Уехали журналисты и Полина. А Сима пошла на кладбище к Витеньке.
С годами боль потери вроде утихла, а тоска по человеку осталась.
Сима сидела у могилы мужа. Памятник ему отгрохала огромный. Вся могила в живых цветах и клумбах.
– Так что, Витенька, Полина приезжала. Валя им для телевизора рассказала все как надо. Вадюшка Полинин, слава богу, за ум взялся, институт закончил. В Москве работает. Я простила ему все, Вить, хоть и виноват он был, конечно… А ты? Ты простил? Господи, как же мне тебя не хватает! Как же плохо без тебя, Витенька, родненький ты мой…
Не плакала Сима, а просто тосковала. Такая тоска безысходная иногда посильнее слез будет… Никогда своего Витеньку она не увидит. Никогда. Слово-то какое страшное…
В это время к Серафиме сзади подошел юноша в военной форме. Она его не видела.
– Не хватает мне глаз твоих, Витенька, ясных и рук твоих сильных. Ох как не хватает, – говорила Сима мужу.
Юноша обнял Симу. Она резко обернулась…
– Ванька! Вернулся! Ох, господи, вырос как! Ну взрослый мужик!
– Мама! Мамочка!
Они кинулись обниматься. Вот она, Витькина частица – Ванечка! Родной!
Серафима целовала сына, чуть не плача от радости.
– Мам, пойдем! Пойдем домой! Я по Вальке соскучился, по лошадками, – тянул он ее.
– Погоди. Ты с отцом поздоровайся. Скажи ему хоть два слова!
Ваня подошел к памятнику отцовому. Поклонился:
– Здорово, пап! Я из армии пришел. Я хорошо служил, пап. Грамоту привез почетную… Ну вот…
Сима смахнула с глаз набежавшие слезы.
– Папка за тебя радуется. Он все-все видит и знает!
Она обняла сына. И пошли они вместе с кладбища…
Валюшка крепко повисла на шее брата.
– Ванька! Вернулся! Ванечка!
– Да погоди ты, задушишь! – смеялся Ванька.
– А хоть и задушу! Мой брат, собственный! И никуда от нас больше не уедешь!
– Мам, это кто там? Это Сюрприз так вымахал? Он же совсем махонький был, как я уехал. Ух ты! – обрадовался жеребцу Ваня.
Ванька смотрел, как конь в леваде носился галопом.
– Погоди! Тебя таких сюрпризов еще десятка два ждет! – смеялась Серафима.
Люди с фермы: конюхи, берейтор, кузнец – все выбежали навстречу Ване, обнимали его, приветствовали. Люда, красивая девушка лет восемнадцати, та, что кумыс журналистам подавала, радовалась больше всех! Видно, нравится ей Ванька!
Сима отошла в сторонку.
– Ну, теперь мужик в доме есть – все спокойно и хорошо, считай. Теперь и вздохну с облегчением, – сказала Сима дочери.
Хозяйка небольшого уютного бутика в центре города собрала персонал – трех девушек-продавщиц и охранника.
– Ну что ж, давайте знакомиться! Я – ваша новая хозяйка, Ирина Александровна.
Работники представлялись по очереди:
– Марина.
– Ольга.
– Лариса.
– Виктор.
Ира посмотрела на охранника чуть дольше, чем нужно.
– Работать будем по-новому. И так, чтобы к нам повалили все первые модницы области.
Она двинулась по магазинчику, все поспешили за ней.
– Витрину поменяем обязательно! Вещи на кронштейне вывешивать надо в совершенно другом порядке. А что касается обслуживания, тут у меня будут особые требования. Я шесть лет прожила в Италии и видела, как там работают хорошие продавцы.
– Я извиняюсь, а вы в Италии магазином владели? – спросил охранник.
– Я, кажется, не давала вам права задавать вопросы! Ваше дело – охрана магазина! Так вот, я шесть лет прожила в Италии и буду возить сюда новейшие итальянские коллекции! А их надо уметь представлять. Это вам не рыночное китайское барахло! Я потребую от вас предельной вежливости с клиентами, прекрасного знания ассортимента и железной дисциплины, а иначе будете уволены к чертовой матери! Ясно?
Ирка вновь похорошела, хоть и немолода теперь. Видно, что пить бросила. Видно, что приобрела европейский лоск. Стрижечка у нее стильная. А глаза те же. Лукавые и большие глазищи. Только держится она ныне с особой гордостью. И осанка такая, что на козе не подъедешь! Любит себя пуще прежнего Ирка.
– Вам все ясно? – спросила она.
– Да! – ответили девушки.
– Да, Ирина Александровна! – улыбнулась Лариса.
Ларису Ира сразу приметила. Красивая девка. Чем-то на нее в молодости похожая. Выше росточком, правда, но есть в ней такая же стервозность и уверенность бабы, которая внешность свою любит и ценит. Кто думает, что красота – это форма носа, или губ, или фигурка хорошая, тот ничегошеньки не знает про жизнь. Красота – это значит чувствовать себя уверенной и прекрасной. Ирочка почти всегда такой была. И Лариса из таких.
Рыбак рыбака видит издалека. Ира в ответ тоже улыбнулась Ларисе:
– Отлично, Лариса!
Сима с детьми и Марией Ивановной сидели в холле у телевизора. Они смотрели ту передачу, что снимали на их ферме. Ваня и Сима – на диване, Валя накрывала маленький столик.
