Сокол спокойно откинул шкуру, что заменяла ему одеяло. Поднялся, взял со стены клинок зачарованный — тот, что для нечисти и нежити припасён, тот, что и для богов не безделица. Бесшумно, стараясь не скрипнуть половицей, скользнул в сенцы и встал в стороне от прохода на случай, если в открывающуюся дверь полетят стрелы. Или ещё чего похуже.
— Открыто! — негромко крикнул он, взяв меч наизготовку.
Дверь распахнулась. В сенях, робко озираясь, появился знакомый кадомский купец, а вместе с ним — чародей глазам не поверил — два вурда, скромно потупившие взгляд.
— Да-а, — протянул Сокол, опуская меч. — Видно на небесах совсем присмотр над смертными забросили, раз вурды по слободкам расхаживают.
— Это Власорук, а это Быстроног, — наспех представил Ондроп спутников. — Дело у них к тебе, господин чародей. Важное. Ну да, небось, сами поведают.
Не престало чародею бояться просителей, какими бы необычными они ни были. И не престало говорить с гостями на пороге. Успокоив пса, он пригласил странных путников к столу. Достал из печи томившееся там молоко, выставил собственного приготовления медовые лепешки, после чего уселся сам и только теперь внимательно оглядел гостей
— Писе Йол и Пунан Кид, как я понимаю, — произнёс чародей, переведя имена обратно на лесной язык.
Вурды продолжали сидеть, потупив взгляд, и молчали.
— Что-то не так? — спросил Сокол.
— Нас лишили имён, господин чародей, — виноватым голосом произнес старший. — Зови нас лучше так, как назвал купец.
— Ага, — догадался Сокол. — Такова была мудрость предков?
При этих словах, оба вурда вскинули головы, поражённые осведомленностью хозяина. Ондроп тоже удивился.
— Ты, видимо, немало знаешь о нашем народе, — уважительно произнёс Власорук.
— Я встречался, когда-то давно с Вуверкувой, — пояснил чародей. — В то время она была у вашего племени Старшей. Но и тогда уже много годков ей набежало, вы и не застали её, поди.
— Мудростью предков, она и сейчас судит наш народ, — заметил Быстроног.
— Вот как? — удивился чародей. — Это же, сколько ей лет получается? — он подсчитал в уме. — Пожалуй, никак не меньше ста двадцати. Сильна бабуся!
Он помолчал, думая. Потом спросил:
— Ну, и какое же дело привело ко мне столь необычных гостей?
Вурды принялись рассказывать ему всё, что случилось с ними, и каков оказался приговор Старейшей, и как они поймали Ондропа и вместе с ним попытались разыскать овд. Сокол качал головой, иногда задавал вопросы, уточняя непонятое. Потом решил:
— Ну что же. Я помогу вам. Может быть, и настало время, когда придётся замириться и овдам с вурдами.
Когда-нибудь, люди наверняка придумают способ общаться друг с другом, находясь в разных концах земли. Чародей был уверен — обязательно придумают. Ведь придумали же предки колесо, сильно изменившее жизнь. Но пока приходилось использовать для этого чары. Или голубей. После памятной встречи в лесу, Сокол обменялся с Эрвелой и тем и другим. Пора стояла недобрая, и быстрая связь всегда могла пригодиться.
В голубе сейчас надобности не возникло. Голубя Сокол берёг на тот случай, если нужно будет отправить послание. Тут же посланием всё одно не обойтись — необходима встреча. Потому, закрыв глаза и сосредоточив внимание, чародей усилием мысли заставил воспламениться свечу, стоявшую в чреве холма за много вёрст от его дома. Это и был тот знак, по которому они с владычицей должны будут встретиться, в известном только им двоим месте.
— Собирайтесь, господа вурды, бросил Сокол. — Пора в дорогу. А ты, Ондроп, побудь пока здесь, присмотри за хозяйством. Надеюсь, вернуться к вечеру.
— Дак, нам собираться, только подпоясаться, — ответил Власорук. — Пойдём, Быстрые Ноги. Наш, мудростью предков, путь подходит к концу.
До назначенного места добирались всего лишь часа три по неприметной лесной тропке. Удобно, ничего не скажешь. В другие-то времена пришлось бы колесить несколько дней в поисках встречи.
Когда чародей со спутниками выбрались из леса, владычица уже ждала на поляне. Она пришла не одна. Боевая дюжина вооружённых луками овд сопровождала Эрвелу. Завидев кровных врагов, девушки помимо воли потянулись к оружию. Только владычица порыву не поддалась и стояла спокойно.
— Странных товарищей привёл ты с собой, чародей, — произнесла она не слишком приветливо.
— Не спеши судить, — возразил Сокол. — Хотя за судом и привёл их сюда. Для того и позвал тебя на встречу. Чтобы время не тянуть, скажу сразу — один из них убийца. Если позволишь, он сам изложит дело.
Эрвела от растерянности закусила губу. Заговорить с вурдами, казалось, было выше её сил. Но не зря она звалась владычицей. Взяла себя в руки и, хотя голос её слегка хрипел, ответила:
— Хорошо. Пусть говорят.
