детства. Родители наши были несчастливы в браке, просто не выносили друг друга. Это была война, а мы с братом — неизбежные ее потери. Для нас «брак» — грязное слово. По этой же причине разошлись и Донован с Джуди.
— Аннет говорила, он не пропускал ни одной юбки.
— Ну, ей, конечно, виднее.
— И еще думаю, между ними что-то было. Долго?
— Да кто их знает. И потом, он мне ничего не говорил. Донован был скрытным, сама знаешь. А на тебя глаз положил?
— Нет.
— А если б положил?
— Признаюсь, отказать ему было бы трудно.
— Да, лишь немногие женщины могли отказать Доновану. И уж конечно, не Аннет.
— А Мэтти знает?
Он отпил глоток вина, окинул взглядом зал.
— Сомневаюсь. Вообще-то в Брэйди она знает все и про всех, но, думаю, Донован и Аннет вели себя очень осторожно. Если б Мэтти узнала, возникли бы осложнения. Она обожает Джуди, а к ее дочурке Хейли относится, как к родной внучке.
Подошел официант. Саманта попросила счет. Джефф порывался заплатить, но она настояла на своем.
— Можешь угостить меня обедом в Брэйди. А в Нью-Йорке плачу я.
— Что ж, неплохая сделка.
Сыр исчез с тарелок, вино было выпито. Довольно долго они сидели молча, прислушиваясь к разговорам за соседними столиками. Многие посетители говорили на иностранных языках. Джефф улыбнулся и заметил:
— Здесь кажется, что Брэйди неимоверно далеко, согласна?
— Да, так и есть. Другой мир, не мой. Я назвала тебе десять причин, Джефф, и уверена, что могу придумать еще десять. Так что, пожалуйста, постарайся понять. Я там у вас ненадолго.
— Понимаю, Саманта. И не могу тебя винить.
Глава 31
Новый год для Джеффа начался с неприятностей: он был арестован в аэропорту Чарлстона, в Западной Виргинии. В первую субботу года около десяти вечера охранник, обходивший территорию, заметил мужчину, который пытался спрятаться в тени «бич-бонанза»,[27] стоявшего неподалеку от нескольких других одномоторных самолетов. Охранник выхватил пушку и приказал мужчине, то есть Джеффу, немедленно отойти от самолета. И вызвал полицию. На Джеффа надели наручники и препроводили в тюрьму. Он позвонил Саманте в шесть утра, просто сообщил, где находится. Джефф не рассчитывал, что она примчится к нему на выручку, поскольку в Чарлстоне у него было много друзей-юристов. Она задала ему вопрос по существу:
— Зачем тебе понадобилось рыскать по территории аэропорта ночью?
— Проводил расследование, — ответил он. В отдалении послышались чьи-то страшные крики.
Она лишь покачала головой, дивясь его легкомыслию и безрассудству.
— Ладно, чем я могу помочь?
— Да ничем. Это просто вторжение на закрытую территорию. Через несколько часов освободят. Сразу позвоню.
Еще не было семи утра, когда Саманта прибежала в центр и сварила себе кофе. Джефф и его последнее приключение не слишком ее беспокоили. Она пересмотрела записи и документы, сложила их в папку, выпила на дорожку чашку кофе и ровно в 7.30 утра выехала в Колтон, до которого было около часа езды. И все это время репетировала свои аргументы в разговоре с судьей и адвокатом из «Топ маркет солюшн».
И вот она вошла в здание суда округа Колтон — на этот раз совершенно одна. Миновали дни, когда она ходила по судам в сопровождении Мэтти или Аннет. Теперь она была вполне самостоятельным юристом, во всяком случае, в деле Букер. Памела увидела ее в коридоре, бросилась навстречу, поблагодарила. Они вошли в зал заседаний и уселись за тот самый стол, где три месяца назад сидели Донован с Лайзой Тейт. На то самое место, где они, держась за руки, выслушивали, как судья зачитывает вердикт присяжных. Саманта понимала, что на этом все сходство, пожалуй, и заканчивалось, поскольку будет рассматриваться апелляция по вердикту. Нет, не сегодня. Сегодня они не будут сражаться за сумму, близкую к трем миллионам. Пять тысяч долларов — вот это куда как ближе к истине, но Саманта волновалась так, словно речь шла о миллионах.
