– Что это? – спросил Киггз.
Пергамент зашелестел, когда я открыла его. Он напоминал инструкцию к какой-то машине, хотя я ничего не могла разобрать. У Киггза возникла более конкретная идея.
– Баллиста?
Он читал, наклонившись через мое плечо. Его дыхание отдавало анисом. Я спросила:
– Что такое баллиста?
– Вроде катапульты, но может стрелять еще и копьями. Но чем это стреляет… что это?
Напоминало гарпун с резервуаром, наполненным чем-то неопределенным.
– Не думаю, что хочу знать, – ответила я. Было похоже на огромный клистир для драконьей колоноскопии, и я не хотела говорить этого перед принцем, был он бастардом или нет.
– Положи сюда, – сказал он, передавая мне седельную сумку, в которой оказался обед. – Ты оделась достаточно тепло для поездки?
Я на это надеялась. Я никогда не ездила верхом, потому что всю жизнь провела в городе, но нашла пару порфирийских штанов и надела свои обычные многослойные одежды.
Серьга Ормы висела на шнурке на шее. Я ощущала холодный комок, когда клала руку на сердце.
Мы пошли через дворец, по коридорам, через дверь, спрятавшуюся позади гобелена, и вниз по ступеням проходов, которые я раньше никогда не видела. Лестница увела нас ниже уровня подвалов через грубо пробитый туннель. Мы миновали три двери, которые Киггз осторожно открывал и запирал за нами, пока я держала фонарь. Согласно моему внутреннему компасу, мы направлялись на запад. Когда мы прошли мимо огромных каменных дверей, тоннель расширился, и перед нами предстала система естественных пещер. Киггз избегал мелких ответвлений дороги, каждый раз выбирая самый широкий и прямой путь: так мы добрались до входа в пещеру, расположенную в холме под западной стеной замка.
Перед нами раскинулась широкая долина реки Мьюз, укрытая утренним туманом. Облако окутало небо. Киггз остановился и, раскинув руки, впитывал пейзаж.
– Эти ворота, невидимые снизу, предназначались для вылазок во времена войны. Мы сократили путь через город, видишь? У подножия холма конюшня. Там ждут лошади.
Пыльный пол пещеры недавно кто-то потревожил.
– Кто теперь пользуется этими пещерами?
– Дядя Руфус, да почивает он среди всех святых, пользовался этим путем, чтобы охотиться. Я думал, что что-нибудь выясню, если пройду по его следу. Насколько я знаю, никто другой им не пользуется. – Он взглянул на меня. Я кивнула в сторону, на брошенную за камнем одежду. – Хм! Пастухи, укрывающиеся от бури? – Он поднял вещь – хорошо сшитое, но простое платье. У любой женщины из дворца могла найтись парочка таких. У меня тоже было такое.
– Служанки, встречающиеся со своими возлюбленными? Но как бы они пробрались через три запертые двери, и зачем оставлять здесь одежду?
– Это любопытно.
Люсиан широко улыбнулся.
– Если это станет самой большой тайной, с которой мы сегодня столкнемся, мы счастливчики. – Он заново сложил платье и спрятал его обратно за камень. – Ты внимательна. Возможно, тебе сейчас пригодится это качество: каменистый склон, скорее всего, мокрый.
Пока мы пробирались вниз по склону холма, я поняла, что мне стало легче дышать. Воздух был чистым и прозрачным. Атмосфера города и двора, насыщенная проблемами и тяжелая от беспокойства, казалась густой по сравнению с этой. Здесь были только мы под невесомым безграничным небом. Я вдохнула с облегчением, вспомнив то время, когда страдала от клаустрофобии.
Лошади действительно ждали нас. Киггз, очевидно, предупредил, что выезжает с женщиной, потому что у моей лошади было дамское седло с подставкой для ног. Это показалось мне намного удобнее обычного седла. Но Люсиан был недоволен.
– Джон! – крикнул он. – Так не пойдет! Нам нужно нормальное снаряжение!
Старый конюх нахмурился:
– Шарпи сказал мне, что вы поедете с принцессой.
– Нет, Шарпи тебе такого не говорил! Ты сам так решил. Мисс Домбег может управлять собственной лошадью, ее не нужно водить по кругу на пони! – Он повернулся ко мне, чтобы извиниться, но что-то в моем взгляде заставило его остановиться.
– Вы же собираетесь ехать верхом?
– О да, – сказала я, уже смирившись с этим. Я подняла подол юбок, чтобы доказать степень готовности наличием порфирийских штанов. Он моргнул, глядя на меня, и я поняла, что леди так не поступают – но разве Киггз не хотел, чтобы я ехала верхом совсем не как леди? Кажется, я не могла вести себя прилично, что бы ни делала.
Возможно, это значило, что я могу перестать так волноваться из-за всего этого.
Они вывели мою лошадь с другим седлом. Я подняла юбки и залезла с первого раза, не желая, чтобы кто-то поддерживал меня за талию, пытаясь помочь. Лошадь повернулась кругом. Я никогда не ездила верхом, но знала теорию, и вскоре лошадь пошла по прямой, почти в правильном направлении.
Киггз остановил меня:
– Так не терпится начать? Ты оставила свою седельную сумку.
