его за шкирку. Казалось бы, он должен был вычеркнуть Леру из жизни, но каждый раз, когда Майя обнимала его или просто прижималась к нему, он видел перед собой Леру. И ее виноватая улыбка остро колола душу.
Глава 11
Снега мало, почти нет, зато мороз и ветер, эта лютая смесь пробирала насквозь. И погреться негде, а ведь Родиона вызвали не абы куда, а на пожар. Кто-то запустил бутылкой с «коктейлем Молотова» в стену склада для тарной продукции. Зажигательная смесь выгорела, на этом все и закончилось. И стены у склада огнеупорные, и крыша железная — не схватилось пламя, не дошло дело до пожара. Но факт оставался фактом. Кто-то подошел на лодке к причалу, на краю которого стоял склад, и швырнул бутылку.
— Это диверсия, вы должны принять меры, — коротко сказал Малыгин, заведующий строительством терминала.
— Примем, — кивнул Родион, осматривая обгорелое пятно на стене склада.
До воды всего пять метров, и захочешь, не промажешь.
А причал полноценный, обложенный массивными бетонными блоками, до завершения строительства еще далеко, но основная работа уже сделана. Один причал из трех уже, считай, готов. Глядишь, к лету работы закончат. И элеваторы установят, и оборудование, которое уже пылится на складе, правда, на другом, куда бутылкой не достать. А этот склад пустой, но диверсанты, судя по всему, работали не на результат, они демонстрировали свои намерения. Ну, и возможности.
— Мы со своей стороны также примем меры к поиску преступников, — в раздумье проговорил Малыгин.
Немолодой уже, седые волосы, морщинистый лоб, но взгляд живой, как у молодого, и движения энергичные, в них не чувствовалось усталости. Что ж, такую стройку мог осилить только неутомимый человек.
— Какие меры? — насторожился Фомин.
— Ну, не можем же мы сидеть сложа руки! — удивленно глянул на него Малыгин.
— А кто у вас есть, чтобы руками двигать? Кальмаров со своей бригадой сидит, Пыжов тоже уже в СИЗО.
Незгирева и Мысака отпустили, но, насколько Родион знал, обратно их на службу в «Быстрый Дон» не взяли. Где они сейчас, неизвестно, но вряд ли в обойме у Смальцева, хотя кто его знает.
— Есть начальник охраны. — Малыгин кивком указал на мужчину, стоящего в окружении трех охранников неподалеку от них. — Никишин Игорь Петрович, бывший сотрудник полиции, человек порядочный, не какой-то там гопник.
Фомин кивнул. Он знал, что после исчезновения досок со склада на терминале появился новый начальник охраны.
— Вот он и займется делом, — заключил Малыгин и посмотрел на часы, давая понять, что у него много дел и ему пора уходить.
Но Родион не собирался его отпускать. В конце концов, он не напрашивался, его сюда вызвали.
— Степан Васильевич, вы, наверное, не поняли. Это не просто диверсия, это бунт местных жителей против засилья компании «Быстрый Дон», которая отбирает землю у людей. Люди протестуют.
— Ну, землю, положим, не отбирали, а выкупали. Причем по цене, максимально приближенной к рыночной, — поморщился Малыгин.
— А убийства? Туманова пытались зарезать, Гуляева застрелили. Пыжов пытался сбежать, но местные жители его поймали. Теперь вот эта попытка поджога… А вы делом собрались заниматься, — усмехнулся Фомин. — Не надо ничем заниматься. Вам, как говорят в таких случаях, нужно сидеть ровно.
— Вы гарантируете, что диверсии прекратятся? — строго спросил Малыгин.
— Сделаю все возможное. А вы займитесь охраной периметра. Кстати, это не первый случай, когда к вам на объект проникают со стороны реки…
В первом случае, кстати, на объект проникли ваши же люди. Некто Кальмаров…
— Что ж, мы проведем внутреннее расследование. А вы постарайтесь успокоить общественное мнение. — Малыгин не просто говорил, а ставил задачу.
— А то что? — удивленно смотрел на него Родион.
— Иначе нам придется принять меры… Впрочем, об этом я поговорю с вашим начальством.
— Удачи!
Родион кивком попрощался с Малыгиным и направился к своей машине. По пути он столкнулся взглядом с Никишиным. Роста чуть выше среднего, ширококостный, прямоугольное лицо, широкая переносица, глаза маленькие, глубоко посаженные. Мужчина смотрел на Родиона спокойно, проницательно, с чувством уверенности в себе, не выказывая никакой тревоги. Смотрел, как человек, которому нечего опасаться. И за склад он не переживал. Пожара не случилось, стену покрасят, крышу подправят, и будет павильон как новенький. А охрану Никишин доработает — мышь не проскочит. Во всяком случае, взгляд его обещал именно это.
Скорокова ждала Фомина в участке. Огонь в печке полыхает, калорифер включен, тепло в кабинете. И чай горячий. Не так уж и плоха жизнь у участкового.
Маша отказалась от выезда: не хотела иметь ничего общего с компанией «Быстрый Дон», и Фомин ее понимал.
Скорокова вопросительно смотрела на Родиона.
— Что там Гуляев про казаков говорил? — спросил он, взяв со стола свою кружку с чаем.
— У казаков разговор короткий.
— Склад хотели сжечь. Не сожгли. То ли не решились, то ли ума не хватило.
— Казаки?