Судья постучал молоточком и попросил Саманту начать. Она глубоко вздохнула, огляделась, увидела, что зрителей в зале нет, еще раз напомнила себе, что дело несложное и речь идет о небольшой сумме, и начала. Произнесла несколько коротких обобщающих фраз, затем пригласила Памелу на скамью свидетелей. Памела рассказала судье о постановлении по старой кредитной карте, показала копию свидетельства о разводе, рассказала, каково это было — получать урезанную зарплату, а затем вообще вылететь с работы. И весьма красочно описала, как жила с двумя ребятишками в машине. Саманта представила заверенные копии судебного постановления по кредитной карте, свидетельства о разводе, приказа суда о наложении запрета на требования должника к третьему лицу. А также распечатку о выплатах с электроламповой фабрики. Памела пробыла на скамье свидетелей около часа, затем вернулась за стол к Саманте.
Линия защиты у «Топ маркет солюшн» была слабая, еще слабее оказался адвокат — какой-то малоизвестный юрист из крохотной конторы в Абингдоне по фамилии Киплинг. Он даже не скрывал, что шансов выиграть это дело у его клиента маловато. Нес какую-то ерунду о том, будто бы «Топ маркет» обманула компания, выдававшая кредитные карты. И что будто бы его клиент действовал исключительно с благими намерениями. Его клиенты знать не знали и не ведали о постановлении суда по старой кредитной карте.
Судье очень скоро надоел Киплинг и его несвязная болтовня. Он сказал:
— Все ваши попытки снять обвинения ни к чему не приведут, мистер Киплинг. А теперь попрошу выключить диктофон.
Судебный репортер расслабился и потянулся к стаканчику с кофе. Судья продолжил:
— Хочу уладить этот вопрос прямо здесь и сейчас. Совершенно очевидно, мистер Киплинг, что ваш клиент допустил ошибку, чем причинил массу неудобств и неприятностей миссис Букер. Через месяц или около того мы могли бы провести полное расследование, в этом же зале, прямо здесь, передо мной и без участия жюри присяжных, но это было бы лишь напрасной тратой времени. Поскольку я уже принял решение. И могу вас заверить, оно обойдется вашему клиенту куда дешевле, если вы придете к мировому соглашению.
— Что ж, э-э, да, конечно, ваша честь, — вскочив, произнес мистер Киплинг. Его удивила такая откровенность судьи.
— Вот, как думаю, будет справедливо, — продолжил судья. — Иными словами, вот каково мое решение. Ваш клиент незаконно снимал деньги с чеков по зарплате миссис Букер, в общей сложности с одиннадцати на сумму тысяча триста долларов. Из-за этого ее вышвырнули из трейлера, где она проживала. В результате действий вашего клиента истица лишилась работы, хотя, насколько я понял, ее собираются восстановить. Тем не менее ей пришлось нелегко, она стала бездомной и была вынуждена жить в машине с двумя детьми. Короче говоря, миссис Букер пострадала именно из-за вашего клиента. И она просит выплатить ей компенсацию в размере пяти тысяч долларов, но лично я считаю, что этого недостаточно. И потому предлагаю выплатить ей тысячу триста долларов, которые вычли из зарплаты, плюс еще десять тысяч в качестве возмещения морального и материального ущерба. Это если мы решим миром и сегодня. А если отложим рассмотрение на месяц, тогда вашему клиенту все обойдется куда дороже. Ну, что скажете, мистер Киплинг?