Мне почти удалось заставить лошадь остановиться, пока он пристегивал мои сумки, а потом мы двинулись в путь. У моей лошади были свои четкие представления о том, куда мы должны идти. Ей нравились заливные луга впереди, и она решила, что мы должны добраться туда как можно скорее. Я пыталась сдержать ее и позволить Киггзу вести нас, но животное оставалось непреклонно.
– Что позади той канавы? – спросила я Киггза, словно знала, куда мы направляемся.
– Топи, где нашли дядю Руфуса, – ответил Люсиан, вытягивая шею, чтобы взглянуть туда. – Можем остановиться здесь, хотя не думаю, что стража что-то пропустила.
Моя лошадь замедлила шаг, когда мы приблизились к маленькому каналу. Ей хотелось на заливные луга, а не в колючие болота. Я уступила принцу дорогу, но моя лошадка пыталась отвернуться от моста.
– Нет, не получится, – пробормотала я, обращаясь к ней. – Зачем тебе прикидываться трусливой? Ты весишь больше всех нас.
Лошадь Киггза бежала рысью впереди, серовато-коричневый плащ принца хлопал животное по крупу. Люсиан спокойно сидел в седле, и казалось, что он управлял лошадью мысленно. Ему не приходилось грубо дергать поводья в отличие от меня. По другую сторону канавы он почти сразу увел нас с дороги. Болота были относительно сухими в это время года. Стоячая вода покрылась льдистой корочкой, хрустящей под копытами. Но я все равно умудрялась найти грязное местечко, где копыта лошади скользили и утопали в болотистой почве.
– Направь ее к траве, – посоветовал Киггз, но моя лошадь, посчитавшая себя умнее меня, уже шла туда.
Киггз остановился рядом с какими-то голыми кустами и указал на холмы к северу от нас, почерневшие от зимних деревьев.
– Они охотились там, в Королевских лесах. Его придворные утверждают, что гончие разбежались…
– А охотники разбежались следом за ними?
– Нет, все происходит не так. Гончие должны исследовать все направления, их учат независимости. Они идут за запахом до конца, а если он ни к чему не ведет, собаки возвращаются к своре. Вот для чего они – чтобы охотникам не приходилось бесцельно рыскать по лесу.
– Но граф Апсига сказал, что принц Руфус следовал за своими гончими.
Киггз уставился на меня:
– Вы спрашивали его о том дне?
Графа не пришлось расспрашивать. Он выхвалялся этим перед придворными дамами в Голубом салоне. Киггз тогда прервал разговор, но, очевидно, пропустил рассказ о собаках. Кажется, мне нужно было поддерживать репутацию проницательного сыщика, поэтому я сказала:
– Конечно.
Киггз удивленно покачал головой, и я сразу же ощутила вину.
– Они считают, что мой дядя кинулся за своей фавориткой-гончей, Уной, потому что отделился от группы, и никто не видел, куда он направился. Но у него не было причин так поступать. Уна знает, что делает.
– Тогда почему он отделился от группы?
– Этого мы можем так и не узнать, – ответил Киггз, слегка пришпорив лошадь. – Здесь они нашли его с помощью Уны на следующее утро. Рядом с этим ручейком.
Здесь мало что можно было увидеть, ни крови, ни следов борьбы. Даже следы копыт лошадей стражи размыл дождь и залила вода болота. Впереди виднелся достаточно глубокий, наполненный водой кратер, и я задалась вопросом, не там ли лежал принц. В нем не угадывались зловещие контуры тела принца Руфуса.
Киггз спешился и потянулся к мешочку на ремне, вытаскивая медальон святого, потускневший от частого использования и времени. Не обращая внимания на грязь, он встал на колени в воде и почтительно поднес медальон к губам, бормоча, словно хотел наполнить его молитвой. Он крепко зажмурился, горячо молясь и пытаясь справиться со слезами. Мне было жаль его. Я тоже любила своего дядю. Что бы я делала, если бы его не стало? Меня трудно было назвать набожной, но я, в любом случае, отправила молитву любому святому, который ее услышит: «Держите Руфуса в своих объятиях. Храните всех дядей. Благословите этого принца».
Киггз поднялся, незаметно вытирая глаза, и кинул медальон в пруд. Холодный ветер взлохматил его волосы. Круги от медальона затихли среди неровной мелкой ряби.
Внезапно мне захотелось взглянуть на ситуацию со стороны дракона. Мог ли дракон находиться здесь при дневном свете и незаметно убить кого-то? Точно нет. Я видела дорогу и город вдалеке. Ничто не загораживало вид.
Я повернулась к Киггзу, который уже смотрел на меня, и сказала:
– Если это сделал дракон, вашего дядю должны были убить в другом месте и перенести сюда.
– Именно так я и думаю. – Он взглянул на небо, которое начинало плеваться в нас моросящим дождиком.
Он сел на лошадь и вывел нас из топи, обратно к высокой сухой дороге. Люсиан выбрал северную развилку, которая вела к гряде холмов Королевского леса. Мы пересекли только южную часть огромной чащи. Согласно репутации, место было мрачным, но мы все время наблюдали солнечный свет. Черные ветви делили серое небо на части, словно свинцовые створки соборных окон. Дождь стал сильнее и холоднее.
На третьем хребте лес превратился в заросли, а высокие холмы – в провалы и ущелья. Киггз придержал свою лошадь.