– Мы тоже, ваше высочество. Мы тоже. Хотите примерить?
Платье подходило ей, за исключением нескольких небольших изменений, которые женщины хотели внести к началу бала. Жозефина стояла посреди трех зеркал и не могла перестать смотреть на себя, пока не почувствовала себя немного тщеславной. На фоне этого платья ее глаза казались почти голубыми, а не серыми. Это льстило ей во всех смыслах – у платья был идеальный цвет и идеальная форма. Она не узнавала себя. Что бы сказал Рафаэль, если бы увидел ее такой? От этой мысли ее лицо вспыхнуло, а сердце забилось быстрее. Скоро она увидит его снова, и ей будет позволено остаться с ним навсегда. Они снова будут читать сказки, обниматься и целоваться.
– С вами все в порядке, ваше высочество? – спросила одна из портних.
– Я… да, все в порядке, – моргнула Жозефина.
– Вы взволнованы, не так ли?
– Да, немного, – сказала она. Это заявление было явным преуменьшением, и Жозефина обрадовалась, когда ей снова разрешили сесть, чтобы сделать прическу.
Она подумала о Давинии и их матери, которые, вероятно, делали то же самое сейчас, да и скорее всего друг другу, если их мать так и не смогла найти другую помощницу, которой бы она не заплатила и которая бы украла все медные монеты Жозефины.
В зеркале Жозефина увидела себя: свое серьезное лицо, вокруг нее весело болтали женщины, которые плели и завивали ее длинные пряди. В этой беззаботности она ощущала столько смешанных чувств. Ей хотелось бы вскочить и побежать к фонтану в саду, чтобы позволить Рафаэлю взять ее на руки. Но его там не было, да и ее тоже. В то же время она чувствовала себя неблагодарной за то, что так счастлива. Не так давно она сидела на скамейке и желала именно этого, не так ли? Она надеялась остаться с Рафаэлем.
Серая принцесса.
Она забыла. Но когда ее мать бросила это ей в лицо, она снова вспомнила об этом. В детстве она слышала эту фразу совсем по-другому. Жозефина не чувствовала осуждения или оскорбления. Ей никогда бы в голову не пришло осмыслить и использовать этот эпитет так, как это сделала ее мать. Она никогда не думала, что золотое солнце лучше в глазах других. Лучше серого тумана. И сейчас она смотрела на этот туман в зеркале.
Дитя, у тебя слишком большие глаза и слишком узкое лицо. Приговор, воспоминание, которое она каким-то образом запомнила, но которое тогда казалось ей другим. Не оскорблением. Она не думала, что может в чем-то ошибаться или чего-то в ней может быть слишком много или слишком мало. Да и разговор редко касался внешности Жозефины. Давиния всегда была главной темой для обсуждений. Жозефина привыкла к этому с самого детства. Ее сестра – надежда семьи Дорнфельдт.
А сейчас?
Женщины уложили волосы в прическу, которую Жозефина никогда не видела даже на всех этих принцессах, бродящих в саду. Произведение искусства из завитков, петель и небольших косичек. Ее волосы впереди удерживала диадема, которая сверкала так, будто состояла из крошечных звездочек. Одна из женщин надела цепочку на шею Жозефине, и она сразу узнала луну, сделанную из серебра. Рафаэль. Она дотронулась до цепи и подумала, что чувствует его присутствие. Тогда, в лунном свете, они впервые увидели друг друга.
Вечер приближался.
Молодая женщина в зеркале… Жозефина все еще не могла поверить, что это она стоит здесь, а не совсем другой человек. Когда она посмотрела на себя, то взгляд сразу упал на платье. Она повернулась, разглядывая себя со всех сторон, понимая, что никогда раньше такого не делала. Она не замечала в себе той красоты, которую видели в ней другие люди. Что же с ней случилось за это время?
– Вы должны идти, ваше высочество, – сказала одна из женщин, ее глаза сияли. – Вы выглядите прекрасно.
– Я не знаю… куда идти, – сказала Жозефина, даже не поблагодарив за этот комплимент. Это было слишком странно.
– Иоганн проводит вас, – женщина указала на слугу, который ждал у двери. Вот и началось.
– Спасибо всем, – сказала Жозефина, шагнула в дверь, которую Иоганн придерживал для нее, и вышла в коридор.
Ее туфли издавали шум о каменный пол, слишком громкий, по ее мнению. Кто бы их ни встречал на пути, всегда останавливался и разворачивался, чтобы взглянуть на нее. Жозефина не могла их винить. Никто до сих пор не видел ее в таком образе, и, видимо, люди вообще не узнавали ее, ведь даже она сама с трудом это делала.
Иоганн провел ее в холл, где Жозефина сразу увидела, для чего он использовался. Это был вестибюль большого бального зала, и двойные двери уже распахнули настежь. Голос церемониймейстера донесся до Жозефины. Он начал называть имена принцесс, которые одна за другой входили в бальный зал. Жозефина попрощалась с Иоганном, который ушел с коротким поклоном и загадочной улыбкой в уголках рта, что на короткое время смутило девушку. Что Рафаэль сказал своим подчиненным? Казалось, они точно знали, что делать.
