— Это вы, дева Домбей? — спросила она, вглядываясь в меня, будто никак не могла сфокусировать взгляд. — У вас такой вид, будто вы потерялись, дорогая моя.
Я издала смешок облегчения и присела в реверансе, но не подумала признаться, что должна где-то здесь встретиться с принцессой.
— Я как раз шла на урок к Глиссельде.
— Вы выбрали необычный маршрут. — Она бросила взгляд на грязных троглодитов позади меня и в отвращении наморщила припудренный нос. — Пойдемте, я покажу вам, как отсюда выбраться.
Она ждала, выставив левый локоть вбок, будто куриное крыло, и я логически заключила, что мне предполагается за него взяться.
— Что ж, — сказала она, когда мы двинулись назад по узкому коридору. — С тех пор, как мы виделись в прошлый раз, прошло немало времени.
— Э-э-э… Наверное, — сказала я, не понимая, к чему она ведет.
Она ухмыльнулась под вуалью.
— Говорят, вы с тех пор стали храброй авантюристкой — кокетничаете с рыцарями, дерзите драконам, целуетесь с женихом второй наследницы престола.
Я похолодела. Неужели и об этом сплетни ходят? Вот что Виридиус имел в виду, когда говорил, что слухи, расползаясь, набирают обороты до тех пор, пока мы не потеряем всякую возможность их остановить?
— Миледи, — сказала я дрожащим голосом, — кто-то вам солгал.
Ее пальцы впились мне в руку, словно когти.
— Вы думаете, что так много знаете, — процедила она неестественно любезно. — Но вас переиграют, дорогая моя. Вам известно, что святой Огдо говорит о самоуверенности? «Есть в зрении слепота, и в уме — глупость. Будь терпелив: даже самое яркое пламя сожжет само себя и угаснет».
— Он это говорил о драконах. И что я сделала, что заставила вас считать меня самоуверенной? Это оттого, что я не согласилась с вашими взглядами на образование принцессы?
— Со временем все откроется, — сказала она небрежно, таща меня за собой. — Тем, кто прав.
Мы повернули на запад и вошли в прачечную.
Вторую прачечную.
Котлы были перевернуты, и прачки ушли наверх ужинать, но огонь все еще ревел. С потолочных перекладин, почти касаясь пола, свисало постельное белье и трепетало, будто платья на балу призраков. Искаженные тени мелькали на этих бледных экранах, вытягиваясь и сжимаясь по прихоти переменчивых языков пламени.
Одна из теней двигалась осмысленно. Здесь был кто-то еще.
Леди Коронги повела меня по лабиринту сохнущего белья в дальний угол комнаты, где нас ждала принцесса Дион, шагая туда-сюда, будто львица в клетке. Все это было как-то неправильно. Я остановилась, леди Коронги потащила меня дальше. Принцесса презрительно усмехнулась.
— Полагаю, будет справедливо позволить вам объясниться, дева Домбей.
В комнате была лишь одна дверь и крохотное окошко, высоко в стене, совершенно запотевшее. Я взмокла от жара, не понимая, что мне предложено объяснять. Почему не явилась показать кровь? Слухи о том, что я дракон? Или то, другое обвинение леди Коронги? Может, все сразу? Гадать было опасно.
— В чем именно, ваше высочество?
Она вынула из корсажа кинжал.
— Прошу запомнить: я поступила справедливо. Кларисса, держи ее.
Леди Коронги оказалась удивительно сильна для своего небольшого роста и хрупкого сложения. Она взяла меня в борцовский захват — его называют «пряжка», хотя он больше похож на ошейник. Принцесса Дион потянулась к моей левой руке, и я быстро подставила правую. Она слегка кивнула и дернула носом, удовлетворенная моей покорностью. Я думала, она уколет меня в палец, но она задрала мои рукава, выгнула ладонь и резко провела лезвием по моему бледному запястью.
У меня вырвался вскрик. Сердце в груди заскакало галопом. Я выдернула руку, и красные брызги расцвели пятнами на развешанном перед нами постельном белье, будто маковое поле или какая-то отвратительная пародия на простыню первой брачной ночи.
— Хм. Какая неприятность, — сказала принцесса с раздражением.
— Нет! — воскликнула леди Коронги. — Это какой-то трюк! Я знаю из верного источника, что от нее несет сааром!
— Твой верный источник ошибся, — сморщила нос принцесса. — Я ничего не чувствую, и ты тоже. Каждый рассказывает сплетни по-своему — может, изначально речь шла не о ней. Эта чернь вся так похожа друг на друга.
Леди Коронги отпустила меня, и я рухнула на пол. Она брезгливо подняла подол платья, оттопырив мизинцы, и пнула меня остроносой туфлей.
— Как тебе это удалось, тварь? Что ты сделала со своей кровью?
— Она не саарантрас, — раздался из-за леса простыней спокойный женский голос. Кто-то двинулся к нам в угол, наплевав на лабиринт и шагая прямо через постельное белье. — Прекрати ее пинать, костлявая дрянь, — добавила дама Окра Кармин, отодвинув рукой последнюю окровавленную простыню и оставив ее за спиной.
Принцесса Дион и леди Коронги уставились на нее так, будто из ее плотной фигуры вышел более убедительный призрак, чем из всех этих вздымающихся белых занавесей.
