– Кажется, что здесь дракон более вероятно мог бы убить кого-то. Заросли не такие густые, как глухой лес, так что он мог бы маневрировать здесь, пусть и не очень хорошо. Он мог бы спрятаться в одной из низин, невидимый, пока кто-то не оказался бы прямо над ним.
– Думаете, принц Руфус случайно наткнулся на дракона-бродягу?
Киггз пожал плечами:
– Если на него действительно напал дракон, это кажется возможным. Любой дракон, намеревающийся убить принца Руфуса, мог бы найти сотню легких способов сделать это, не бросая тень подозрения на драконов. На месте убийцы я бы проник во дворец, завоевал доверие принца, заманил его в лес и стрелой пробил бы череп. Назвал бы это несчастным случаем на охоте и исчез. Не стал бы заниматься этим грязным делом с откусыванием голов.
Киггз вздохнул:
– Я был уверен, что это сыновья Огдо до того, как к нам пришли рыцари. Теперь я не знаю, что и думать.
На краю моего сознания все это время нарастал гул, словно саранча, кричащая летом. Теперь он стал достаточно громким, чтобы я заметила его.
– Что это за звук?
Киггз остановился, чтобы прислушаться.
– Это стая грачей, наверное. У них огромные гнездовья к северу отсюда. Птиц так много, что они всегда сражаются за место, и их видно на многие километры. Вот я покажу тебе.
Он свернул с дорожки и направил лошадь через заросли вверх по хребту. Я последовала за ним. С верхушки мы увидели на расстоянии полукилометра вдали ленивое облако черных птиц, парящих, падающих вниз. Должно быть, их там тысячи, раз мы слышали их крики на таком расстоянии.
– Почему они собираются там?
– Почему птицы вообще что-то делают? Думаю, никто никогда не пытался это выяснить.
Я пожевала губу, зная то, что ему было неизвестно, и пытаясь придумать, как аккуратнее подвести к этой теме.
– Что, если дракон был там? Может, он оставил какую-нибудь, эм, падаль, – сказала я, вздрогнув от своей собственной слабости. Конечно, грачи любят падаль, но драконы оставляют не только это.
– Фина, этому гнездовью много лет, – сказал он.
– Имланна изгнали шестнадцать лет назад.
Киггз бросил на меня скептический взгляд.
– Ты же не думаешь, что он сидит на одном месте шестнадцать лет! Это заросли. За ними присматривают дровосеки. Кто-то бы заметил.
Да, нужно было пробовать другую тактику.
– Ты читал Белондвег?
– Я бы не смог назвать себя ученым, если бы не читал, – ответил он.
Это было мило, Люсиан заставил меня улыбнуться, но я не могла позволить ему это увидеть.
– Помнишь, как Безумный Заяц Пау-Хеноа обманул Мордондей, заставив поверить, что армия Белондвег сильнее, чем на самом деле?
– Он организовал фальшивое поле битвы. Мордондей поверили, что попали на место ужасной бойни.
Почему мне нужно все всем объяснить? Ну, честно. Он не лучше моего дяди.
– И как Пау-Хеноа сымитировал поле резни?
– Он разбросал драконий навоз по полю, привлекая миллионы птиц-падальщиков и… ох! – Он взглянул на стаю снова. – Ты же не думаешь…
– Да, там может быть драконья выгребная яма. Они не мусорят, они чистоплотны. В горах есть «долины стервятников». То же самое.
Я взглянула на него, смущенная тем, что пришлось вести этот разговор, и раздосадованная еще больше, ведь об этом мне рассказал Орма – в ответ, конечно, на мои вопросы. Я пыталась понять, насколько ужаснулся принц. Он смотрел на меня широко открытыми глазами, без отвращения, но казался искренне заинтригованным.
– Ладно, – сказал он. – Давай глянем.
– Нам не по пути, Киггз. Это просто догадка…
– А у меня есть догадка на основании твоих догадок, – сказал он, осторожно пришпорив лошадь. – Это не займет много времени.
Карканье стало еще громче при нашем приближении. Когда мы были на половине пути, Киггз поднял руку в перчатке и показал мне остановиться.
– Я не хочу случайно наткнуться на этого парня. Если он сделал это с дядей Руфусом…
– Дракона здесь нет, – сказала я. – Иначе грачи были бы взволнованы или, напротив, оставались слишком тихими. Мне они не кажутся обеспокоенными.
Его лицо осветилось, кажется, у него возникла какая-то идея.
– Возможно, это и привлекло сюда дядю Руфуса: птицы вели себя странно.
Мы подъехали ближе, медленно, через заросли. Перед нами открылась широкая воронка. Мы остановили лошадей на краю и глянули вниз. Дно было каменистым в месте, где провалилась подземная каверна. Внизу росло несколько деревьев, высоких, облезлых и черных от обилия птиц. Здесь было достаточно места для того, чтобы дракон мог маневрировать, и виднелись недвусмысленные доказательства того, что так и было.
– Драконы насквозь серные? – пробормотал Киггз, натягивая край плаща на лицо. Я последовала его примеру. Мы могли справиться с запахом навоза – все-таки мы были горожанами, – но эта вонь гнилых яиц выворачивала желудок наизнанку.
– Ладно, – сказал он. – Пожалуйста, зажги огонек своего пытливого ума. Все здесь кажется достаточно свежим, согласна?
