ез четверть километра. – Она была хорошей лошадью.
19
После этого мы поспешили, чтобы нагнать упущенное время, и над нами висела невысказанная тревога из-за того, как близко, возможно, мы подобрались к разгадке. Мы проехали мимо зимних полей, от которых поднимался пар, и коричневых пастбищ. Низкие каменные стены забирались на холмы и спускались по ним. Мы проезжали деревни – Горс, Райттерн, Феттерс Милл, Реми и несколько безымянных маленьких поселений. В низинном пруду мы открыли мою седельную сумку и пообедали: вареные яйца, сыр, пухлая сладкая буханка, которую разделили.
– Послушай, – сказал Киггз, откусывая от булки. – Знаю, что это не мое дело, и знаю, что сказал, что не осуждаю тебя за это, но я не могу молчать после того, что увидел в лощине. Ты в том возрасте, когда решения принимаются самостоятельно – «самостоятельное существо, нескованное и свободное, идущее к первому конфликту своего сердца…».
Теперь он цитировал мне трагедию, это не приведет ни к чему хорошему.
– То есть «своевольное, нескованное и свободное» – разве не так? – спросила я, пытаясь отмахнуться от страха с помощью педантичности.
Он засмеялся.
– Ну конечно же, я не мог не пропустить самое важное слово! Стоило подумать, прежде чем цитировать тебе Неканса. – Его лицо снова стало серьезным, а взгляд болезненно честным. – Прости меня, Фина, но я должен сказать, как твой друг…
Как мой друг? Я покрепче ухватилась за седло, чтобы не упасть.
– …Влюбляться в дракона – плохая идея.
Я порадовалась, что была готова.
– Голубая святая Пру, – воскликнула я, – кого вы имеете в виду?
Он потеребил поводья.
– Твоего «учителя», да? Дракона Орму?
Я была так поражена, что ничего не ответила.
– Мне казалось, что что-то не сходится. Ты знаешь его слишком хорошо, лучше, чем просто учителя, – сказал он, стягивая перчатку и рассеянно хлопая ею по плечу лошади. – Это во-первых. Ты знаешь слишком много о драконах, во-вторых.
– В роще это не казалось помехой, – сказала я, стараясь сделать так, чтобы мой голос звучал спокойно.
– Нет, нет! Эти знания никогда не были помехой, – ответил он, и его глаза расширились. Он протянул ко мне руку, но не прикоснулся. – Я не то хотел сказать! Теперь у нас есть доказательство связи убийства моего дяди с драконом, и все благодаря тебе. Но ты слишком стараешься для этого Ормы. Тебе он нравится, ты его защищаешь…
– «Нравится» и «защищаю» равняется любви? – Я даже не знала, плакать мне или смеяться.
– Ты приложила руку к сердцу, – сказал Киггз. Он не улыбался.
Я, не думая, снова положила руку на серьгу Ормы. Я опустила руку.
– У меня есть свои люди, знаешь ли. – Теперь казалось, что он защищается. – Они видели, что ты недавно встречалась с ним вечером. Они видели, что вы ходили в Квигхоул.
– Вы шпионите за мной?
Он очаровательно покраснел:
– Не за тобой! За ним. Он утверждает, что его отец опасен для Ардмагара. Кажется разумным разузнать больше о нем и его семье.
У меня закружилась голова: горизонт немного качнулся.
– И что вы узнали?
Лицо Люсиана прояснилось, мы снова обсуждали тайну.
– Всю его семью словно покрывает тень подозрения, но никто четко не говорит, какое преступление было совершено. Но, кажется, здесь замешан не только его отец. Если бы я попробовал угадать, основываясь на каменном молчании посольства, я бы сказал…
– Вы посылали запрос в посольство?
– А кого бы ты спросила? В любом случае, я думаю, дело в безумии. Ты будешь удивлена, узнав, сколько всего, привычного нам, драконы принимают за безумие. Возможно, его отец стал травить шутки, или его мама ударилась в религию, или…
Я не могла остановиться.
– Или его сестра влюбилась в человека?
Киггз мрачно улыбнулся:
– Как бы абсурдно ни звучало, но да. Но ты понимаешь, к чему я веду. Твой избранник под наблюдением. Если бы он любил тебя – я не говорю, что любит, – его бы забрали домой и насильно вырезали бы часть мозга. Они бы стерли все воспоминания о тебе и…
– Я знаю, что такое эксцизия! – огрызнулась я. – Кости святых! Он ничего ко мне не испытывает. Вам не нужно беспокоиться.
– А, – сказал он, глядя вдаль. – Ну, он идиот.
Я уставилась на него, пытаясь понять, что Киггз имеет в виду. Он улыбнулся и попытался объяснить.
– Потому что он явно обидел тебя.
Нет, это было не явно, но я подыграла:
– Может, это я идиотка, что влюбилась в него.
На это у Люсиана не нашлось ответа, хотя я не могла принять его молчание за согласие, как и то, как он посмотрел вдаль и нахмурился.
Мы повернули на юг и двинулись по чему-то больше напоминающему овечью тропу, чем дорогу. Я начала волноваться: это путешествие занимало слишком много времени. Сегодня был Спекулус, самый короткий день года. Нам придется уехать почти сразу же, как только мы доберемся до рыцарей, чтобы вернуться засветло. Не собирается же Киггз ехать домой в темноте? Возможно, для опытного всадника это не проблема, но я и так едва держалась.