«В последнее время лошадь практически списали с подворья. На смену тяговой силе пришли новые технологии. Коневодство переживает своего рода кризис. Поголовье лошадей сокращается. И это при том, что потребность в этих животных – как в сельском хозяйстве, так и для российского конного спорта, – остается очень большой, – говорит с экрана журналист. – Зачастую функции государства в коневодческой отрасли неплохо исполняют частные предприниматели».
И вот на экране телевизора их ферма.
– Валя, Валентина, скорее сюда! – закричала Сима.
– Валечка, тебя показывают, – восхитилась Мария Ивановна. – Ой, прелесть-то какая!
«Одно из лучших лошадиных хозяйств – ферма Серафимы Зориной. А это ее дочь, юная Валя Зорина, она полноправная хозяйка этого предприятия, хотя девушке исполнилось только пятнадцать лет!» – продолжал ведущий.
– Валька, ты! Вот здорово! – просиял Иван.
Валя отмахнулась:
– Чего здорово? Я даже причесаться не успела и накраситься тоже.
– Я те дам накраситься! Куда тебе краситься? И так все свое на месте, – оборвала ее мать.
«У нас, кроме лошадок, которые дают кумыс, содержатся орловские рысаки. Это – живой символ России, – рассказывала с экрана хорошенькая Валечка. – Правда, в самой России они популярностью сегодня не пользуются. А жаль, по-моему, они недооценены. В других странах местные породы считаются элитными, а у нас все наоборот».
– Вот молодец, Валька! У, как сказала! – похвалил ее брат.
– Точно! Валечка, точно!
– Вы мне ее не захваливайте! – заворчала Сима, но видно было, что она сама довольна.
«А как собирается развиваться ваша ферма?» – спросил ведущий.
Валя с экрана улыбнулась:
«У нас будет строиться крытый манеж, чтобы здесь можно было заниматься выездом лошадок, будет отдельный ветеринарный блок, душевой денник… В общем, планов много! А еще мы хотели бы выращивать лошадок для самых маленьких – пони. По-моему, это тоже здорово». – И она засмеялась.
– Что смеешься-то, когда тебя снимают. Вся страна на нее смотрит, а она смеется. – Симе не понравился легкомысленный смех дочки.
– Сима, прекрати ее критиковать! Я тебе просто запрещаю! – вмешалась Мария Ивановна. – Вон слушай!
«Хотелось бы, чтобы коневодство в России переживало настоящий ренессанс. Надо, чтобы не просто появлялись представители редких пород лошадей, надо, чтобы сформировался новый прогрессивный взгляд общества: лошади не только объект спортивной карьеры. Лошадь – это красота, дарованная людям природой!» – вещал ведущий.
Валя на экране вырвала из рук ведущего микрофон.
«А я еще скажу: вот побудешь возле лошади десять минут и чувствуешь, что на душе стало лучше! Нет, это не выдумка – правда!» – И она снова рассмеялась.
Передача закончилась.
– Валь, ну ты просто телезвезда! – восхищалась девочкой Мария Ивановна.
– Да, Валюшка, даже не знал, что ты так говорить умеешь! – поддержал ее Ваня.
– Ага, особенно когда микрофон из чужих рук тащишь! – буркнула Сима. – Не люблю, когда девчонки наглые!
– Мам! Ну я же не специально, так получилось, – оправдывалась Валя.
– Все отлично получилось, отлично, – успокаивала девочку учительница. – Ты, Сима, просто очень требовательная. И к себе, и к детям!
– Ну, давайте к столу. За Ванино возвращение тост поднимем! – Сима вдруг поглядела на сына. – А чего ты Люду не позвал? Она все же твоя девушка! Вон тебя как ждала, на ферме рук не покладая работала. Она мне нравится, Вань, правда нравится.
– Правда, Вань, отличная девчонка. Мне она подружка! – продолжила Валя.
– Вот вам нравится – вы и зовите. А мне она никакая не девушка, так, на танцы пару раз сходили, что я теперь, жениться должен? – разозлился Ваня.
– Ладно, рано о женитьбе! Тебе еще учиться надо. – Мария Ивановна первая подвинула к себе тарелку с едой. – Хлебушка подай, Вань! За девчонками еще набегаешься! В институт вон поступай!
На двери бутика висела табличка «Обед». Оля, Марина и охранник Виктор пили чай и ели бутерброды прямо в салоне магазина, на журнальном столике. Из подсобки вышла Лариса, посмотрела на них недобро.
– Ирина Александровна, между прочим, запретила чаи гонять в салоне. Здесь вещи дорогие – перепачкаете ненароком! Идите вон в подсобку… – недовольно сказала Лариса.
– Да ладно, чё ты… – отозвался охранник Витя миролюбиво. – Она и не узнает, если ты не скажешь!
– Ишь правильная какая! Ты эту Ирину Александровну в пятки готова целовать, – возмутилась Оля.
– Она мой работодатель, – возразила Лариса.
– Ой-ей-ей, подумаешь! – засмеялась Марина.
– Кроме того, она тетка потрясная. Как одевается! А какие у нее духи. Я б хотела так сохраниться к сорока-то годам. И быть такой же элегантной! – искренне сказала Лариса. Она и впрямь восторгалась Ирочкой!
– Подумаешь! Моей матери сорок шесть, а она ничуть не хуже выглядит, только одевается победнее. Ей бы Иринины шмотки – и о-го-го! – заспорила с ней Оля.
– У Ирины врожденный вкус! Она в Италии жила, – хвалила Иру Лариса.
Ольга захлебнулась чаем от смеха.