Киплинг начал перешептываться со своим клиентом, представителем «Топ маркет», краснолицым коротышкой в дешевом и тесноватом для него костюме. Тот так и кипел от злости, потел и брызгал слюной, однако отдавал себе отчет в том, что происходит. И еще было очевидно, что доверия между клиентом и его адвокатом не существует. Наконец Киплинг спросил:
— Нельзя ли нам посовещаться минут пять, ваша честь?
— Можно. Но только пять минут, не больше.
И эти двое выбежали из зала.
Памела наклонилась к Саманте и прошептала:
— Просто ушам своим не верю.
Саманта кивнула с важным видом, точно это было лишь одно из ее многочисленных слушаний в суде. И притворилась, что изучает какой-то документ: начала, хмурясь, подчеркивать какие-то слова в нем, хотя больше всего на свете ей хотелось воскликнуть: «Я и сама не верю! Это мой первый суд!»
Разумеется, это был никакой не суд, скорее просто слушания. Но это был ее первый в жизни иск, и она никак не рассчитывала выиграть его с таким блеском.
Дверь отворилась, в зал вбежали ответчики и уселись за свой стол. Киплинг посмотрел на судью и сказал:
— Мы это, ваша честь… Ну, короче, действительно, похоже, мой клиент допустил ряд ошибок и искренне сожалеет о последствиях. Так что мы считаем ваше предложение вполне справедливым и согласны на мировую.
Саманта возвращалась в Брэйди. И думала о Доноване и Джеффе, о том, как они тоже возвращались в город, летел как на крыльях с вердиктом по делу Тейтов стоимостью в три миллиона. Они наверняка так же радовались и гордились собой, как сейчас Саманта. Она со своими коллегами спасла семью Букер от бездомного жалкого существования, возможно даже от голода, помогла им вернуться к нормальной жизни. Они решительно добивались правосудия и победили. А плохие парни были посрамлены.
Прежде она никогда не чувствовала себя настоящим серьезным адвокатом, полезным и нужным человеком.
Ленч в понедельник превратился в празднование блестящей победы Саманты в ее первом судебном деле. Аннет советовала ей в полной мере насладиться моментом, поскольку такие победы в их жизни случаются не часто. Мэтти предупредила, что праздновать, пожалуй, преждевременно — ведь чек от ответчика еще не поступил. Какое-то время они обсуждали дело Букер, затем сменили тему. Мэтти сообщила, что Джеффа выпустили из тюрьмы в Чарлстоне. Саманта спросила:
— Что, он внес залог или просто сбежал?
Оказалось, что освобождению Джеффа поспособствовал какой-то известный адвокат, один из приятелей Донована. Нет, ни о каком преступлении речи не было.
Утром Аннет позвонил один из секретарей суда и предупредил, что некий юрист семейства Крамп собирается подать жалобу и восстановить завещание Фрэнсин Крамп, которое она подписала пять лет тому назад и которое, судя по всему, показывала Саманте во время своего первого визита. Семья хочет добиться его признания действительным на том основании, что Фрэнсин уничтожила свое последнее завещание, составленное и подписанное в центре. Словом, замаячила какая-то туманная история, и ввязываться в нее никто из присутствующих не хотел. Пусть Крампы получат свою землю и продадут угольной компании, лично им все равно. Тем не менее, как пояснила Мэтти, они юристы и являются лицами ответственными, а потому обязаны, по возможности, предотвратить попытку мошенничества. У них имеется оригинал последнего завещания, присланный им по почте неким неизвестным человеком уже после того, как сама Фрэнсин Крамп впала в кому. Получается, она его не уничтожила, просто прятала от детей и надеялась, что в центре ей помогут, подадут в суд, чтобы утвердить его официально. Так стоит ли им сейчас показать завещание и начать войну, которая будет длиться несколько лет? Или они должны выждать и посмотреть, что затеяли Крампы? Весьма велика вероятность того, что члены семьи будут продолжать лгать, утверждая, что Фрэнсин уничтожила завещание. А если ложь буде