– Он не трус, – возразила Жозефина. – Что стало бы с Анной, если ее муж пошел бы на верную смерть? Он не боец, он не умеет драться. Ты бы предпочла, чтобы мы отнесли его в ту кучу с телами? – Жозефина оставила жительницу деревни в своих мыслях и подошла к мужчинам, которые теперь осторожно клали раненых людей на траву. Если они оставляли бойцов здесь, это означало, что, по крайней мере, эти люди еще дышали.
Когда она подошла к ним, ее сердце екнуло. Она затаила дыхание, глядя на молодого человека у ее ног.
– Рафаэль, – прошептала она и упала на колени. Это был он! Она взяла его лицо в руки, что в тот момент казалось ей таким естественным жестом, и повернула его. Его глаза оставались закрыты, он дышал, но был без сознания. Люди, которые его несли, вернулись за другими. Один из них сильно хромал. Естественно. Не был бы он ранен, то, скорее всего, просто лежал в одной из этих куч. В Жозефине проснулся гнев. Она могла понять любого, кто испытывал беспомощную ненависть при мысли о короле. Это означало, что теперь она не могла ошибиться. Никто не узнал принца, никто не похитил его, и во всем королевстве был только один человек, который знал, где тот находится.
– Отойди в сторону, девочка, – произнес доктор и опустился на одно колено рядом с принцем. – Так, кто у нас здесь? – он бегло осмотрел принца, не проявляя ни робости, ни колебаний.
«Он не узнал его, – подумала Жозефина. – В противном случае принца бы уже давно убили».
– Выглядит он плохо, – доктор задрал рубашку, и Жозефина не осмелилась взглянуть. Он был ранен! Не просто без сознания, а ранен…
– Что с ним? – решила спросить она.
– В ране что-то есть, мне нужен свет, – сообщил доктор своему помощнику, который снабдил его фонарем. – Это какая-то железка. Будем надеяться, что она не слишком глубоко.
Жозефина поджала губы, чтобы не закричать от отчаяния. Она не могла смотреть, как доктор склонился над раной, давая указания своим помощникам. Она опустилась на колени рядом с неподвижной фигурой и взяла холодную руку в свою. Прикосновение казалось странным и знакомым одновременно. Ты снова будешь здоров. Они тебя спасут. Все будет хорошо…
Она твердила это беззвучно, снова и снова, едва шевеля губами. Как если бы это могло сбыться, если бы она повторила это достаточно много раз. Внезапно принц болезненно застонал, его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони, затем он снова обмяк.
– Да, это было больно, но теперь он ничего не чувствует. Не волнуйтесь, юная леди. Вы знаете этого молодого человека? – голос доктора звучал так спокойно, что Жозефина немного пришла в себя от шока. Те, кто беспокоится за жизнь своего пациента, так не говорят. Или она просто ничего не понимает в медицине?
– Да, я его знаю, – ответила Жозефина, не поднимая глаз. – Он мой жених.
– Тогда тебе следует позаботиться о нем, чтобы вы поскорее смогли вернуться домой.
– Мы сможем это сделать? – спросила Жозефина. В ней постепенно росла робкая надежда.
– Я думаю, да. Если только рана не инфицирована. Мы сможем остановить кровотечение. Он восстановится в течение нескольких дней.
Жозефина сжала руку принца, хотя он этого и не замечал, и все, что она могла сейчас ответить, так это – спасибо. Она не знала, кого благодарила: доктора, судьбу, высшие силы. Ей было все равно. Рафаэль не умер, он сможет поправиться. Все остальное для нее в тот момент не имело значения. Когда Жозефина открыла глаза, то поняла, что ее щека лежит на тыльной стороне его руки. Она снова быстро опустила руку. Доктор поймал ее взгляд и улыбнулся. Девушка улыбнулась ему в ответ и тепло поблагодарила его за работу. Краткий момент неуверенности после того, как она осознала, что делает, снова исчез. Кроме того, что было необычного в прикосновении к собственному жениху? Ничего.
14
Наступило утро, и они постепенно погрузили раненых в телеги, но ни в одном из простых маленьких экипажей не было места больше чем на троих человек. Еще две телеги привезли из деревни в долину, и Жозефине разрешили сесть на место кучера. Раненые лежали рядом друг с другом, один из них находился в сознании, Рафаэль и третий парень получили от дружелюбного доктора лекарство, которое притупило их боль, но затуманило разум. Принц заснул, чему Жозефина была невероятно рада. Они обязательно поговорят, как только он снова придет в себя. Если он себя выдаст, она не знала, как жители деревни воспримут такие новости и что они сделают. К счастью, никто не просил ее назвать имя жениха. У людей здесь сейчас были свои проблемы.
Лихая поездка обратно в деревню чуть не закончилась падением Жозефины с телеги, так как она уснула. Фрони вовремя схватила ее за руку, но, когда у Жозефины наконец снова появилась твердая почва под ногами, ей не хотелось ничего, кроме возможности где-нибудь прилечь. Даже на деревянную доску в сарае – ей было все равно. Главное – выспаться.
Но спать она сможет только тогда, когда будет наверняка знать, что принц в безопасности. Фрони остановилась прямо перед церковью, и Жозефина заметила, что при дневном свете здание выглядит еще беднее и хуже, чем ночью. Людям здесь не хватало самого необходимого. Неудивительно, что у них не было денег, чтобы заплатить врачу.
