К сожалению, прогулка по парку едва ли ослабила недоверие матери. В таких обстоятельствах она не могла себе позволить ни нарядиться, ни сделать красивую прическу. Вместо этого она играла с Давинией в настольную игру, слушала их разговоры и старалась выглядеть расслабленной, даже скучающей.
И вот наконец солнце зашло.
Жозефина слышала, как билось ее сердце и, казалось, заглушало все остальные звуки. В любом случае она почувствовала себя немного растерянной, проскользнув через большие двойные двери в сад. Фонари уже горели.
Она двигалась в тени по краю парка. Если повезет, мать не увидит ее, даже если будет следить за ней в окно.
Тропинки пустовали, и из-за пульсации в голове ее шаги по камням казались невесомыми. Это сбивающее с толку обстоятельство заставляло ее чаще останавливаться и со страхом оглядываться по сторонам, полагая, что она что-то слышала, но каждый звук, вероятно, был ее собственным шагом, потому что в саду никого не было. Логично. Принцессы, должно быть, ушли в свои покои успокаивать ноющие от долгих прогулок ноги, и, кроме нее и Рафаэля, вряд ли кто-нибудь сюда придет.
Пожалуйста, будь здесь. Пожалуйста…
Она поспешила по почти черной тропинке к колодцу. Почему здесь не было фонарей, как в большом парке?
Что-то хрустнуло позади, и она резко обернулась, а ее сердце бешено заколотилось. Будто на миг она потеряла слух. Деревья качались на ветру, пуская по земле танцующие тени. Даже если бы кто-то там и находился, она бы не…
Две фигуры вышли на дорожку, и Жозефина отступила, тяжело дыша. В свете фонаря, который держал в руках один из мужчин, она узнала стражника.
Крик вырвался из ее горла, и она отшатнулась.
– Жозефина! Это я! Жозефина!
Знакомый голос вызвал у нее слезы на глазах. Рафаэль притянул ее к себе, и она обняла его за шею, независимо от того, кем был второй мужчина и наблюдал ли он за происходящим. Она прильнула к Рафаэлю и прижалась лицом к его шее. Он осторожно покачивал ее из стороны в сторону, как делал это раньше, и Жозефина успокоилась. Внезапно она почувствовала себя легкой, как перышко, и парящей. И ей действительно пришлось проверить, касаются ли ее ступни земли.
– Пойдем к колодцу. Томас – друг, он будет следить, чтобы нас не потревожили, – он поцеловал ее в лоб, и Жозефина с трудом заставила себя выйти из его объятий. Как же сильно она скучала по нему!
– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил он.
– Все хорошо. Могу я взять тебя за руку? – Вопрос был глупым, но она боялась, что он может уйти. Она боялась, что Томас может сказать что-то вроде: «Мы должны уходить, ваше высочество. Вы знаете, что не можете оставаться дольше… и уж точно не с такой девушкой».
– Я настаиваю, – ответил Рафаэль, сжимая ее ладонь. Он потянул ее за собой, и, к счастью, Томас остался со своей масляной лампой на месте. Рафаэлю, похоже, не требовался свет. Либо он очень хорошо видел в темноте, либо, что более вероятно, знал эту дорогу наизусть. Звуки ранней весны, казалось, приветствовали Жозефину, и, когда она проходила мимо роз, ее настигло чувство, будто она вернулась домой. Но чувство появлялось только тогда, когда Рафаэль был рядом. В конце концов, она уже проводила здесь часы, полные грусти и одиночества.
– Как ты? – спросил он, поцеловав тыльную сторону ее руки.
– У меня все хорошо. Как твоя рана?
– Заживает. Но мне нельзя делать резких движений. Вот почему бал был отложен, как ты, наверное, уже слышала.
– Да, – она посмотрела на него, что напомнило ей об их первой встрече. Они тоже стояли здесь, в лунном свете, и она не видела его лица. Но на этот раз ей не нужно было его видеть, она знала, как оно выглядит. Цвет его глаз, его улыбка, его рот, выражение его лица, когда он волновался.
– Мой отец пребывал в ярости, когда я вернулся домой, – начал Рафаэль. – С ним невозможно было разговаривать. Я даже не пробовал объясниться.
– Но он же придет в себя, да? – спросила Жозефина.
– Не знаю, но это не так важно. Нам нужно поговорить о другом. – Его вторая рука потянулась к ее свободной, и она с удовольствием переплела свои пальцы с его. Жозефина терпеливо ждала, потому что ей казалось, что он подбирает слова. – Речь пойдет о последних нескольких днях. В гостинице. Я хочу кое-что тебе сказать и прошу выслушать меня до конца.
– Хорошо, – ответила Жозефина, внутри дрожа от волнения. Что он ей скажет? Что они больше никогда не увидятся? Что он должен был выбрать невесту и поэтому ей больше не разрешалось находиться рядом с ним? Она сжала губы и ненадолго закрыла глаза.
