистификация, нам следует узнать об этом как можно скорее.
— Хорошо, сэр, — проговорил инспектор, понимая, что переубеждать шефа бесполезно. Сунув телеграмму в карман, он покинул кабинет.
Когда инспектор скрылся за дверью, сэр Клинтон бегло просмотрел остальные письма и обратился к документам, аккуратно разложенным по проволочным корзинам. При желании он мог без труда переключаться с одного дела на другое. Так и теперь: до нового появления инспектора он и не вспоминал об убийстве Хассендина, зная, с каким тщанием выполняет его подчиненный возложенные на него поручения.
— У Хассендина и вправду есть летний домик на Лизардбриджском шоссе, сэр, — сообщил Флэмборо, вернувшись в кабинет. — Я связался по телефону с местным почтальоном, и он дал мне исчерпывающую информацию. Старый Хассендин выстроил дом на продажу, надеясь получить за него хорошие деньги. Ведь после войны цены на недвижимость взлетели до небес. Но он требовал за дом так много, что так и не сумел сбыть его с рук. Дом стоит немного в стороне от дороги, на холме, примерно на полпути отсюда до той новой фермы, которую недавно достроили.
— Вот где! Кажется, я знаю этот летний домик. Я часто проезжаю мимо: коричневая черепичная крыша и множество деревьев спереди в палисаднике.
— Именно так, сэр, почтальон мне его и описал.
— Что еще вы узнали?
— Большую часть года дом пустует. По словам почтальона, Хассендины используют его в качестве дачи — переезжают туда в конце весны. Вы, вероятно, помните, что домик стоит на возвышении и выходит окнами на море. Можно вдоволь дышать свежим воздухом. Но сейчас он заперт, сэр. Пару месяцев назад — в середине сентября или около того — Хассендины вернулись в город.
Сэр Клинтон вдруг встрепенулся, словно пробудившись ото сна.
— И вас это не насторожило, инспектор? Странно! А мне стало дьявольски любопытно. Поедем туда на моей машине.
Это внезапное решение привело Флэмборо в замешательство.
— Едва ли вам стоит тратить время на такое длинное путешествие, сэр, — запротестовал он. — Если это кажется вам необходимым, я и сам могу туда отправиться.
Прежде чем ответить, сэр Клинтон поставил подпись на двух документах и затем поднялся из-за стола.
— Хочу вам заметить, инспектор, что два убийства, совершенные в моем округе всего за три часа, — это многовато. Нам придется работать без передышки, покуда не удастся напасть на след. Я вовсе не намерен отнимать у вас дело. Просто я полагаюсь на принцип, что две головы лучше одной. Мы должны докопаться до правды в кратчайшее время.
— Я все прекрасно понимаю, сэр, — заверил его Флэмборо. — Об обиде и речи быть не может. Просто я опасаюсь, что все это — лишь глупая шутка и вы попусту потеряете время.
Сэр Клинтон движением руки отмел последнее предположение.
— Кстати, — проговорил он, — нам следует взять с собой врача. У меня такое чувство, что господин Судья не стал бы беспокоить нас по пустякам, если, конечно, в этой истории есть хоть крупица правды. Дайте подумать… Доктор Стил загружен работой, значит, придется нам обратиться к кому-то еще. Есть еще Рингвуд. На первый взгляд он весьма не глуп. Позвоните ему, инспектор, и узнайте, сможет ли он уделить нам время. Расскажите ему, в чем дело. Если он и в самом деле такой порядочный человек, каким кажется, он согласится. Скажите, что мы заедем за ним через десять минут, а потом постараемся как можно скорее доставить обратно домой. И прикажите там, чтобы мою машину подогнали к выходу.
Двадцатью минутами позже, когда автомобиль катил по шоссе, сэр Клинтон обернулся к доктору Рингвуду:
— Узнаете, доктор?
Тот покачал головой.
— Не припомню, чтобы когда-нибудь здесь бывал.
— Хотя именно сюда вы приезжали вчера. Смотрите, вот Иви-Лодж.
— Да, я заметил название на столбе ворот. Но не забывайте, сейчас я впервые вижу дом снаружи. Вчера все было спрятано в тумане.
В конце улицы сэр Клинтон свернул налево.
— Еще немного осталось. Отсюда — по прямой до места назначения.
На окраине Вестерхэвена сэр Клинтон прибавил скорость, и вскоре взорам путешественников открылся длинный низкий дом, стоящий чуть в стороне от дороги окнами к морю. С одной стороны его укрывали деревья, в изобилии растущие на прилегающем земельном участке; сад же, для полноты картины, был сплошь засажен быстрорастущими кустарниками.