Жозефина пыталась найти мать в этой суете шелка, парчи, бархата и высоких причесок. Она нашла ее довольно быстро, потому что узнала розовое платье Давинии. У сестры была красивая прическа, но платье не могло конкурировать с большинством окружающих девушек. Это так тронуло Жозефину, что в конце концов ее матери не удалось найти чудесный материал для дочери. Несмотря на все жертвы, несмотря на все усилия, результат остался средним. Заметила ли это матушка?
В этот момент Давиния повернулась в ее сторону, и Жозефина отвернулась, так чтобы сестра не смогла рассмотреть ее лица. Она внимательно поглядела в одно из больших зеркал в золотой оправе.
Да, Давиния наблюдала за ней. Узнала ли она свою сестру? Теперь ее мать тоже смотрела в ее сторону, конечно, из-за платья. Жозефине пришло в голову, что в конечном итоге мать предпочла снова распространить слухи, которые ей дорого обошлись и ничего не принесли. Только она этого еще не знала.
У входа в зал были зачитаны следующие имена, и толпа двинулась вперед. У Жозефины возникла мысль, будто громом поразившая ее. Неужели Рафаэль понял, что ее нет в списке, что она никогда не собиралась быть гостем? Впустят ли ее? Она наблюдала за своей матерью, которая теперь продвигалась вперед с Давинией. Вероятно, потому, что они рассчитывали на победу. Жозефина поняла, что, если ее позовут, это, вероятно, произойдет вместе с ее семьей, поэтому пора было смешаться с ожидающей толпой. Она придумала, что делать, если женщины не уступят ей дорогу. Но, когда она приближалась к ним, принцессы сами расходились в стороны. Удивленные взгляды упали на нее, и когда Жозефина подошла достаточно близко к большой двери, она остановилась во втором ряду, чтобы мать не заметила ее слишком рано. Прятаться было достаточно сложно.
Позвали двух графинь с дочерьми, и Жозефина узнала девушку, которую они встретили в первый же день своего появления в коридоре. Сегодня на ней было белоснежное сверкающее платье, верх которого изображал лебедя, обвивающего голову вокруг ее шеи. Принцесса проплыла в холл, и Жозефина сделала шаг вправо, чтобы увидеть больше. Гордый лебедь направился прямо к возвышенности – платформе, ведущей на пять ступенек. Жозефина почувствовала, как ее щеки вспыхнули. Рафаэль был там, наверху! Его одежда казалась сшитой из темной кожи и темно-синего бархата, и Жозефина поняла, что он одет в тон ей. Она сжала губы, чтобы не прослезиться. Как бы ей хотелось побежать вперед, чтобы обнять его.
Принцесса-лебедь сделала реверанс. Рафаэль кивнул, и ей пришлось освободить место для следующей девушки, что, по-видимому, далось ей нелегко, так как она стояла там немного дольше, чем положено, перед принцем и его отцом, который сидел на богато украшенном троне позади своего сына, в обязанности которого входило приветствовать каждую принцессу.
Человеку, одетому в мантию, похожую на одеяние церемониймейстера, пришлось энергичным жестом побудить принцессу наконец двигаться дальше.
– …Графиня фон Дорнфельдт с дочерьми: графиня Давиния фон Дорнфельдт и Жозефина фон Дорнфельдт! – крикнул мужчина с церемониальным посохом у входа, и Жозефина вздрогнула. Она чуть не пропустила свой выход.
– Простите меня, сэр, но я здесь только с моей дочерью Давинией фон Дорнфельдт, – сказала мать Жозефины, протолкнувшись к двери.
– Ваша дочь Жозефина в моем списке, – невозмутимо ответил мужчина. – Пожалуйста, пройдите, графиня. Их высочества уже ждут.
– Уберите Жозефину из своего списка, – сказала ее мать. Она слегка приподняла платье и пошла прямо по темно-красной ковровой дорожке. Давиния последовала за ней. Когда они отошли немного дальше, Жозефина вышла вперед.
– Надеюсь, вы еще не вычеркнули меня, – сказала она мужчине. Он улыбнулся настолько добродушно, что Жозефина невольно подумала, не проинформировал ли Рафаэль здесь всех о своих планах, кроме принцесс и их матерей.
– Конечно, нет, графиня, – мягко сказал он. – Просто идите.
Жозефина вздрогнула. Итак, время пришло. Ее мать уже сделала реверанс перед троном, и в этот момент Давиния присела перед Рафаэлем, но отсюда Жозефина видела, что он смотрит поверх сестры прямо в ее глаза – глаза своей возлюбленной.
Она сдвинулась с места, а ее платье тихо зашуршало, но звук шагов полностью поглотил ковер. Так ей казалось, что она просто плывет вперед. А может, и не казалось. Она даже не осознавала, что происходило вокруг нее в тот момент, потому что видела только Рафаэля, в чью сторону она двигалась. На его лице играла улыбка, которую все в зале заметили, и в этот момент начались перешептывания о том, кто она такая, почему ее никогда раньше не видели, например в парке или на балу.
Жозефина подошла к месту перед троном и остановилась. Они посмотрели друг на друга, и мир вокруг них перестал существовать. Рафаэль кивнул ей, и она словно пробудилась ото сна и сделала реверанс. Когда Жозефина снова подняла глаза, то увидела, что его губы шевелятся.
Ты выглядишь великолепно.
Она улыбнулась, и жар на ее щеках только усилился. Позади нее вызвали следующих принцесс, и Жозефина направилась влево к ожидающим гостям.