— Майор Фомин!
— Фомин, ты на месте? — спросил Локотков.
Снова он ответственный, что на этот раз?
— С вами говорит автоответчик.
— Ты что, пьяный?
— С вами говорит трезвый автоответчик!
— Вот что, Фомин, бери свой автоответчик. И дуй на терминал!
— Что на этот раз?
— В Смальцева стреляли. Похоже, убили!
Фомин озадаченно глянул на Скорокову и посмотрел на часы. Шестнадцать минут двенадцатого.
— А ты не знаешь? — спросил начальник.
— А почему я должен знать? — насторожился Родион.
Уж не считают ли его виновным в убийстве?
— Я бы уже давно обзавелся своим человеком на терминале.
Имелся у Родиона свой человек на терминале, но участковый помалкивал.
— Так мне на терминал ехать или рапорт писать?
— Рапорт давай!.. Тьфу ты! На терминал!..
Родион положил трубку, посмотрел на Скорокову.
— Даже боюсь спрашивать, — в предвкушении большого дела проговорила она.
— А ты говоришь, Москва, настоящие дела… А Чикаго у нас здесь. В Смальцева стреляли. Локотков говорит, что убийство.
Фомин открыл сейф, достал из него пистолет с запасной обоймой, вложил в кобуру под мышкой. Он-то успел получить табельное оружие, потому как на дежурства назначался, а Скорокова в этом плане до сих пор отдыхает. Придется с одним пистолетом на двоих.
По дороге на терминал на скорости с включенной накладной мигалкой неслись два «Гелендвагена». На всякий случай Родион сдал вправо, к обочине, чтобы избежать столкновения. О том, чтобы остановить машины и выяснить, в чем дело, не могло быть и речи. Родион засек время — одиннадцать часов двадцать пять минут. Прошло всего девять минут с того момента, как он получил сигнал от Локоткова.
Машины спешили как на пожар. Скорее всего, в какой-то из них находился Смальцев. Живой или мертвый… Но мертвого трогать не имели права: труп должен был остаться на месте. Тем более если кто-то из телохранителей потерпевшего поступил по закону, позвонив в полицию, причем сразу.
— Я думаю, Смальцев жив, — с надеждой сказала Скорокова.
— До терминала минут десять в таком темпе. — Фомин кивнул за плечо. — Значит, когда Локотков мне звонил, Смальцева только-только загружали в машину.
— И что?
— Ну грузили, может, минут пять. Ну, еще столько же разбирались, что да как… Выходит, в полицию позвонили сразу же, как только Смальцев получил пулю.
— И что здесь странного?
— Да нет, ничего, — пожал плечами Фомин.
Он торопился, но ходовую не гробил, поэтому к терминалу подъехал через четырнадцать минут после того, как разминулся с выездом Смальцева. Шлагбаум был поднят, возле него стоял один-единственный охранник, белобрысый парень с длинным лицом.
Фомин вышел, предъявил удостоверение.
— Где Смальцев?
— Увезли! — Парень махнул в сторону Верховерской.
— Живой?
— Да вроде.
— Стреляли?
— Ну да.
— Кто?
— Начальник охраны может знать.
Охранник махнул рукой в сторону, куда уже показывала Скорокова. По дороге торопливо шел Никишин, а с ним еще несколько человек в униформе и мужчина в черном полупальто. В нем Фомин узнал телохранителя Смальцева.
Люди шли по дороге, огибающей терминал с юга и ведущей к железнодорожному мосту. Родион хорошо знал это место. С этой стороны летом прошлого года уже совершалось нападение. Правда, стреляли тогда усыпляющими дротиками, но люди, которые это делали, затем похитили Варшавина. Но тогда терминал даже не начинали строить и место не огораживали. А сейчас забор, система видеонаблюдения.
Все шли, а один парень в униформе бежал, куда-то торопился.
— А стреляли откуда? — спросил Фомин, обращаясь к охраннику.
С Никишиным он еще успеет поговорить, он сам подойдет через минуту, может, чуть раньше.
— Да из-за забора откуда-то. — Парень снова махнул в сторону моста.
— А Смальцев где был?
— Да от причала шел, — охранник показал на реку.
— От причала шел? Обратно?
— К машине подходил. Там от забора метров тридцать всего, кто ж знал.
Мимо, под открытым шлагбаумом пробежал охранник, рослый, лопоухий, с выбритыми висками. Родион останавливать его не стал, просто проводил взглядом.
— А попали куда?
— Да в шею…
— Кто звонил в полицию?
— Игорь Петрович позвонил, — показывая на Никишина, сказал охранник.
— Вы позвонили, Игорь Петрович? — обращаясь к подошедшему начальнику охраны, спросил Фомин.
— Я.
— Сказали, что Смальцев убит.
— Думал, что убит.
— Еще не разобрались, но позвонили?
Уж не выдавал ли Никишин желаемое за действительное.
— И что?
— Это хорошо, что Смальцев жив. Плохо, что киллера не взяли. Или взяли? — Родион вопросительно глянул на телохранителя Смальцева, который все никак не мог восстановить дыхание.
Он не обознался, перед ним действительно стоял человек, который гнался за Митьковым и Крячковым.
— Ушел гад.
— Не имел чести с вами познакомиться.
— Андросов моя фамилия, — угрюмо сказал телохранитель.