Мы добрались до мрачного, старого амбара, который, очевидно, недавно горел. Дальняя часть крыши просела, задняя стена обгорела и вспухла. В воздухе стоял аромат дыма. Кто-то потушил постройку, или было слишком влажно для огня. Киггз осмотрел амбар, а потом внезапно свернул с дороги в чащу. Мы обогнули небольшой участок леса. То, что с подъема казалось кустами, на деле оказалось деревьями. Это мы поняли, добравшись до нижней части лощины. Мы зашли с дальней стороны и оказались у середины мелкого ручья, под холмом у входа в пещеру мы обнаружили его источник.
Киггз спрыгнул с лошади, взял сумку и подошел к пещере. Я справилась не так быстро. Мне было достаточно трудно убедить лошадь стоять спокойно. К счастью, Киггз не смотрел на меня. Он стоял рядом со входом в пещеру, сложив руки за головой, словно сдавался. Он крикнул:
– Именем Белондвег и Оризона, мы пришли с миром!
– Не притворяйтесь, что боитесь меня. – Лохматый немолодой человек с костлявыми запястьями вышел из теней с арбалетом, перекинутым через плечо. На нем было рабочее платье крестьянина, нелепо расшитое фруктами, а на его обычные ботинки были надеты деревянные.
– Маурицио! – крикнул Киггз, смеясь. – Сначала я принял тебя за сэра Генри.
Мужчина улыбнулся, как безумный, и сказал:
– Генри был бы рад вам пригрозить. А я бы не смог выстрелить в вас. Арбалет даже не заряжен.
Он пожал Киггзу руку. Они определенно были знакомы. Я уставилась на свои руки, внезапно застеснявшись, и гадала, узнает ли во мне Маурицио девочку, которую отнес домой пять лет назад. У меня возникло навязчивое ощущение, что где-то по пути меня стошнило. Я, правда, надеялась, что не на него.
– Что ты мне принес? – спросил Маурицио, поднимая свой острый подбородок и глядя не на сумку, а на меня, наполовину сидящую, наполовину слезшую с лошади.
– Эм. Шерстяную одежду, – сказал Киггз, проследив за взглядом Маурицио, и удивленно посмотрел на меня. Я просто помахала рукой. Он стал пробираться по ручью ко мне.
– Вы ели? – спросил Маурицио, присоединяясь к Киггзу и удерживая мою лошадь на месте. Он обратил взгляд живых голубых глаз на меня. – Овсяная каша сегодня ничего. Даже без плесени.
Мои ноги ступили на твердую почву как раз тогда, когда старик в поношенном костюме придворного глашатая вышел из пещеры. На его голове виднелись пигментные пятна, и он пользовался страшного вида древком при ходьбе. – Мальчик! Кто это?
– Мне только что исполнилось тридцать, – тихо, чтобы старый рыцарь не услышал, сказал Маурицио, – но меня все еще зовут мальчиком. Время здесь остановилось.
– Ты можешь уйти, – сказал Киггз. – Ты был просто оруженосцем, когда они были изгнаны, технически ты не изгнанник.
Маурицио печально покачал лохматой головой и предложил мне свою худощавую руку.
– Сэр Джеймс! – громко сказал он, словно человеку с плохим слухом. – Посмотрите, что притащил дракон!
Всего в этой пещере было шестнадцать рыцарей и два оруженосца. Они жили здесь двадцать лет и обустраивали это место, пробивая новые комнаты для себя, почище и посуше основной пещеры. Они подбирали и строили прочную мебель. В одном конце зала стояло двадцать пять наборов огнестойкой брони дракомахии, черной и стеганой. Я не знала точных названий вывешенного на стене оружия – крюков, гарпунов и чего-то вроде плоской лопатки на шесте, – но решила, что все это играло особую роль в дракомахии.
Они пригласили нас присесть у огня и угостили горячим сидром в тяжелых керамических кружках.
– Вам не стоило приходить сегодня, – крикнул сэр Джеймс, который был глух по крайней мере на одно ухо. – Скорее всего, пойдет снег.
– У нас не было выбора, – ответил Киггз. – Нам нужно опознать дракона, которого вы видели. Он может быть опасен для Ардмагара. Сэр Карал и сэр Катберт сказали нам, что вы знали его генералов в те дни.
Сэр Джеймс выпрямился и поднял седой подбородок:
– Я мог бы отличить генерала Ганна от генерала Гонна в свои лучшие времена.
– И во время хаоса битвы, – добавил Маурицио в свою кружку.
Сэр Джеймс окинул его подозрительным взглядом:
– То были ужасные времена. Нам нужно было знать, кто есть кто, чтобы иметь какое-то представление о том, что они сделают. Драконы плохо работают сообща, они предпочитают внезапную атаку, как крокодилы Зибу. И они дьявольски быстры, не упускают своего шанса. Если знаешь, с кем имеешь дело, понимаешь, что он, скорее всего, может сделать, и его можно обхитрить, придумав обманный маневр, – не всегда, но один раз сработать должно.
– Вы узнали того, кто приблизился к вашему лагерю? – спросил Киггз, оглядываясь. – И что он сделал? Засунул голову в проход пещеры?
– Он поджег амбар. Наш третий дополнительный выход находился там. Дым дошел до самого большого зала.
– Двум оруженосцам понадобилось неделю танцевать с тряпками, пропитанными уксусом, чтобы избавиться от запаха гари в воздухе, – сухо сказал Маурицио.