– Время, проведенное с тобой, было чудесным, – начал Рафаэль. – Я все ломал голову над тем, почему ты спасла меня. Зачем ты это сделала? В моей голове были как хорошие, так и плохие мысли. Люди в моем положении не привыкли, что кто-то так поступает без каких-либо скрытых мотивов. Но ты продолжала и продолжала, пока я не понял, что ты – замечательный человек. Ты просто была собой. Таким чудесным образом, что это дало мне чувство легкости, о котором я даже не догадывался. Даже если мне было больно или ты говорила со мной язвительно, я никогда не испытывал такой гнетущей тяжести, какую ощущал всю свою жизнь. Это чувство давило на меня, слишком много эмоций и в то же время слишком мало.
Жозефина нежно сжала его руки. Она слишком хорошо знала это чувство.
– После того как ты приобрела мое доверие, был момент, когда я прикоснулся к тебе. Потом я догадывался, что было бы, если бы пропавший кусок пазла внезапно появился. Когда он закрыл бы пустоту. Я не мог поверить, что это оказалось так просто. В то же время я боялся сделать что-то не так.
Он остановился на мгновение, чем сводил Жозефину с ума, но она обещала позволить ему договорить.
– Я знал, что ты – единственная здесь девушка, которая не хочет выходить за меня замуж, которая просто ничего от меня не хочет. Это сначала облегчило ситуацию, а потом только все усложнило. Потому что у меня появилась идея. И, пожалуйста, не убегай, если считаешь эту идею бессмысленной. Обещай мне.
– Обещаю, – ответила Жозефина, затаив дыхание.
– Я долго думал об этом и ждал знака. От тебя. Что ты намекнешь мне, что сможет облегчить мое решение. Потому что я бы никогда не хотел заставлять тебя что-то делать или обременять тебя тем, чего ты делать не хочешь. Это должно быть только твоим решением. Только твоим. У меня сложилось впечатление… ну… что я тебе нравлюсь. Ты мне тоже, – он замолчал, и Жозефина почувствовала его смущение, даже не видя его лица.
– Да, ты мне нравишься. Очень нравишься, – она сглотнула.
– Хорошо, – вздохнул он. – Черт возьми, это сложно. – Он отпустил одну из ее рук и провел по своим волосам. Затем он нежно положил руку ей на щеку и погладил большим пальцем ее кожу. – Я действительно не могу подобрать нужные слова. Жозефина… скоро бал, и я выберу женщину, чтобы жениться на ней и положить конец этим страданиям. Я имею в виду, ты это знаешь. Но мне было интересно… может быть, ты… ну, есть ли вероятность… – Его рука снова скользнула по ее ладони и сжала ее. – Из всех девушек, гуляющих здесь, ты единственная, с кем я могу представить себе всю свою жизнь. Единственная.
Он замолчал, и теперь ей очень хотелось увидеть его лицо. Жозефина обняла его и крепко прижала к себе, ее охватило сильное головокружение. Рафаэль почти отчаянно обнял ее в ответ, и она почувствовала, что он глубоко вздохнул, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
– Жозефина, – он поцеловал ее в висок. – Мне было очень страшно спрашивать тебя об этом. А страх – чувство, которого я не знал раньше. Я никогда не боялся причинить боль другим, я просто причинял им боль, мне было все равно. Тем не менее… этот вопрос будет давить на тебя, потому что у нас мало времени.
Он нежно взял ее руки, снял их со своей шеи и потянул ее немного дальше к фонтану. Там лунный свет упал на землю, и она поняла, что он хочет видеть, как она смотрит на него.
– Жить со мной не всегда будет легко. Но, Жозефина, я не могу думать ни о ком другом, с кем я мог бы построить свою жизнь. У меня такое чувство, что мы думаем одинаково, что понимаем друг друга… когда я лежал рядом с тобой, мне было так приятно. Я никогда не чувствовал себя так ни с кем, и… я думаю, что я влюблен. – Последние несколько слов он произнес быстро, со страхом, будто они могли что-то разрушить.
Жозефина притянула принца к себе. Ей почти показалось, что это был всего лишь сон. Рафаэль так охотно сдался, что она выбросила все опасения за борт. Ее губы коснулись его, и шторм, прошедший через нее, заставил колени задрожать. Рафаэль поцеловал ее в ответ, просунул руку за спину и притянул еще ближе. Жозефина осмелилась и провела пальцами по его шелковистым и гладким волосам.
Его аромат окутывал ее, его тепло согревало. И она хотела сказать ему, что чувствовала то же самое, то же чувство мучило ее последние несколько дней, даже если она не позволила словам о любви проникнуть в ее разум. В принца нельзя влюбляться.
Так поступали только глупые девчонки, не имевшие представления о реальной жизни…
Рафаэль поцеловал ее в шею, отчего по спине пробежала дрожь. Затем он посмотрел ей в лицо, а она взглянула на него в ответ, но его силуэт был уже наполовину в темноте. Жозефина видела его улыбку, но на его лице все еще была тень печали.
– Жозефина, ты можешь представить, что будешь жить со мной вечно? Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо. Даже если ты единственная девушка в замке, которая, согласно твоему собственному утверждению, не хочет выходить за меня замуж, я все равно прошу тебя передумать.
Жозефина не могла произнести ни слова, просто смотрела на него. Все это походило на сон, и внезапно она убедила себя, что это и есть сон. Она сейчас проснется в своей спальне и увидит, как Давиния храпит рядом с ней в другой постели. Иначе и быть не могло. Они не стояли рядом с этим фонтаном, и он не задавал этот вопрос, бывший ее величайшим желанием и страхом одновременно.