— Хорошо, сэр, — кивнул Флэмборо. — Вам понадобится ваш автомобиль. Сейчас прикажу, чтобы его подогнали.
Глава 7Янтарный мундштук
На входе в обширный блок разнообразных строений, вместе составляющих Крофт-Торнтонский институт, Флэмборо не только как следует расспросил привратника, но и обзавелся лоцманом, обязавшимся провести гостей сквозь лабиринт бесконечных лестниц и коридоров.
— Вот лаборатория доктора Маркфилда, сэр, — наконец объявил их спаситель, стуча в указанную дверь. — К вам двое джентльменов, сэр, — заглянул он в кабинет и отступил в сторону, пропуская посетителей.
Когда они вошли, Тревор Маркфилд поднялся им навстречу со своей табуретки. На лице у него было написано легкое удивление внезапному визиту.
— Чем могу служить? — вежливо, но сдержанно спросил он.
Флэмборо, повинуясь практически незаметному жесту шефа, выступил вперед.
— Это сэр Клинтон Дриффилд, начальник полицейского департамента. Я инспектор Флэмборо. Цель нашего визита — узнать, не согласитесь ли вы оказать нам профессиональную помощь в одном деле.
Маркфилд бросил взгляд на водяную баню, где грелась стеклянная колба, и повел гостей в маленький кабинет, прилегающий к лаборатории.
— Здесь нам будет спокойнее, — проговорил он, жестом приглашая их садиться и закрывая дверь. — Скоро вернется один из моих ассистентов, а ваше дело, как я понимаю, требует конфиденциальности.
Инспектор кивнул.
— Дело связано с отравлением, и нам необходима помощь в определении яда.
— Несколько неопределенно, — с улыбкой заметил Маркфилд. — Ядов существует великое множество. Если это мышьяк или что-то еще в этом же духе, его распознает и студент-первокурсник. Но если это один из органических препаратов, задача будет весьма нелегкой.
— Похоже, что это один из мидриатических алкалоидов, — вмешался сэр Клинтон. — Атропин или нечто подобное. Зрачки трупа были расширены.
Маркфилд на секунду задумался.
— В свое время я немного занимался алкалоидами, — пояснил он, — но, я полагаю, в вашем деле необходим лучший специалист. Некоторые алкалоиды чертовски трудно распознать, если имеешь дело с малой дозой. Конечно мне бы хотелось самому отличиться, — добавил он с легкой улыбкой, — но на самом деле главный эксперт по алкалоидам — доктор Силвердейл, мой начальник. Он занимается этой проблемой уже много лет и, разумеется, обставит меня по всем пунктам. Я сейчас отведу вас к нему.
Он поднялся с кресла, но жест инспектора остановил его.
— Боюсь, это не годится, доктор Маркфилд. Ведь мы обратились к вам в связи со смертью миссис Силвердейл!
Маркфилд не смог сдержать изумленного возгласа.
— Миссис Силвердейл? Вы же не хотите сказать, что с ней что-то случилось? Боже мой! Я прекрасно знал эту женщину! Никто не мог питать к ней злобы. — Он переводил взгляд с сэра Клинтона на инспектора, словно не веря собственным ушам. — Подождите! — добавил он после секундной паузы. — Может быть, я вас неверно понял? Вы говорите об Ивонн Силвердейл?
— Да, — подтвердил инспектор.
На лице Маркфилда отразилась происходившая в его душе борьба между необходимостью и нежеланием поверить.
— Но послушайте, у этой женщины во всем свете не было ни одного врага! — наконец взорвался он. — Это просто невероятно!
— Я только что видел ее тело, — сухо ответил инспектор.
Грубость этой фразы возымела необходимый эффект.
— Что ж, если так, можете рассчитывать на мое содействие. Я готов взяться за все, чего вы только ни потребуете.
— Прекрасно, доктор Маркфилд, — снова вмешался сэр Клинтон. — Может быть, вы сможете помочь нам и в другом вопросе? Ведь вы, кажется, были дружны с миссис Силвердейл. Не могли бы вы рассказать нам о ней что-нибудь — все, что сочтете нужным?
Маркфилда вдруг осенило какое-то новое соображение. Тень недоверия омрачила его лицо.
— Хорошо, я готов отвечать на любые вопросы, — с явной неохотой отозвался он.
Сэр Клинтон молчал, и инспектор понял, что настал его черед поддерживать беседу. Он извлек из кармана свой блокнот.
— Итак, доктор Маркфилд, позвольте для начала спросить, когда вы познакомились с миссис Силвердейл?
— Вскоре после того, как они с мужем приехали в Вестерхэвен. То есть около трех лет тому назад.
— Вы хорошо ее знали?
— Я постоянно виделся с нею на танцах и вечеринках. Хотя в последнее время мы стали встречаться реже. У нее, естественно, завелись новые друзья, а я сейчас не так уж много танцую.
— Понятно. Она любила танцевать. Можете ли вы назвать каких-либо людей, которые много общались с нею в последнее время?
— Я мог бы назвать целый список. К примеру, молодой Хассендин. Насколько я слышал, она использовала его в качестве постоянного партнера по танцам, однако сам я теперь так редко выезжаю, что едва ли могу дать вам точную информацию по этому вопросу.
