Разворачивая машину, Родион махнул рукой, отправляя телохранителей в обратный путь. Кто не успел, тот опоздал.
— Или, может, высадить вас? — спросил он, обращаясь к Митькову.
— Да не хотели мы, — буркнул тот.
— Что не хотели?
— В Смальцева стрелять.
— А почему именно в Смальцева? Не хотели.
— Ну так, а кто у нас тут беспредел развел?
— Беспредел. Вам повезло, что Смальцев осознал свою ошибку. И хочет все исправить. Заявления не будет, иска о причинении материального вреда тоже. Прощает вас Смальцев, завтра будете на свободе.
— Это правда?
— Тем более что вы сами сдались в руки закона. Я ничего не знал, вы сами мне во всем признались… Кстати, кто на Смальцева вас навел?
— В смысле навел? — Митьков воровато глянул на своего дружка, который сидел сзади.
— В самом прямом смысле. Откуда вы могли узнать, когда Смальцев будет возвращаться из Пшеничной?
— Не знали, просто ждали.
— А откуда вы узнали, что Смальцев в Пшеничной?
— Видели, как он через Верховерскую проезжал.
— И салютом его встретили?
— Да.
— Советую вам не отказываться от признания. Смальцев настроен на мир и дружбу, э-э… с народными повстанцами.
— Казаки мы, — поправил Митьков.
— Да какие вы казаки? — фыркнул Фомин.
Он сдал хулиганов дежурному дознавателю — на его усмотрение, возбуждать уголовное дело или нет. Если Смальцев откажется от заявления и претензий, то дело можно спустить на тормозах.
Глава 12
Закрутился, замотался, домой вернулся поздно, печь растопил, воды нагрел, сполоснулся. Выпил уже после первой звезды. Всего три стопки, не напиваться же. Не хотел Родион уходить в запой, не дело это… Но четвертую стопку все же наполнил. Вот это точно последнюю, а потом на боковую.
К дому подкатила машина, Родион нахмурился. Что, если это Лера на такси приехала? Рождество завтра, но и на сочельник случаются чудеса.
Но подъехала Майя, на своем «Мерседесе», в норковом полушубке, сногсшибательно красивая, но не приветливая.
— А я тебя и не ждал! — улыбнулся Родион, открывая калитку.
— Ну я же не Лера! — Майя мотнула головой, отказываясь заходить во двор.
— Лера, — эхом отозвался он.
— Плевать мне на твою Леру! И на тебя тоже!..
— Браво!.. За что такое счастье?
— Пацанов зачем подставил?
— Не понял.
— Сказал, что Смальцев их не тронет.
— А он их тронул?
Насколько Родион знал, Смальцев в полиции не появлялся, заявление не писал.
— Начальник ваш подъезжал, сказал, что их по всей строгости закона будут судить.
— Запугивает. Должно же до них дойти, что нельзя в людей ракеты запускать. Это же смертельное оружие.
— Так на них дело завели, покушение на убийство.
— Раз ты на машине, — Родион глянул на стоящий неподалеку «Мерседес», — подвезешь?
— Так за тобой и приехала.
— Одна? — Он не мог видеть, кто в машине.
— Нет, с Гуляевым!
— Это который герой?
— А что, не герой?
— Герой, конечно! Кашу заварил, а дружкам расхлебывать… Я сейчас оденусь, а он пусть подумает, как со мной говорить.
Фомин стал поворачиваться к Майе спиной. Не хотел он видеть Гуляева, так что пусть парень уносит ноги, пока не поздно. А то его ждет грубый, жесткий разговор. И Майя здесь ни при чем.
— Семен в полиции, — не без насмешки сказала Майя.
— Интересно, — остановился Родион.
— Семен на самом деле герой. Пришел в полицию, сказал, что он запустить фейерверк придумал. Сказал, чтобы Митькова отпустили, ну и того, кто с ним.
— Крячков, но это не важно, — с удивлением в голосе проговорил Родион.
— Важно, что Семен не стал прятаться за их спинами! — с гордостью за своего бывшего сказала Майя.
— Я сейчас!
Фомин оделся, вышел к Майе, сел к ней в машину.
— А ты не знал, что Семен в полиции? — спросила она, отпуская педаль тормоза.
— Будем считать, пустил дело на самотек. Но Смальцева в полиции точно не было.
Родион не стал никуда звонить: решил прояснить ситуацию на месте.
— Семена задержали, он в камере вместе со всеми.
— И я должен его вытащить? — усмехнулся Фомин.
— И ты должен его вытащить! — резко глянула на Родиона Майя. И уже мягче: — Ради меня!
— Ну, если только ради тебя, — пожал он плечами.
Полковник Михалев уже собирался уезжать, он инструктировал оперативного дежурного, когда появился Родион.
— А-а, Фомин! — Михалев глянул на него, как сытый хищник на случайно подвернувшуюся жертву.
В глазах вопрос, разделать его под орех сейчас или оставить на потом?
— Жалоба тут на тебя поступила, — хмыкнул Михалев.
Он больше не торопился домой, но и Фомина к себе в кабинет не тащил. Зачем, если вопрос можно быстро решить на месте?
— От задержанных?
— Да нет. От гражданина Смальцева. Нагрубил ты ему.
— Неправда. Но могу извиниться. Письменно.
— Письменно заявление будет. Кажется, ты отговаривал его писать заявление?
— Да пацаны дурные, глупые.
— Да нет, это не глупость, это терроризм!