– Да.
– Я вижу только это.
– Ему бы не пришлось приходить сюда больше раза в месяц. Драконы медленно переваривают пищу, а если он регулярно становится саарантрасом, я так понимаю, это делает его… – Нет. Нет, я не собиралась вдаваться в подробности. – Возможно, грачи растащили бы все старое, – неловко предположила я.
Я видела только глаза Киггза над тканью плаща, и вокруг них появились морщинки улыбки при виде моего смущения.
– Или, думаю, дождь смыл бы остальное. Честно. Но мы не можем быть уверены, что грачи живут здесь потому, что дракон часто пользуется этим местом.
– Нам и не нужны доказательства. Несомненно, здесь недавно побывал дракон.
Киггз прищурился в раздумьях.
– Скажем, грачи вели себя странно. Мой дядя пришел посмотреть, что происходит. Он наткнулся на дракона. Дракон убил дядю и отнес безголовое тело обратно в топь под покровом ночи.
– Зачем ему переносить тело? – вслух размышляла я. – Почему бы не съесть целиком, уничтожив улики?
– Стража продолжала бы обыскивать лес в поисках тела дяди Руфуса. В конце концов мы бы приехали сюда и увидели недвусмысленные признаки местонахождения дракона. – Киггз кинул взгляд на меня. – Но тогда зачем он съел его голову?
– Дракону трудно сымитировать, будто кто-то другой убил человека. Откусишь голову – и будет сложно определить, кто это сделал. И, возможно, он знал, что люди станут винить сыновей святого Огдо, – ответила я. – Вы ведь и винили, не так ли?
Он покачал головой, не совсем соглашаясь.
– Так почему он показался рыцарям? Он точно знал, что мы сложим два и два.
– Вероятно, он не ожидал, что рыцари рискнут своей свободой, доложив королеве. Или, возможно, он решил, что королева никогда не поверит их историям. Именно это и произошло, не так ли? – Я колебалась, потому что казалось, что разговор затронул что-то личное, но добавила: – Иногда правде трудно преодолеть стены наших убеждений. Ложь, завернутая в красивую ливрею, проскальзывает намного проще.
Но Люсиан не слушал. Он уставился на что-то привлекшее внимание грачей, на дне впадины.
– Что это?
– Мертвая корова? – спросила я, поморщившись.
– Подержи мою лошадь. – Он отдал мне поводья, слез с коня и начал спускаться вниз, в каменистую воронку, до того, как я успела удивиться. Грачи испугались и с шумом взлетели в воздух, закрыв Киггза от моего взгляда. Если бы он был в форме, я бы видела красный через черный, но сейчас я не могла отличить его от мшистого камня.
Грачи закружились и нырнули, крича, а затем рассыпались по деревьям. Киггз, обхватив голову руками, пытаясь защитить ее, уже был почти на самом дне.
Моя лошадь нервно переступала с ноги на ногу. Лошадь Киггза тянула за поводья и ржала. Почти все грачи исчезли, оставив заросли и лощину в жутковатой тишине. Мне это совсем не нравилось. Я подумывала окликнуть Киггза, но его лошадь резко потянула вниз, и мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы не упасть со своей.
Холодный дождик продолжал моросить, и теперь я увидела к северу от нас клуб пара, поднимающийся от зарослей. Возможно, это был туман. Горы дальше к северу носили прозвище «Мать туманов». Но мне показалось, что пар собрался в одном месте. Наверное, такое видишь, если дождик капает на что-то горячее.
Я приложила руку к сердцу, к серьге Ормы, но не стала ее доставать. Орма попадет в большие неприятности, если обратится в дракона и отправится спасать меня. Я не могла позволить себе позвать его, пока не буду убеждена в своей правоте.
Туман распространялся, или его источник двигался. Насколько я должна быть уверена? Орме нужно время, чтобы добраться сюда. Он не сможет летать несколько минут после превращения, а мы находились в нескольких километрах от него. Клубы тумана двигались на запад, а потом направились к воронке. В зарослях стояла тишина. Я усиленно прислушивалась к характерному звуку ломающихся о шкуру веток, шагов, горячего дыхания, но ничего не услышала.
– Пойдем, – произнес Киггз рядом со мной, и я чуть не свалилась со своей лошади.
Он запрыгнул в седло, я передала ему поводья, заметив блеск серебра в его руке. Но не могла спросить об этом прямо сейчас. Мое сердце бешено колотилось. Туман приближался, и теперь мы стали источником шума. Осознавал Киггз опасность или нет, но тихо пришпорил лошадь, и мы поспешили обратно к дороге.
Он дождался, пока мы выберемся из зарослей, оказавшись на фермерских угодьях, раскинувшихся на другой стороне, и тогда показал мне найденное: две лошадиные медали.
– Это был покровитель дяди Руфуса, святой Брэндолл, приветствующий незнакомцев, добрый по отношению к ним, – сказал Киггз, безуспешно пытаясь улыбнуться. Он не стал говорить про вторую медаль: казалось, у него кончились слова. Но он поднял ее, и я увидела герб королевской семьи на ней: Белондвег, Пау-Хеноа и корона Горедда, меч святого Огдо и кольцо.
– Ее звали Хильд, – сказал Киггз, когда к нему вернулся голос, чер