— Что вы можете сказать о миссис Силвердейл как о человеке?
Маркфилду не понадобилось долго думать, чтобы дать ответ:
— Понимаете, она была француженкой. Мне она всегда казалась весьма привлекательной. Некоторые называли ее развязной. Она считала, что жизнь предназначена для развлечений. Естественно, что в нашей тихой глубинке она была не ко двору. Вероятно, кое-кого она восстановила против себя. Женщинам, например, не нравилось, что она одевается с таким шиком.
— Имеются ли у вас причины подозревать, что она принимала наркотики?
Вопрос явно привел Маркфилда в изумление.
— Наркотики? Нет! Она в жизни к ним не притрагивалась. Кому это понадобилось распускать такую клевету?
Флэмборо тактично проигнорировал последнюю фразу.
— Значит, исходя из того, что вам известно о миссис Силвердейл, вы могли бы утверждать, что самоубийство в ее случае — вещь невероятная?
— Разумеется!
— Возможно, вам было известно о каких-либо ее личных затруднениях, домашних проблемах, скажем?
Глаза доктора слегка сузились.
— Едва ли мне подобает копаться в чужих делах! — резко проговорил он, явно раздраженный назойливостью инспектора. — Не думаю, что будет хорошо с моей стороны перепевать городские слухи.
— Вы хотите сказать, что лично вам ничего не известно?
— Я хочу сказать, что не намерен сплетничать о домашних делах собственного коллеги. Если они вас так интересуют, можете пойти к нему и спросить его прямо.
Инспектор понял, что у Маркфилда имеются твердые воззрения по этому вопросу и дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. В то же время его рассмешило то, как доктор, столь горячо отстаивая честь коллеги, выдал тот самый секрет, который пытался сохранить. Из его слов было совершенно ясно, что дела в доме Силвердейлов шли совсем не гладко, иначе не было бы нужды так поспешно заминать эту тему.
— Вы упомянули имя молодого Хассендина, — снова заговорил инспектор. — Вам, конечно, известно, что его убили?
— Я видел заметку в утренней газете. Невелика потеря, — цинично проговорил Маркфилд. — Он работал в нашем институте. Более никчемного молокососа еще поискать!
— Что он был за человек?
— Самонадеянный мальчишка, из тех, что считают, будто должны получать любую игрушку по первому требованию. Надутый, как индюк, и при этом совершенная тряпка. Мне приходилось выслушивать его слюнявую болтовню, покуда я не осадил его пару раз. Я его просто не выносил! — заключил он. Было очевидно, что одно имя Хассендина, словно нож по стеклу, скребло по его нервам.
— Как вы думаете, мог ли кто-нибудь затаить на него злобу?
— Меня бы это не удивило! Его дерзость и самонадеянность и святого вывели бы из себя. Но что касается ненависти, способной толкнуть на убийство, — наверняка сказать не могу. Я старался общаться с ним как можно меньше даже в рабочие часы, а его личные дела меня не интересовали.
Инспектору стало ясно, что и этот разговор будет столь же бесплодным, как и предыдущий. Поэтому он оставил в покое личную жизнь молодого Хассендина и обратился к новой теме:
— Хассендин курил, не так ли?
— Да, я видел его с сигаретой.
— Случайно, не в этом мундштуке?
С этими словами Флэмборо извлек на свет божий янтарный мундштук и положил его на стол. Взглянув при этом на Маркфилда, он поразился стремительной смене выражений на его лице. Вспышка изумления, а за ней нечто, похожее на испуг, исказили его черты. Затем, почти мгновенно, он вновь овладел собой, лишь тень беспокойства затаилась в глубине глаз.
— Нет, это не его мундштук, — ответил он.
— Вам он знаком?
Маркфилд подался вперед, чтобы получше разглядеть вещицу, однако было совершенно ясно, что он ее прекрасно узнает.
— А я обязан отвечать на ваши вопросы? — напряженно спросил он.
— Эти же вопросы вам будут задавать на слушании, под присягой, — резко проговорил инспектор. — Поэтому все равно, когда вы на них ответите.
Маркфилд устремил долгий взгляд на муху в глубине камня.
— Где вы это нашли? — спросил он, проигнорировав вопрос инспектора.
Но от Флэмборо, почувствовавшего, что он наконец-то напал на ясный след, не так-то легко было отделаться.
— Это наше дело, сэр, — бесцеремонно заявил он. — Насколько я понимаю, вы узнали эту вещь. Чья она? Совершенно бессмысленно кого-то прикрывать. Вещь слишком запоминающаяся, и если вы нам не скажете, кому она принадлежит, мы узнаем это от кого-нибудь другого. Но как вы сами будете выглядеть, если получится, что вы пытались обмануть полицейских?
Маркфилд понял, что инспектор придает своей находке особое значение и дальнейшее увиливание ни к чему не приведет.
— Сам я не стану опознавать эту вещь, — сказал он. — Вы дали понять, что это весьма важная улика, а мне она не настолько хорошо знакома, чтобы делать какие-либо утверждения. Но я сейчас пошлю за человеком, который сможет дать вам точный ответ. Вот и все, что, по моему представлению, я могу для вас сделать.
Он положил руку на кнопку звонка, и все трое стали в молчании дожидаться прихода мальчика-посыльного.