На нашем столе тоже находился стакан с пивом, определенно Орма взял его себе. Базинд добрался до него и, принюхиваясь, склонился над кружкой. Он поднялся с каплей на носу.
– Это крепкий напиток. Я должен о тебе доложить.
– Вспомни пункт девять из документов об освобождении, – холодно произнес Орма.
– Ученый, работающий инкогнито, может нарушать Стандартные Протоколы 22 и 27 или другие подобные Протоколы, если считает это необходимым для успешного сохранения прикрытия?
– Именно.
Базинд продолжил:
– Пункт 9а: тот же ученый должен заполнить форму 89 XQ по одной на каждое отклонение, или его могут призвать пройти психологическую проверку и/или оправдать необходимость его действия перед советом Цензоров.
– Хватит, Базинд, – сказал Орма. Но так пожелали святые патроны комедии, что именно в этот момент квигутл принес наш ужин: ягненка для меня, луковый и реповый суп для Базинда, а для моего дяди толстую вареную сосиску.
– Скажи мне, ты должен заполнить отдельную форму для каждого объекта, или ты можешь назвать потребление сосиски и пива одним приемом пищи? – спросил Базинд с удивительной остротой.
– Отдельные формы, если я опаздываю с проверкой, – сказал Орма. Он сделал глоток. – Можешь помочь мне заполнить их позже.
– Эскар говорит, что у правил есть причины, – проскрежетал Базинд. – Я должен носить одежду, чтобы не пугать людей. Я не должен размазывать масло по зудящей коже, потому что это оскорбляет хозяйку, у которой я живу. Также мы не должны есть плоть животных, потому что от этого можем начать заглядываться на плоть сидящих около нас. – Жуткие выпученные глаза Базинда обратились ко мне.
– Да, в этом есть смысл, – сказал Орма. – Но я никогда не сталкивался с этим – особенно в случае с сосисками, где мяса почти нет.
Базинд огляделся в тусклом подвале, разглядывая других саарантраи, и пробормотал:
– Я должен доложить обо всей этой комнате.
Орма проигнорировал это. Он вытащил небольшую горсть монет из потайных мест своего камзола, опустил руку на колени и позвенел монетами. Внезапно повсюду на полу вокруг нас появились квиги, проползая под столом, закручиваясь вокруг наших лодыжек, словно змеи. Даже для меня это было чересчур.
Орма бросил монетки на пол, словно решил покормить цыплят. Квиги бросились за монетами, замерли на мгновение, а затем окружили Базинда.
– Нет, у меня нет, – смущенно сказал Базинд. – Оставьте меня в покое.
Я уставилась на Базинда, не понимая, что происходит, пока Орма не схватил меня за руку и не потащил прочь от стола, щепча:
– Я знаю сигналы рук квигов. Я сказал им, что дома у Базинда гора сокровищ. Если у тебя есть новости, выкладывай сейчас.
– Я показала Киггзу монету и рассказала о твоем беспокойстве.
– И?
– Дракона-бродягу заметили в деревне. Два рыцаря пришли доложить об этом. Я допросила их. Они говорят, что у дракона была отличительная дыра в левом крыле в форме крысы. У твоего отца была такая?..
– Однажды он повредил крыло о лед, но его вылечили. Однако за шестнадцать лет можно получить дополнительные увечья.
– Другими словами, это может быть Имланн, а может, и нет. – Я раздраженно вздохнула. – Что ты можешь рассказать мне о его естественном образе? Как Киггз может узнать его?
Орма описал саарантраса своего отца так расплывчато, что я не ждала потока подробностей, который теперь полился на меня: блеск кожи Имланна (другой при лунном свете), насколько острыми он обычно держал когти, точные форма и цвет его глаз (которые преображались, если он опускал третье веко), изгиб его рогов и складки крыльев (описанные с математической точностью), ароматность его серного дыхания, тенденция делать ложный выпад налево и бить вправо, ширину его сухожилий на пятках.
Орма помнил, как выглядел отец в естественной форме так ясно, словно речь шла о сокровище. Мне казалось, что он описывает гору золотых монет, которую я должна отличить от других гор по одному только описанию. Не было смысла спрашивать дальше. Считали ли драконы человеческие описания сбивающими с толку? Нужно ли было время и опыт, чтобы начать различать нас?
– Я вижу, что ты не запомнишь всего этого, – сказал Орма. – У тебя сейчас взгляд, которым ты смотрела на учителей истории. Ты могла бы поискать Имланна…
– Ты сказал мне не делать этого!
– Позволь закончить. Ты могла бы поискать его в своей голове, среди материнских воспоминаний. Линн точно бы оставила тебе воспоминание о нашем отце.
Я открыла рот и снова закрыла его. Я не хотела рыться в той коробке, нет.
Рыцари упомянули сэра Джеймса, специалиста по определению драконов. С ним мне нужно было поговорить, то есть Киггзу нужно было поговорить. В это же время я надеялась, что принц не стал откладывать разговор с Эскар в надежде, что я смогу получить нужную информацию.
Базинд с помощью хозяина таверны и метлы разогнал почти всех квигов. Наше время подходило к концу.
– Повернись спиной в Базинду, – прошептал Орма. – Я не хочу, чтобы он видел, как я отдаю тебе это.
