19
– Где ты была? – спросила мать ледяным голосом, когда Жозефина закрыла за собой дверь. В комнате горело несколько свечей, но на этот раз знакомый запах воска не успокаивал Жозефину. На обратном пути она подбирала нужные слова, даже хотела рассказать все завтра. Но от этого лучше не стало.
– В парке, – ответила она. – Но это не так важно. Мне нужно поговорить с вами. С вами обеими.
Давиния подняла голову. Она сидела за туалетным столиком, рядом с ней горели две свечи, и в их свете она рылась в шкатулке с драгоценностями.
– Тебе лучше подойти сюда. Это серьезно. – Жозефина заметила, что у нее пересохло во рту, и налила себе кружку воды. Так что у нее было несколько секунд на отсрочку. Она не могла рассказать им обеим все сразу, поэтому ей пришлось медленно продумать свою речь. Лучше ей пока оставить в стороне великие приключения и битву в долине. Она сделала глоток. Давиния подошла ближе, и ее мать соединила кончики пальцев в своем типичном нетерпеливом жесте.
– Мы ждем, дитя.
– Ну, это так… Я знаю, что ты много вложила в подготовку к завтрашнему дню, мы сделали все возможное, и это также было огромным усилием для Давинии. Теперь я должна вам сказать кое-что, о чем мне действительно тяжело говорить, но, пожалуйста, выслушайте все до конца и хорошенько подумайте об этом. – Жозефине пришлось сделать еще глоток воды, ее руки дрожали.
– Что такое? – спросила Давиния. Ее глаза светились любопытством. Это зрелище отдалось в сердце Жозефины острой болью.
– Я узнала кое-что еще в ночь, когда мы прибыли. Вам сейчас тяжело, но я знаю, что Давиния не будет выбрана завтра.
– Что? – спросила Давиния.
– Я знала, что ты что-то скрываешь от меня, – грубо сказала мать. – Надеюсь, это просто глупая болтовня. Но что бы ты ни слышала, твоим долгом было немедленно сообщить нам, чтобы я могла это изменить. Что конкретно ты узнала?
– Я хотела все рассказать, я уже была в замке, но вы уехали, не предупредив меня. И когда…
– Так это наша вина? Твоя неудача? – перебила ее мать.
– Может, ты сначала выслушаешь меня? – Жозефина посмотрела матери в лицо. Хотела ли она вообще что-то услышать? Или она что-то подозревала?
– Что случилось, Жози? – спросила Давиния. Она говорила почти как ребенок.
– Давиния, я люблю тебя. Ты – моя сестра, – сказала Жозефина. – Но завтра на балу принц не выберет тебя. Я знаю это. Подумай, стоит ли вообще идти туда. Ты так долго готовилась, что это может только навредить тебе. Боже, я даже не знаю, как это сказать. Я не хочу причинять тебе боль. – Жозефина закрыла лицо руками, так как на ее глаза навернулись слезы.
– Жози… Боже мой, что это… мама? Что это значит?
– Это полная чушь, – прервала ее мать. – С кем ты говорила? Одна из других матерей тебе что-то рассказала? Кто это был и что она сказала? Успокойся, Давиния, это все сплетни. Твоя сестра мелет чушь.
– Я говорю правду, – вытерла глаза Жозефина. – Мне сказал сам принц. Он не возьмет Давинию в жены.
В комнате воцарилась тишина, которая, казалось, забрала у Жозефины воздух, чтобы дышать. Мать уставилась на нее. Давиния походила на бледную куклу с огромными голубыми глазами, смотрящими в пустоту.
Жозефина с тревогой посмотрела на мать. Она за всю свою жизнь никогда не видела такого взгляда.
Матушка шагнула к ней, отстранилась, и затем Жозефина почувствовала резкую боль на лице. Ее голова отлетела в сторону, и она упала. Крик, который она услышала, исходил не от нее. Мир повернулся вокруг них. Перед собой она увидела подол платья и пол. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что произошло. Это было невообразимо, немыслимо. Сон превратился в кошмар, и он был таким же реальным, как и тот момент ранее у фонтана с Рафаэлем.
– Мама! Зачем ты это сделала? – Давиния упала на колени рядом с Жозефиной. – Все в порядке, Жози? – она потянулась к ней, взяла ее за руки и усадила.
– Я годами делала все для вас, – голос ее матери звучал отчужденно. А может быть, она тоже была чужой. Жозефина не могла заставить себя взглянуть на нее. Голова закружилась, и девушка просто уставилась на край своей юбки. Она до сих пор не могла поверить, что ее мать могла так сильно ударить ее. – Я отказывала себе, экономила на всем, никогда не обращала внимания на свои заботы. И ты осмелилась прийти сюда и рассказать нам такую лживую историю? Из чистой злобы? Потому что твоя сестра может стать королевой, а ты – нет?
Жозефина подтянулась к столу и поддержала себя.
– Я не вру, – выдохнула она. – Ты слепа, мама. Разве ты не видишь, что только что сделала? Ты никогда не била нас. Своих детей, – теперь она посмотрела матери в глаза.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – ее мать закричала, глядя сквозь нее, будто Жозефина была сделана из стекла.
– Нравится тебе это или нет, но я сказала правду. Сам принц поведал мне, что не женится на Давинии. Если ты отправишь ее на бал, она будет разочарована.
– Лгунья! – голос ее матери источал такую ненависть, что Жозефина почувствовала себя очень странно, не считая шока, который все еще заставлял ее дрожать.