Он тяжело дышал и недовольно кривился. И к гадалке не ходи, не смогла охрана догнать киллера.
— Плохо, Андросов.
— Майор, ты давай покороче, мы сейчас уезжаем, — скривился Никишин.
— Куда?
— Киллер ушел, вдруг догоним.
— Пешком?
— Машина сейчас будет. — Никишин кивком указал на лопоухого парня, который садился в черный минивэн.
— А куда преступник ушел?
— Думаю, по железному мосту. На машине.
— Марка автомобиля?
— «Мицубиси Паджеро». Черный. Или бордовый. Далеко было.
— Регистрационный номер?
— Номера в грязи были, я думаю, нарочно замазали…
К Никишину подъехал минивэн, Андросов открыл дверь, собираясь садиться. Никишин глянул на него, давая понять, что присоединяется к нему.
— Майор, давай без обид. Там Улусов. — Он махнул в сторону, откуда пришел. — Карабин охраняет. Он тебе все объяснит.
— Какой карабин?
— А который киллер обронил.
— Обронил?
— Не бросил, — кивнул Никишин. — А обронил. Сам поймешь.
Начальник охраны сел в кабину к водителю, громко хлопнул дверью, и машина, шаркнув колесами, стала набирать скорость.
— Может, и нам нужно? — спросила Скорокова. — Они по мосту, а мы в Коровинский.
— Через Алевтину.
— По знакомому маршруту, — кивнула Маша.
— А почему через Алевтину?
— Так я же говорю, по знакомому маршруту.
— А может, по маршруту ее знакомого?
— Знакомого Алевтины?
— На «Мицубиси Паджеро».
— Гуляев?
— Какой у него карабин, не помнишь?
— Да нет, это слишком! — мотнула головой Скорокова.
— «Сайга» у него карабин. С оптическим прицелом. Калибра пять, сорок пять, — сказал Родион. И уже на ходу добавил: — Тридцать девять.
Охранник стоял на пересечении дороги к мосту и тропинки, которая вела к забору. Карабин лежал в мерзлой траве на обочине дороги. Лежал на левом боку затвором вверх. Родион не стал поднимать оружие, просто присел и прочитал надпись на левой стороне. «Сайга, 5,45x39». И на затворе цифра: «926».
— Что и требовалось доказать, — поднимаясь, сказал он.
Видел он карабин, с которым Гуляев ходил искать отца. Точно такие обозначения на нем. И «Мицубиси Паджеро» он.
— Но это же слишком! — повторила Скорокова, большими глазами глядя на оружие.
— Здесь карабин нашли? — спросил Родион, обращаясь к парню с длинным и глубоким губным желобком под коротким носом.
— Здесь.
— А стрелял, стоя у забора, — Фомин повел рукой вдоль тропинки.
— Там лист отогнутый, очень удобно, положил и стреляй.
— А это что? — Родион показал на одну видеокамеру, на вторую, на третью. Все они были закреплены на опорных столбах забора. Стрелок попадал в обзор одной камеры.
— Так не работают.
— Как не работают?
— Да установили недавно, настроили, поработала немного система, а на днях коротнула. Производственный брак, говорят. После праздников подъедут сделают.
— А патруль? Патруль здесь бывает?
— Ну, не то чтобы патруль, но иногда ходим…
Трава вокруг забора низкая, скошенная, спрятаться в ней можно, если плотно лечь на землю и затаиться. Но, возможно, стрелок следил за Смальцевым, ехал за ним. Смальцев на терминал, а он сюда. Если впопыхах к убийству готовился, камеры мог просто не заметить.
Но, возможно, стрелок поджидал здесь Смальцева, знал, что сегодня он будет на терминале. И что камеры бездействуют, знал…
Фомин и Скорокова садились в машину, когда с шоссе к терминалу свернул «уазик» патрульно-постовой службы, а за ним — «Газель» следственно-оперативной группы. Пришлось выходить из машины, объяснять ситуацию. Своими соображениями Родион делиться не стал. И разговор не занял много времени: он и сам толком ни в чем не разобрался.
— Ну что, начнем? — спросил Фомин, разгоняя машину.
— Что начнем? — не поняла Маша.
— Работу со свидетелями.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— А свидетель кто?
— Ты.
— Я?!
— Когда вчера Гуляев уехал от Майи?
Родион достал мобильник, набрал номер телефона Гуляева, но увы. Возможно, телефон абонента не просто отключен, но и уничтожен. Гуляев же не дурак, он знает, что такое геолокация по телефону.
— А-а, вы вон про что!.. Вечером уехал.
— А чего так? Праздник же.
— Поссорились они.
— С Майей?
— Ну да.
— Милые бранятся, только тешатся.
Родион не злорадствовал, просто вспомнилось, что Майя и Семен часто ссорились. И если с ними что-то случалось, то происходило это после ссоры. Как-то Семен получил палкой по голове, в другой раз — похитили Майю, в третий раз ограбили и чуть не убили ее отца. После той же ссоры Семен связался с Алевтиной и чуть не остался крайним в истории с Тумановым. А вчера, то есть сегодня Семен мог застрелить Смальцева. Ехал к Майе, увидел «Гелендвагены», понял, кто следует на терминал. Возможно, карабин находился в машине, а может, Гуляев съездил за ним домой.