— Я услышала крик, — сказала дама Окра. — Подумала позвать стражу, но решила сначала посмотреть, что случилось. Вдруг кто-то просто увидел крысу. — Она насмешливо оскалилась, взглянув на леди Коронги. — Я почти угадала.
Леди Коронги пнула меня в последний раз, будто чтобы доказать, что не послушалась приказа. Принцесса Дион вытерла кинжал носовым платком, который потом бросила в ближайшую корзину, и грациозно перешагнула через мое распластанное тело, но остановилась и злобно посмотрела на меня сверху вниз.
— Не думай, что оказаться человеком достаточно, чтобы вернуть мое уважение, потаскуха. Моя дочь, быть может, и глупа, но я — нет.
Она взяла леди Коронги под руку, и обе удалились с величавым видом благородных особ, которым совершенно нечего стыдиться.
Дама Окра молчала, пока они не ушли, а потом бросилась меня поднимать, кудахча:
— Ну вы и идиотка, что пошли за ними в пустую прачечную. Вы чего ожидали, что они вам хотят вышивку на наволочке показать?
— Но уж такого я точно не ожидала! — Я прижала руку к груди, кровь хлестала пугающе сильно.
Дама Окра вытащила из корзины платок принцессы Дион и обвязала мне запястье.
— От вас и вправду пахнет сааром, — тихо сказала она. — Капелька духов отлично скрыла бы запах. Я так и делаю. Нельзя же позволить такой мелочи, как происхождение, мешать нам жить, правда же?
Она помогла мне встать на ноги. Я сказала, что мне нужно добраться до южной гостиной, а она поправила очки пухлым пальцем и нахмурилась так, будто я сошла с ума.
— Вам нужна помощь, причем в нескольких смыслах. Меня нутром тянет сразу в две стороны, и это очень раздражает. Не знаю даже, куда сперва идти.
Мы поднялись наверх недалеко от голубого салона. Дама Окра предостерегающе подняла руку, и я подождала, пока она заглянет за угол. Послышались голоса и шаги — Милли и принцесса Глиссельда ушли из южной гостиной, где ждали урока музыки, который так и не начался.
Дама Окра сжала мой локоть и прошептала:
— Что бы там ни говорила ее мать, Глиссельда не дура.
— Я знаю, — сказала я, с трудом сглотнув.
— И вы тоже не будьте.
Дама Окра потянула меня за угол, наперерез девушкам. Принцесса Глиссельда тихонько вскрикнула.
— Серафина! Святые на Небесах, что с тобой случилось?
— Похоже, у нее была серьезная причина опаздывать, — сказала Милли. — Вы должны мне…
— Да-да, умолкни. Где вы ее нашли, госпожа посол?
— Сейчас нет времени объяснять, — сказала дама Окра. — Отведите ее в безопасное место, инфанта. Ее могут искать. И позаботьтесь о руке. Мне еще нужно кое-что сделать, а потом я вас найду.
Платок насквозь пропитался кровью; тонкая струйка бежала вниз по платью до самого подола. Мой взгляд затуманился, но девушки тут же подхватили меня под локти с обеих сторон, подпирая меня, наполовину неся на себе и болтая без умолку. Меня увели наверх, в покои, которые, судя по всему, принадлежали Милли.
— …у вас примерно одинаковый размер, — взволнованно верещала Глиссельда. — Наконец-то мы посмотрим, как ты выглядишь, если тебя принарядить!
— Погодите, принцесса, — вставила Милли. — Сначала посмотрим, что с рукой. — Оказалось, надо накладывать шов, и они позвали собственного хирурга королевы. Тот прописал сливового бренди, а потом еще, пока я не проглотила один за другим три стакана. Казалось, у меня иммунитет к его притупляющему чувства действию, поэтому он наконец сдался и зашивал меня, цокая языком на мои слезы и вслух сокрушаясь, что я недостаточно пьяна. Я ждала, что девочки отвернутся, но нет. Они ахали, хватались друг за друга, но следили за каждым стежком и движением иглы.
— Можно спросить, как это вышло, госпожа концертмейстер? — спросил хирург, флегматичный старик без единого волоса на голове.
— Она упала, — поспешно заявила Глиссельда. — На острый… предмет.
— В подвале, — добавила Милли, что наверняка сделало рассказ еще более правдоподобным. Хирург закатил глаза, но поленился расспрашивать дальше.
Как только девочки прогнали его, Глиссельда помрачнела.
— Как это случилось?
Судя по всему, алкоголь наконец ударил мне в голову: из-за бренди, потери крови и пропущенного ужина комната поплыла перед глазами. Как мне ни хотелось солгать — не могла же я сказать, что это сделала родная мать Глиссельды — правдоподобной альтернативы в голову не приходило. Но, по крайней мере, уж о принцессе Дион я решила умолчать.
— Вы слышали сплетню о том, что я… саар?
Не приведи Небо, она слышала другие слухи.
— Чепуха, — сказала принцесса, — и совершенно необоснованная.
— Мне еще не пускали кровь. И кое-кто… э-э-э… особо ревностный, решил сделать это собственнолично.
Глиссельда вскочила на ноги, кипя от негодования.
— Разве не этого мы надеялись избежать?
— Именно, принцесса, — покачала головой Милли и поставила чайник.
— Серафина, ужасно, что дошло до такого, — сказала принцесса. — Как задумывала я…
— И Люциан, — вставила Милли, которой, видимо разрешалось прерывать вторую наследницу.