Пострадавших понесли в церковь. Жозефина последовала за ними, не сводя глаз со спящего принца. Как только она вошла в храм божий, девушка заметила, что скамейки унесли и поставили у стены. Раненые уже лежали на полу, один рядом с другим. Конечно, так можно было лучше заботиться о мужчинах – она видела в этом смысл, но был и риск…
Жозефина поспешила, когда заметила, что мужчины несут наследника престола, и встала перед ними, когда они собирались положить его на пол.
– Не здесь, пожалуйста, – сказала она. – Пусть будет там, в конце ряда, – она указала на противоположную сторону комнаты.
– А почему? – спросил один из носильщиков, худощавый парень с неприятным запахом изо рта и явно не в самом лучшем настроении.
– Так нужно. У меня нет сейчас времени на обсуждения. Сюда, пожалуйста, – она проводила их, жестикулируя, к последнему свободному месту с правой стороны церкви. Так она сможет побыть рядом с Рафаэлем, не садясь между двумя мужчинами.
Когда его наконец положили, а мужчины ушли прочь, она со вздохом села рядом с ним.
– Тебе необходимо выздороветь, – прошептала она, натягивая одеяло, которое уже лежало на неподвижном теле. Она на мгновение взяла его за руку, которая показалась ей слишком холодной, и сразу же осознала, что она только что коснулась руки принца во второй раз.
Перед ней лежал будущий король, которого она почти никогда не видела и который даже не осознавал, где сейчас находится.
Солома потрескивала под Жозефиной, и она не смогла подавить зевок. Девушка прилегла, закрыв на мгновение глаза. Если принц проснется, его движение обязательно разбудит ее.
У Жозефины болели плечо и бедро, но она слишком устала, чтобы сменить позу. Была ли она когда-нибудь в жизни более истощенной, чем сейчас? Чувствовала ли она когда-нибудь еще большую усталость? Она не могла вспомнить. Жозефина моргнула, потому что у нее возникло чувство, что ей нельзя отдыхать. Но она не могла вспомнить причину своего беспокойства.
Свет вокруг был приглушенным, какой обычно бывает в комнатах ночью, где горит всего несколько свечей. Пахло воском и чем-то еще: новый запах ее пугал. Жозефина открыла глаза и посмотрела в лицо, находившееся в тени.
Поездка сквозь ночь, раненые, принц! Он лежал рядом с ней, повернувшись к ней лицом, и молча глядел на нее. Она ответила ему тем же, надеясь на знак, на что-то, что подсказало бы ей, как дальше вести себя. Кто-то поблизости стонал от боли. Под ней затрещала солома.
– Графиня, что вы здесь делаете? – прошептал принц, но Жозефине это показалось криком. Слишком громко.
– Тише, ваше высочество. Никто не должен знать, кто вы, – шепотом произнесла она в ответ, не двигаясь.
– Я прекрасно это знаю. Как я сюда попал? – Казалось, его глаза искали ответы во всем, что их окружало, но в данный момент Жозефина была просто рада видеть его живым. Мысль о том, что все могло быть иначе… ужасные образы все еще возникали в ее голове, и потребовалось много сил, чтобы оттолкнуть их.
– Что вы помните?
– Мы были… я не знаю… – Принц на мгновение закрыл глаза, и беспокойство сразу же коснулось ее сердца. В конце концов, его ранили и он все еще может заболеть гангреной или чем-то еще.
– На вас напали. Кто?
– Как уже сказал, я не знаю. Мы разбили лагерь у костров. Я пытался успокоить других мальчиков и мужчин. Многие были так напуганы… у них есть дома, семьи. У некоторых есть дети. А мы заставляем их убивать. Я ненавижу своего отца. Я ненавижу его, – он тяжело задышал.
– Ваше высочество, вы не должны говорить так громко, – прошептала ему Жозефина так тихо, что уже не была уверена в том, услышал ли он ее.
– Простите меня. Не могу поверить, что лежу рядом с вами на соломенном ложе, – его взгляд скользнул вверх. – Это церковь?
– Да, мы находимся в небольшой деревне недалеко от долины. Я вам все объясню, но, пожалуйста, сначала расскажите, что произошло.
– Как я уже сказал, мы расположились у костра. Я волновался за то, как эти люди будут драться на следующий день. Они выглядели слишком напуганными, им недоставало опыта, да и заснуть никто не мог. Одного из мужчин постоянно рвало от страха в кустах. Я знал, что завтра его убьет первым же ударом меча. Я подумывал забрать его, но, главное, он боялся сбежать. Семьям угрожают, ОН угрожает семьям, если они не откажутся от своих мужей и мальчиков. А тот, кто сбегает с поля боя, должен бояться худшего. В любом случае я все время пытался успокоить мужчин. Нам уже рассказали план атаки, что делать, как продвигаться. План казался хорошим. Если бы тут были только солдаты. Когда крестьяне впервые держали в руках меч, мы были обречены на провал. Но до этого дело не дошло. Мы услышали шум из леса, затем кто-то сбил одного из нас. Мужчина, находившийся всего в двух шагах от меня, получил стрелу в шею. Мы были так ошарашены, и, как я уже сказал, они – не солдаты. Сразу же разразился страшный хаос, когда люди в ужасных масках прыгали между нами, как дикие животные. Я не мог сразу схватить свой меч: мы не были подготовлены. Эти люди в масках напали на нас без колебаний, без пощады. Они просто хотели убивать, они пришли не для того, чтобы взять пленных или отогнать нас подальше от своих земель. Я дрался с одним из них, и потом, видимо, меня ударили по голове.