— Благодарю, владычица, — поклонился Быстроног и начал свой мрачный рассказ. — Три месяца назад, мой сонар возвращался с набега на людскую деревню. Схватка вышла жестокой — из людей мало кто уцелел. Но и наших бойцов погибло почти половина сонара. Мы тащили с собой двух женщин из той деревни. Не в плен, разумеется. Наши дети и жёны не станут есть стервятину. Когда до домов оставалось два дня пути, мы повстречали молодую овду. Одну из вашего племени. Она не испугалась сонара, заступила дорогу и попросила нас отпустить женщин. Предложила взамен привести нам корову. Но мы…
Вурд замолчал.
— Продолжай, — сквозь сжатые зубы сказала владычица.
— Я убил её. Отрезал ей голову. Она не ждала нападения и не успела защитить себя. Мы не были голодны. Её тело закопали в земле.
Эрвела с трудом сдерживала ярость. Она вновь прикусила губу и, сжав кулаки, впилась ногтями в ладони. Её глаза превратились в малые щёлки.
— А потом был суд, — продолжил Быстроног. — Наше племя не желает большой войны с овдами и потому, мудростью предков, меня изгнали. Отправили к вам, к овдам. И теперь — как ты решишь, так и будет. Если тебе нужна моя смерть, я умру. Если тебе нужна моя жизнь, я буду служить. Такова мудрость предков.
Эрвела некоторое время тяжело дышала. Потом, в очередной раз переборов гнев, повернулась к Власоруку.
— Что можешь добавить ты?
— Ничего, владычица, — пожал тот плечами. — Я просто пришёл разделить судьбу соплеменника.
— То есть, ты не участвовал в этом… убийстве?
— Нет, я всегда выступал против набегов. Но теперь это не имеет значения. В любом случае, я должен последовать за Быстроногом. Такова мудрость предков.
Эрвела долго стояла, прикрыв глаза. Непростое решение ей предстояло принять. И спросить совета у владычиц других городов, она сейчас не могла. И отложить разбирательство не находилось причин.
Она приняла решение. И когда начала говорить, голос её поначалу слегка дрожал.
— Одна из нас пропала три месяца назад. И теперь мы прояснили её судьбу. Узнали из уст убийцы, который предстал перед нами. И я заявляю, — Эрвела подняла руку, — войны с вурдами не будет.
Она ненадолго замолчала, потом продолжила.
— Но остается вопрос, что делать с убийцей? Мы не можем лишить кого бы то ни было жизни из мести или по суду, если только не объявлена Белая Война. Таков наш закон. И мы не можем взять в услужение вурдов, тем самым, осквернив злом свои города. Овды никогда не брали пленных, и потому никогда не судили их. Ни с чем подобным до сегодняшней встречи нашему народу сталкиваться не доводилось…
Эрвела опять помолчала.
— Решение будет таким. Раз ты, чародей, привел к нам злодеев, тебе и отвечать за их судьбу. Пусть служат тебе, пусть пребывают в твоей воле.
Продолжая смотреть на Сокола, владычица заговорила о наказании.
— Вернуть к жизни убитого невозможно. Возможно лишь уберечь живого. Убийца, лишенный имени и извергнутый племенем должен трижды спасти жизнь человеку или овде. Таково искупление. Товарищ убийцы волен помогать ему. Но спасти три жизни должен сам убийца… после чего оба смогут вернуться к своему народу.
Мог ли чародей отказаться от ответственности за судьбу вурдов? Наверное, да — Эрвела была ему не указ. Но он прекрасно понимал, что тогда хрупкая связь с овдами может порваться окончательно. Союз овд и людей может серьёзно пострадать из-за его упрямства. И чтобы этого не случилось, он готов был взять на себя нежданные хлопоты.
Соглашаясь, Сокол поклонился владычице. Вурды же молчали, так и не подняв чудом уцелевших голов.
Суд закончился, закончилась встреча. Величественно развернувшись, Эрвела покинула поляну. Вместе с ней, среди деревьев, исчез и её маленький отряд.
— Эх, связался я с вами, — ворчал Сокол на обратном пути. — И так про нашего брата в городе чёрте что думают, а тут ещё вурды. Что теперь мне прикажете с вами делать? Работники мне без надобности. Скотины у меня нет. О боги! А чем прикажете вас кормить?
Вурды шли, виновато опустив головы.
— Ухаживая за скотиной, подвигов не совершишь, — пробурчал Быстрые Ноги.
Сокол ошпарил его взглядом, но ничего не сказал.
Купец встретил их звонким храпом, от которого даже пёс места себе не находил. Сокол легонько притопнул носком сапога. Ондроп тотчас проснулся. Увидев целых и невредимых вурдов, он протяжно вздохнул. Кашлянул. Простонал:
— Что не повстречали овд-то? Неужто опять с вами по лесам бродить придется?
Вурды, к великому удивлению Ондропа, виновато молчали. Не зубоскалили.
— Они у меня останутся, — ответил Сокол. — А ты, смотри, никому об этом. Чтоб ни одна живая душа не узнала. Войну тут ещё не хватало устраивать.
Городец Мещёрский. Зима.
Все, кто не стремился вечерами домой, кого застала в Мещёрске дорога или дела, кто не прочь был развеяться после тяжелого дня, все эти люди, ближе к ночи, неизбежно скапливались в корчме, название которой по причине того, что она была единственной на весь город, придумать никто не потрудился. Помимо корчмы в городе завелось несколько постоялых дворов, но их обитатели, люди преимущественно обычные, ночами предпочитали отдыхать. Потому на постоялых дворах всё затихало с заходом солнца или чуть позже. А если кто и бодрствовал среди ночи, то без лишнего шума, за