Было немного поздно притворяться законопослушным сааром.
– Отдаешь мне что?
Не сводя взгляда с новокожего, Орма притворился, что чешет голову. Он опустил руку и положил холодный металл в мою ладонь. Это была одна из его серег. Я ахнула и попыталась вернуть ее. Орма сказал:
– Цензоры не прослушивают их. Квиг поработал над ними для меня.
– Разве Цензоры не поймут, что больше не могут следить за тобой? – Уверен, уже поняли. Они позаботятся о том, чтобы у меня появилась новая пара. Раньше такое случалось. Включи ее, если попадешь в неприятности, и я приду, как только смогу.
– Я пообещала, что не буду искать Имланна.
– Неприятности могут сами найти тебя, – ответил он. – У меня свой интерес в этой проблеме.
Я убрала серьгу в лиф, и мы вернулись к столу. Туника Базинда была покрыта грязными отпечатками рук, ужин пропал, но трудно было сказать, он ли его съел. Новокожий казался ошеломленным, его лицо словно оплавилось.
– Мы должны вернуться в Святую Иду, – сказал Орма, протягивая мне руку, чтобы показать Базинду, как это делается. Я пожала ее, пытаясь спрятать улыбку. Мы никогда не пожимали руки.
Базинд попробовал следующим, но он долго не отпускал. Когда я наконец отцепилась от него, он одарил меня взглядом, который я не хотела пытаться понять.
– Коснись меня снова! – хрипло сказал он, и мой желудок перевернулся.
– Домой – сказал Орма. – Тебе нужно практиковать медитацию и деление.
Базинд завыл, так рьяно растирая руку, словно мог вернуть ощущение моего прикосновения, но последовал за моим дядей по ступеням таверны, как послушный ягненок.
Я спросила у хозяина таверны, заплатил ли Орма за ужин. Никогда нельзя быть уверенной, что он не забудет про нечто подобное. Я в последний раз оглядела это странное пахучее сосуществование разных видов, безумный сон мирного договора, превратившийся в шумную реальность, а затем отправилась к остальным.
– Мисс? – спросил дрожащий голос за моей спиной. Я повернулась и увидела юного студента со свежим лицом и пылью от мела в волосах. В одной руке он держал очень короткую соломинку. Позади него стол молодых людей притворялся, что не смотрит.
– Вы спешите. – Он не заикался, но его беспокойные руки и нервный взгляд говорили о тревоге. – Не присоединитесь к нам? Мы здесь все люди – ну, кроме Джима, – и мы неплохая компания. Не обязательно будет говорить о математике. Просто… мы не видели девушек-людей в Квигхоуле с того момента, как вскрытие было запрещено!
Почти весь стол за ним разразился смехом. Саарантраи казались пораженными реакцией других, говоря:
– Но он же прав, разве нет?
Я не смогла удержаться и посмеялась вместе с ними. В действительности я поняла, что такое приглашение кажется мне соблазнительнее, чем приглашение Гунтарда в «Солнечную обезьяну». Парни, покрытые пылью от мела, спорящие и строчащие тригонометрию за столом, казались мне знакомыми, словно коллегиум святого Берта привлекал людей, больше всего похожих на саарантраи. Я дружелюбно похлопала по его плечу и сказала:
– Честно, я хотела бы остаться. На будущее: не недооценивай соблазнительную силу математики. Если я приду снова, то буду писать на столах вместе с вами.
Его друзья приветствовали его возвращение за стол, вопя и поднимая тосты за его храбрость. Я улыбнулась самой себе. Сначала те пожилые рыцари, а теперь вот это. Я явно была любимицей всего Горедда. Я засмеялась от этой мысли, а смех придал мне храбрости окунуться в ночь, уходя прочь от тепла этого собрания.
15
Когда я добралась до замка Оризон, было уже достаточно поздно, и я не знала, где мне искать Люсиана Киггза. Я решила, что могу проверить Голубой салон, в котором принцесса Глиссельда, вероятнее всего, устраивала свой миниатюрный вечер. Но я боялась, что пахну таверной – или хуже, квигутлами – а к тому времени, как я помоюсь и переоденусь, будет слишком поздно, и все отправятся спать.
Я была умнее. Я просто не хотела туда идти.
Я отправилась в свои покои и написала Киггзу записку:
Ваше Высочество,
Я поговорила с Ормой, но, увы, он не смог опознать дракона-бродягу по описанию рыцарей. Однако я забыла упомянуть, что рыцари утверждали, будто один из них, сэр Джеймс Пискод, специализировался на опознании драконов во времена войны. Сэр Джеймс был на месте тем вечером, когда прилетел бродяга, и, возможно, он узнал его. Думаю, стоит спросить его.
Надеюсь, вы не стали откладывать разговор с Эскар в надежде, что я вернусь с полезной информацией. Прошу прощения за расплывчатые описания Ормы.
Я не смогла придумать, как подписаться. Любой вариант казался слишком фамильярным или смехотворно официальным. Я решила в пользу второго, учитывая обращение. Я остановила пажа в коридоре и отдала письмо ему. Пожелала всем своим гротескам спокойной ночи и рано отправилась спать. Завтрашний день станет самым долгим из долгих дней.