Сэр Клинтон остановил машину, и инспектор сошел с заднего сиденья.
— Ворота не заперты, — сообщил он, подойдя к ограде. — Подождите минутку, сэр, я взгляну, в каком состоянии подъездная аллея.
Он прошел несколько шагов, не отрывая глаз от земли, затем вернулся и настежь распахнул створки ворот.
— Можете проезжать, сэр, — сказал он. — Как вы помните, вчера почва была твердой, так что здесь не видно ни следов, ни отпечатков шин.
Когда автомобиль поравнялся с ним, он снова запрыгнул на свое место. Сэр Клинтон подъехал чуть ближе к дому и остановился.
— Дальше пойдем пешком, — проговорил он, заглушая мотор. — Так, посмотрим… Занавески задернуты… Вот тебе на! Одна клетка в окне разбита, как раз рядом с задвижкой. Боюсь, инспектор, вам придется принести извинения господину Судье. Все-таки поездка наша, похоже, не пройдет совсем впустую. Перед нами явные следы взлома.
В сопровождении своих спутников он прошел к разбитому окну и тщательно осмотрел его.
— Никаких следов или чего-нибудь в этом роде, — заметил он, указывая на подоконник. — Очевидно, окно было закрыто после того, как взломщик проник в дом, если он туда действительно проник. Такая предосторожность выглядит естественной — ведь открытое окно могло бы привлечь чье-либо внимание.
Он перевел взгляд на оконный переплет. Он состоял из трех стальных створок, каждая около четырех футов высотой и двадцати дюймов шириной. Стальные бруски делили створку на восемь маленьких квадратов.
— «Радость взломщика»! — презрительно определил это устройство сэр Клинтон. — Разбиваешь один квадрат, просовываешь руку, отодвигаешь защелку, а потом открываешь створки и заходишь внутрь. Даже не приходится раму поднимать, как в старомодных окнах. Пара секунд — и ты уже в доме, только вот с этим надо справиться. — Он с сомнением взглянул на задвижку. — На ней могут быть отпечатки. Не хочу ее трогать. Давайте пройдем к парадной двери, инспектор. Может, она отперта? А если нет — разобьем стекло с другой стороны окна и войдем там, чтобы не устраивать путаницы.
Входная дверь оказалась заперта, и сэр Клинтон, приведя свой план в исполнение, отодвинул занавеску и первым шагнул в комнату. Инспектор и доктор, последовавшие за ним, услышали вдруг сдавленное восклицание.
— Да, это вовсе не розыгрыш, инспектор, — снова взяв себя в руки, произнес сэр Клинтон. — Входите.
Его спутники один за другим пролезли сквозь оконный проем, и путающее зрелище открылось их взглядам. Комната, где они оказались, была, очевидно, гостиной. И там, прямо напротив окна, в большом зачехленном кресле сидела мертвая женщина в легком плаще поверх вечернего платья. От раны в ее голове к правому плечу тянулась тонкая струйка засохшей крови. На полу у ее ног лежал автоматический пистолет. Посреди комнаты, явно не на своих местах, стояли два-три стула, словно их грубо отшвырнули во время потасовки. Однако поза самой девушки была совершенно спокойной и естественной, а умиротворенное лицо не таило и тени испуга. Казалось, она просто присела отдохнуть, и смерть настигла ее внезапно, без предупреждения.
— Не зря я поставил на господина Судью, инспектор, — задумчиво произнес сэр Клинтон, не отрывая глаз от неподвижной фигуры в кресле. — Без его помощи, кто знает, когда бы мы узнали об этом! — Он огляделся по сторонам, кусая губы, словно озадаченный какой-то важной проблемой. — Проведем общий осмотр, прежде чем вдаваться в детали, — наконец решил он и двинулся из гостиной в направлении холла. — Будем заходить во все комнаты подряд.
Воплощая слово в дело, он распахнул первую попавшуюся дверь. За нею оказалась покинутая, разоренная спальня с пустым туалетным столиком и голым каркасом кровати. Вторая дверь вела в помещение, очевидно служившее столовой. Здесь тоже все указывало на то, что дом заперли на зиму. За третьей дверью скрывалась ванная.
— Хм! На вешалке — чистые полотенца? — заметил сэр Клинтон. — Несколько необычно для необитаемого дома, не правда ли?
И с этими словами он устремился к следующей двери.
— А здесь, видимо, кладовая. Вот и матрацы.
Вдоль одной из стен комнатушки тянулся ряд занавешенных полок. Сэр Клинтон отдернул ткань. За нею обнаружились груды столового белья, полотенец и простыней.