– Я не лгу.
Мать шагнула к ней, и Жозефина вскинула руки перед лицом, словно защищаясь. Давиния испуганно вскрикнула, отчего Жозефина почувствовала еще больше боли, чем могла бы причинить очередная пощечина.
– Не волнуйся, я больше не буду тебя трогать. С тобой покончено, Жозефина. Твоя сестра пойдет на этот бал. И твоя ревнивая ложь дорого тебе обойдется. – Жозефина хотела уже открыть рот, чтобы что-то сказать, но властный жест матери заставил ее остановиться.
– Принц… – ее мать взглянула на Давинию, словно желая убедиться, что она все еще тут. – Принц ни с кем не разговаривает. Все здесь знают это. Кроме тебя, Жозефина. Тебя никогда не интересовали наши приготовления и обсуждения. Принц Рафаэль известен тем, что ни с кем не разговаривает. В лучшем случае с его ближайшими доверенными лицами. Несколько дней назад он был на кухне замка и дал там несколько инструкций. Эта новость сразу облетела весь замок. Слова, которые говорил принц. Не смотри на меня как на дуру. Если бы ты это знала, то вряд ли придумала бы эту нелепую ложь. Понимаешь, я знаю все. Ты не можешь прийти ко мне с чем-то подобным. Я всегда думала, что ты умнее. Я бы не подумала, что ты даже рискнешь попробовать. Должно быть, ты испытываешь безмерную зависть к своей сестре.
Жозефина слушала заявления матери будто парализованная, но приговор ударил ее по больной голове. Принц ни с кем не разговаривает. Это была уловка? Она хотела проверить Жозефину? Это была спонтанная ложь?
– Иди в свою комнату. Я не хочу видеть тебя до того, как закончится бал.
В Жозефине что-то сломалось. Она не знала, что конкретно, но оно треснуло и теперь разбилось вдребезги. Это было похоже на то, что нельзя было исправить.
– Бал, – медленно сказала она, – вас уже не спасет. – Она повернулась к Давинии: – Я тебя люблю. Я желаю тебе счастья. – Жозефина наклонилась вперед и поцеловала Давинию в щеку. Затем она подошла к двери: Жозефина не могла больше оставаться в этой комнате.
Было странно, но она не плакала. На самом деле она ожидала, что по ее лицу хлынут слезы, но сейчас она была спокойна. Все ясно. Как будто пелена, удерживающая до сих пор ее взор, исчезла. Она еще не понимала связи между событиями, что что-то в этом было, и она собиралась выяснить, что именно.
Прохладный ночной воздух коснулся ее пылающей щеки, когда она вошла в парк. Ее мать ударила ее. Она все еще боялась это принять. Но это случилось: она повалила ее ударом на пол, а щека Жозефины болела и опухла. Под покровом темноты она прокралась в сад с розами. Конечно, Рафаэль ее не ждал. Как бы она хотела позволить себе нырнуть в его объятия и утешиться. Он был единственным, с кем она могла поговорить об этом.
Жозефина набрала воды из журчащего колодца и умылась. Ей стало немного лучше. Снова и снова она смачивала кожу, пока болезненная пульсация на лице не утихла.
Девушка взглянула на луну. Неужели она все сделала неправильно? Стоило ли ей рассказать всю историю? Точно нет. Поскольку теперь видно, что желание разговаривать у него было только с ней, а если бы она призналась в этом матери, то ей бы все равно никто не поверил. Он не разговаривает с людьми. Напротив. Кто мог всерьез предположить, что, пока другие возились с ее бальным платьем, она соблазнила мужчину, который собирался стать королем?
Она решила, что лучше ничего не говорить. Ее мать была не в своем уме, и Жозефина задавалась вопросом, не сожалеет ли матушка о произошедшем и не извинится ли она перед ней. Насколько велико должно быть давление? Неужели Жозефина недооценила приготовления к балу? Конечно, это не было поводом бить свою собственную дочь, но она никогда не забудет тот гнев и выражение лица матери. Будто в глазах читалось что-то чужое. Она видела эту вспышку то ли ярости, то ли гнева, но так и не поняла, что это могло быть.
Жозефина начала прохаживаться из стороны в сторону. На то, чтобы придумать план, потребовалось время. Если бы Рафаэль находился здесь…
Она задавалась вопросом, какие варианты развития событий могут быть. Практически никаких. Жозефина не желала сейчас возвращаться в свою комнату. И завтра тоже. Она не могла представить, что будет после бала. Рафаэль представит ее как свою невесту, и, конечно же, Жозефина хотела бы, чтобы этот невероятный момент она разделила с другими. С семьей, которая была бы счастлива за них. Но теперь семья считала ее своим врагом. Она была для них той, кто украл и разрушил все годы подготовки к этому событию.
Жозефина снова подошла к фонтану, чтобы ополоснуть лицо прохладной водой. Как могла ее жизнь так быстро измениться? Казалось, что ничто уже не стоит на своих местах, мир перевернулся, и все перемешалось. Она не могла представить, каково будет завтра встретиться с Рафаэлем. Жозефина для всех – простая незнакомка. Раньше ее никто не видел, она не участвовала ни в каком мероприятии. Она была неизвестной. Девушка привыкла, что рядом с Давинией ее не замечают. То, что на этот раз все будет по-другому, заставляло ее сердце биться в бешеном темпе.