— На галерах, — усмехнулся Фомин. — По реке подошли, с воды «коктейль Молотова» метнули. В склад-то они попали, но он не загорелся.
— Думаете, Гуляев?
— Не знаю.
К участку подъехала машина. Родион глянул в окно, увидел Майю и поморщился. Нет, он, конечно, рад ее видеть, но сейчас она некстати. К Гуляеву надо ехать — поговорить, в глаза посмотреть. А Майя увяжется за ними. Но в то же время рабочий день сегодня условный, праздничная неделя как-никак. Родион с наряда вчера сменился, в следственно-оперативной группе дежурил.
— Я вас не застукала? — вроде как в шутку спросила Майя. И на Родиона посмотрела, и на Скорокову, заставила себя улыбнуться.
Фомин нахмурил брови. Так и не сверкнула молния между ними, не грянул гром, не закрутился смерч, не поднял их в безумии на седьмое небо. Но все к этому шло, рано или поздно должно случиться, а нужно ли ему это? Лера его и к Маше ревновала, и к Майе, и чем все это закончилось? Теперь вот сама Майя ревнует… Может, ну ее к черту, эту семейную жизнь?
— Попозже заходи, — улыбнулась Маша.
— Попозже пирожки остынут.
Майя вынула из сумки пластиковый контейнер, поставила на стол, открыла. И в ожидании благодарности глянула на Родиона.
— С капустой!
— И что бы мы без тебя делали? — мило улыбнулся он.
— Мы?
— Ну мы же вместе сейчас поедем.
— Куда?
— Да склад на терминале сжечь пытались.
— На терминале?
— Восстание Стеньки Разина, версия лайт, — пошутила Маша.
— Восстание?
— Донских казаков.
— Семен?
— Почему Семен? — Родион внимательно посмотрел на Майю.
— Ну, Маша сказала, донских казаков, — пожала плечами девушка.
— А восстание из-за чего?
— Так достал уже всех этот «Быстрый Дон»!.. Отца чуть не убили. А уехал он почему?… Меня тоже достали!..
— Но ты же не пытаешься поджечь терминал.
— Не пытается, — кивнула Маша. — Сегодня ночью Майя была дома. Могу подтвердить… А вот насчет Гуляева сказать не могу… Ну что, едем? Или сначала по пирожкам?…
Гуляева нашли в родительском доме. Сначала вышла мать, Таисия Дмитриевна, затем появился он. Лицо бледное, но глаза горят, дыхание горячее, грудь колесом. От него слегка тянуло перегаром. С похмелья парень.
— Гуляев, всего один вопрос, где ты был сегодня утром? — Скорокова смотрела ему в глаза и как будто видела, что творится у него на душе. Поэтому говорила чуть ли не ласково и за локоть его тронула, успокаивая. — В районе семи часов.
— В районе семи часов? — Семен смотрел на машину, в которой находилась Майя. Он не видел ее, но, похоже, чувствовал присутствие бывшей жены.
— На лодке, — так же тихо, без агрессии произнес Родион.
— На лодке, — кивнул, пытаясь сосредоточиться, Гуляев.
— У терминала.
— Опять у терминала?… — криво усмехнулся Семен. — Что там еще случилось?
— А кто сказал, что случилось?
— Ну, если вы здесь… Вы же не просто так? — нахмурился парень.
— А почему на лодке?
— Что на лодке?
— Ты согласился, что был на лодке, — заметил Фомин. — Тем, что у терминала был, возмутился. А тем, что на лодке, нет…
— Какая еще лодка?
— Моторная.
— Понятно, что моторная, — фыркнул Семен. — Чья лодка?
— Сейчас поедем в твой новый дом, посмотрим.
— Нечего там смотреть. Стоит себе лодка и стоит. Не трогали ее.
— А чью лодку трогали?
— Все равно ничего не докажете! — вскинул голову Гуляев.
— Да ты успокойся. — Скорокова снова коснулась его локтя, на этот раз руку не убрала. — Нормально все. Склад не сгорел, заявления нет. Просто нам знать нужно, кто воду мутит.
— Воду мутит «Быстрый Дон»!
— За отца мстишь? — спросил Фомин.
— Никто ничего не докажет! — Гуляев опустил голову, исподлобья глядя на него.
— Надо будет, докажем.
— Вам надо, вы и доказывайте!
— Так, все! Спокойно! — Скорокова дернула Гуляева за локоть. — Погорячились — и хватит.
— А то что?
— Даже не знаю, что сказать, — качнул головой Фомин.
Он практически не сомневался, что это Гуляев устроил диверсию. И, скорее всего, не один. Собрались где-то с друзьями, восхитились Гуляевым: какой он крутой, в одиночку задержал убийцу своего отца. Восхитились, раздухарились и объявили войну «Быстрому Дону». И лодку для этого нашли, и бензина в бутылку налили… Не так уж и трудно выявить этот «Союз меча и орала», и он обязательно займется этим делом, если Гуляев не возьмется за ум. А он, похоже, далек от реальности.
Родион нашел что сказать, но не Семену, а его матери. Зашел во двор, вызвал женщину на разговор, обрисовал ситуацию, поделился своими опасениями и попросил принять меры. Таисия Дмитриевна правильно все поняла, пообещала поговорить с сыном, вразумить его. Иначе тюрьма. Все это понимали. И даже до Гуляева это в конце концов дошло. Прощаясь с Родионом, он даже не подумал спросить, кто у него в машине, Майя, или ему показалось. И проводил его угрюмым взглядом.