Арсений остановился, мягко коснулся рукой ее шеи, поднес ладонь к уху.
— А надо?
Сирена ответила на языке тела. Взгляд у нее затуманился, рот приоткрылся, голова качнулась. Арсений не касался ладонью ее уха, Сирена сама прижалась щекой к его руке.
— Я хочу, чтобы все было, как раньше, — негромко пробормотала она.
Арсений и сам хотел бы перенестись на двадцать лет назад, но память отбросила его всего лишь на год. Он вспомнил: на зоне проснулся весь в поту — после того, как ему приснилась Сирена. Он тогда мог только мечтать о той возможности, которая сейчас была у него прямо в руках. Они вдвоем, Сирена тянется к нему, а Казимира нет, и никогда уже не будет. О какой Вите сейчас могла идти речь?
— И я хочу.
Он гладил Сирену рукой, пока она не закрыла глаза. Только тогда он притянул ее к себе и поцеловал в губы. От сильных ощущений у Сирены отказали ноги. Рядом был диван, Арсений подхватил женщину на руки и опустил на него.
Она ничего не говорила, когда извивалась под ним, помогая снять юбку. А когда осталась голой, вдруг спросила:
— Зачем ты это сделал?
Но прилив страсти размыл ее возмущение, оно ни к чему не обязывало. К тому же Арсений помнил, как Сирена пыталась останавливать его в прошлом. Он тогда ни разу не остановился; может, потому она захотела его и сейчас?
— Я еще ничего не сделал.
— Казимир тебя убьет, — пробормотала она, энергично принимая в себя его вздыбившуюся инициативу.
— Да? — Арсений сделал вид, что задумался.
И остановился, хотя далось это ему нелегко. Мечты сбывались, от дикого восторга хотелось кричать.
— Да!
Сирена обвила руками его спину и с силой прижалась к нему. При этом она требовала активного движения. Как можно больше движения. Как можно больше угля.
От переизбытка пара лопались трубы, вылетали клапана, а котлы взорвались одновременно. Арсений рухнул с шумной высоты на тихий диван, обнял Сирену, вибрирующую изнутри от остаточного напряжения.
— Сейчас придет Казимир. — От чувства приятной усталости он едва ворочал языком.
— Все равно, — чуть слышно пробормотала Сирена.
— Я помню, как он приходил… Стучал в дверь…
— А ведь он меня тогда просил…
— О чем?
Сирена изнеможенно махнула рукой. Дескать, потом.
Арсений оторвался от нее, сел, откинул голову назад, закрыл глаза, но расслабиться не смог. Чувство вины перед Витой поставило его на ноги, он поднялся по лестнице, с высоты второго этажа обвел взглядом улицу с парадной стороны дома. Вита могла выследить его и сейчас наблюдать за ним, но не было видно ее белого «Тигуанчика».
Сирены уже не было на диване, когда он спустился вниз, а где-то за закрытой дверью лилась вода. Арсений сел, пальцами обеих рук взлохматил голову. Не так уж все и плохо. Даже очень хорошо. Не обманулся он в своих ожиданиях: Сирена по-прежнему более чем хороша. Сбылась мечта, к которой Вита не имела ровно никакого отношения. И совсем не факт, что Арсений сегодня изменил ей. Он всего лишь вернул свое… Однако есть вопрос: а хочет ли он жить с Сиреной дальше? На него он не мог ответить утвердительно. Да и Сирене он вряд ли нужен по-настоящему, честно говоря. У нее взрослые дети, свой круг общения; Арсений по всем статьям будет чужим.
Сирены долго не было, она вышла к нему в собранном, можно сказать, упакованном состоянии. Все тот же костюм на ней — чистый, наглаженный. Волосы гладко уложены, макияж безупречный. Арсений даже непроизвольно поднялся, увидев ее. Но Сирена не собиралась никуда ехать.
— Будем обустраиваться?
Она улыбалась, тепло поглядывая на него, но при этом сдерживалась от телячьих нежностей. И хотела бы, наверное, нырнуть к нему под руку, приласкаться, но, видно, статус не позволял.
— Думаешь, Казимир задерживается? — спросил Арсений.
— Все возможно… Что он говорил, куда собирался?
— Ко мне собирался, а пришел — передумал…
— Может, он и сюда передумал идти.
— Он знает, что ты можешь здесь его ждать.
— Если меня нигде не будет, я буду здесь.
— Тебя нигде не будет. Ни в телефоне… Или здесь есть интернет?
— Интернет проведен, нужно только заплатить. Но меня больше устраивает режим полной тишины, — сказала Сирена. И, немного подумав, добавила: — С тобой.
Арсений кивнул. Его тоже устраивал такой режим. Но с оговорками. Ну, никак не мог он выкинуть из головы Виту, хотя уже и не воспринимал ее всерьез.
— А если Казимира убьют?
— Я не хочу об этом думать.
Сирена действительно гнала от себя похоронное настроение, причем довольно успешно.
— Думай о хорошем.
— Помнишь, как мы ходили с тобой в магазин? — Сирена заставила себя улыбнуться.
— Пока Ширман перепрятывал свои миллионы, — вспомнил Арсений.
— Я тогда тебя ненавидела.
Она улыбалась, но при этом смотрела на него с укором.
— За что? — повел бровью Арсений.
— Со мной нельзя было так.
— Как?
— За шкирку и в постель.