— Ну, если Смальцев хочет народ окончательно против себя настроить, пусть будет терроризм.
— В общем-то, я с тобой согласен, Фомин… Да и Смальцев не хочет идти на обострение ситуации… — Михалев снова заторопился домой. — Заявления не будет… А ты чего хотел?
— Так с дознавателем поговорить, я слышал, дело завели, покушение на убийство.
— Ну, можно и покушение, если потерпевший будет настаивать. А так пару дней подержим и отпустим.
— Пару дней.
— Чтобы жизнь медом не казалась, — кивнул Михалев.
— Ко мне уже люди приходят, за Гуляева хлопочут.
— И что?
— Он же за отца своего мстит. И за всех, кто по милости Смальцева лишился земли.
— Ну, это он так думает.
— А сегодня он пришел к нам и взял на себя грехи своих друзей, — сказал Родион.
— О чем это ты, Фомин? — Михалев глянул на Родиона как на блаженного.
— А сегодня всенощное бдение. Завтра — рождественская заутреня.
— Это я и без тебя знаю.
— Сегодня за Гуляева молиться будут, свечки во здравие ставить, а завтра к лику святых причислят. А нас — к лику Иуды. Спасителя станицы распяли!
— А-а, ты об этом!.. — задумался Михалев. — Ну да, молва пойдет…
— Нам нужен очаг социальной напряженности?
— Думаешь, нужно отпустить?
— Под мою ответственность.
— Под твою ответственность?! — взбодрился полковник. — Под свою ответственность — давай! Забирай!..
Михалев хотел что-то сказать в тоне, близком к саркастическому, но сдержался. И, предупредив Родиона об ответственности за дальнейшее поведение Гуляева, ушел.
Гуляева, Митькова и Крячкова освободили из-под стражи в тот же час.
Родион смотрел на Гуляева молча, с укором. Он даже не знал, о чем с ним говорить. Если бы не Майя, он бы и хлопотать за него не стал.
— Ну, чего смотрите? — буркнул Семен, исподлобья глядя на участкового.
— Я тебе не отец, но еще одна такая выходка, и я тебя убью, — сказал Фомин, поворачиваясь к парню спиной.
— Да не при делах Семен, — сказал Митьков.
— Сказал, что не надо, а мы поперли, — пробубнил Крячков.
— Ну, хорошо, — на ходу, не оборачиваясь, кивнул Родион.
Он вышел к «Мерседесу», в котором его ждала Майя. Вернее, ждала Гуляева, своего героя.
— Принимай товар, — сказал Фомин, обращаясь к девушке.
— Какой еще товар? — косо глянул на полицейского Гуляев.
— Овощи. На семена. Еще раз, и посадят. Лет через десять взойдет.
Майя смотрела на Гуляева, не скрывая восхищения. Родион кивнул, глядя на нее. Что ж, он умеет проигрывать. Сцен ревности точно не будет.
А предупреждение он уже вынес. И разговор закончен. Пусть Майя забирает своих героев, а он пешком, тут недалеко. Пару стопок, и спать. Если получится заснуть…
— Да нормально все будет, — угрюмо, исподлобья глянул на него Митьков.
— Мы все поняли, — кивнул Крячков.
Гуляев не сказал ничего. Он был поглощен Майей или задумал какую-то новую пакость против Смальцева. Что ж, Родион его предупредил.
Сначала три стопочки, затем две, потом еще пара. И Рождество не отметить грех… Но это схема вчерашнего дня, сегодня все. Никаких больше падений в пропасть. Тем более что завтра дежурство. А сегодня можно отдыхать. Но Родион с утра уже в участке. Печь растопил, дров нарубил, кофе себе покрепче приготовил. Не так уж все и плохо.
Скорокова не заставила себя ждать, подъехала, привезла печенье.
— Майя с утра напекла, — сказала Маша.
У Майи она уже, считай, прописалась. А что, очень удобно. Пока Майя у бывшей свекрови с молодым старым мужем ночует, Скорокова ее дом охраняет. Или Гуляев уже перебрался к Майе?
— Очень хорошо.
Печенье Родиону понравилось, нежное, вкусное, ванили в меру и подрумянено хорошо. Наверняка Семен в полном восторге.
— Вкусно, — похвалил он.
О Гуляеве он и слова не сказал, всего лишь подумал о нем. Но Скорокова как будто уловила ход его мысли.
— А чего так невесело? — спросила она, с подозрением глядя на Родиона.
— Почему невесело? Очень даже весело.
— Может, Майя для вас пекла.
— Ну да, конечно.
— А вы сомневаетесь?
— А тебе заняться нечем?… Можешь тренировку провести.
Сегодня у Родиона занятия с молодежью, в клубе. Для этого, в общем-то, и приехал. Ему как бы и не трудно, но, если Скорокова его заменит, он будет только рад.
— Могу и провести.
— А то лечишь меня тут.
— А если вы вчера… — Скорокова щелкнула себя по горлу.
— Вчера праздник был, если ты не в курсе.
— Могли бы и к нам заехать.
— У вас свой праздник.
— Ну да, у нас, я да Майя.
— Не знаю.
— Если вы думаете, что Семен был.
— Не думаю я ничего.
— Был, — кивнула Маша. — Да сплыл. Вечером уехал.
— Ну, уехал и уехал, мне-то что.
На столе зазвонил стационарный телефон, Родион поспешил взять трубку. Утомил его этот разговор.