— За шкирку я не хватал.
— За шкирку, — кивнула она. — Как мартовскую кошку… С тобой я почувствовала себя мартовской кошкой. Я ничего не могла с собой поделать. Зато ты мог делать со мной все, что угодно… Я презирала себя за это.
Сначала Сирена отвела взгляд, затем вообще повернулась к Арсению спиной. Сделала шаг в сторону кухни, остановилась, будто в ожидании. Арсений подошел к ней, взял за плечи. Она отклонила голову назад, хотела дотянуться до его руки, но сама же себя остановила.
— И Казимир меня презирал… — тихо сказала она. — Он решил, что я шлюха.
— Казимир — полный придурок.
— Да нет, он хорошо знал, что ему от этой жизни нужно.
— Ты нужна была ему?
— Да. И он просил меня остановиться…
— Остановиться?
— Не ложиться к тебе.
— Какое он имел на это право? — Арсений снова, в какой уже раз вспомнил сцену в саду, где Казимир на скамейке, а Сирена стояла перед ним, развесив уши.
— В том то и дело, что никакого. Но я сама поняла, что нельзя больше. А ты налетел как ураган… Казимир постучал, а мы с тобой… Ты даже не представляешь, как он взбесился.
— Представляю. Двадцать лет представлял.
— Тогда он тебя и приговорил.
— Да нет, он еще раньше все решил. Где он хлороформ взял?
— Хлороформ?
— А чем он меня усыпил?
— Я не знаю… Он меня с такой силой ударил, что я ничего не помню.
— Ударил?! Тебя?!
Арсений в недоумении смотрел на Сирену. Каким же нужно было быть мерзавцем, чтобы поднять руку на эту святую женщину?
— Я, когда в себя пришла, ты уже был мертвый.
— Ну, почти мертвый.
— Я долго думала, что ты мертвый. Потом Виктор… Да какой он Виктор? — тихо вспылила Сирена. — Казимир сказал, что ты живой и сидишь в тюрьме… Только тогда я смогла его простить… Но не совсем… До конца я его так и не простила… И все ждала, когда ты выйдешь. И с силой прижмешь меня к себе.
— Ждала?
Сирена не стала повторять, зашла на кухню, открыла холодильник.
— Мышь повесилась… — сказала она. — В темноте.
Сирена включила холодильник, но это не наполнило его продуктами. Она сказала, что метрах в трехстах от дома находится универсам — туда Арсений и отправился. Причем с удовольствием. Ему нужно было встряхнуться и собраться с мыслями. За один только день его жизнь сделала столько кульбитов, что голова кругом, и непонятно, то ли он действительно обрел Сирену, то ли она плод его больного воображения.
Глава 15
Однако Сирена не растаяла, как мираж. Пока он ходил за покупками, она начала уборку, смахнула пыль с мебели, взялась за швабру. Ее невозможно было остановить: пока не вымыла первый этаж, так и не остановилась. Глядя на нее, Арсений видел ту юную девушку, с которой познакомился двадцать лет назад. Но вспомнил и себя, как был персональным ангелом-хранителем и защищал ее. Тогда он думал об их общей безопасности куда больше, чем сейчас. Тогда, прежде чем отправиться в магазин, он бы продумал схему защиты и обороны дома, проложил маршруты отступления.
Арсений упрекнул себя в безалаберности, тут же обошел дом, обследовал двор, продумал план срочной эвакуации и даже кое-что сделал для этого. Только затем, несколько успокоившись, занялся ужином.
Он приготовил жаркое, открыл бутылку вина. Сирена только слегка улыбнулась, глянув на этикетку. Да, она привыкла к более изысканным сортам, но лучше пить дешевую бормотуху с Арсением, чем самое дорогое вино с кем-то. Именно об этом говорил ее теплый взгляд.
А потом Арсений взял ее за руку и посадил к себе на колени. Она взглянула на него с опаской, затем расслабилась. В конце концов, она уже взрослая женщина и ей не страшно чувствовать себя игрушкой в руках мужчины. Тем более что такую вольность она могла позволить себе только с Арсением. И она позволила…
Это была самая сумасшедшая ночь в их жизни, успокоились они только под утро. А проснулись ближе к полудню.
Арсений приготовил завтрак, подал прямо в постель.
— Я привыкла завтракать с мужем, — засмеялась она.
— Твой муж задерживается.
— Лучше бы он никогда не появлялся.
— Интересно.
— Я хочу завтракать с тобой. Каждый день.
— Звучит заманчиво.
— Я заманчивая женщина?
Сирена села на кровати, опираясь на тонкую, изящную руку. Она без всякого стеснения выставляла на показ свою средних размеров грудь, ничуть не похожую на силиконовую, хотя именно такой и была. Она гордилась своим телом, за красоту которого без устали сражалась с природой.
— Ты же Сирена. Заманивает своим пением и убивает.
— Знаком с мифами Древней Греции?
— Я знаком с тобой.
— Я вовсе не та сирена.
— Но поешь красиво.
— Я пою правду… Я очень хочу тебя и мне все равно, где сейчас мой муж, — сказала она, укладываясь на спину. — Тебе нравится такая песня?
— Твой муж объелся груш.
— А вдруг подавился?
— Тебе не жалко?
— А ему меня не было жалко?.. — спросила Сирена, обращаясь скорее к мужу, чем к Арсению.