— Возможно, Гуляев даже не стрелял в Смальцева.
— Думаешь, стрелять мог кто-то другой?
— Экспертизу нужно проводить. Возможно, «пальчики» Гуляева на карабине не совсем свежие.
— Вторичные, — кивнул Родион.
Гуляева могли похитить, а карабин отобрать, но сделать это очень-очень аккуратно. И киллер мог стрелять, стараясь не стереть отпечатки пальцев Гуляева. Может, полиэтиленом приклад обмотал, а вместе с ним цевье с накладкой. Но тогда отпечатки подверглись механическому воздействию, и экспертиза может это определить. А сам полиэтилен мог подвергнуться еще и тепловому воздействию, опять же работа для криминалистов. Только вот будет ли кто этим заниматься? Это же так удобно, обвинить во всем Гуляева.
— Кто-то знал, что Семен ведет войну против «Быстрого Дона». Сначала склад пытался поджечь, потом салют устроил… А Пыжова кто задержал?… Семен развил бурную деятельность, столько всего натворил. И стрельба в Смальцева — всего лишь продолжение его «великих» дел… По большому счету он сам себя подставил.
— И кто-то этим воспользовался.
— Тот, кто знал о его подвигах.
— Друзья — вряд ли. А Еремичева… Условный Каракозов — это всего лишь верхушка айсберга.
— Верхушка айсберга видна, — усмехнулась Маша. — А Каракозов пока что для нас призрак.
— В исходную точку расследования в деле Еремичевой нужно возвращаться, — сказал Фомин. — На улицу Красноармейскую. Возможно, кто-то видел, как Еремичева садилась в белую или серебристую машину.
— Возможно, с фальшивыми номерами.
— Номера-то, может, и фальшивые, но физиономия вряд ли под гримом.
— Случается и такое.
— Если случается такое, то мы имеем дело с очень серьезным противником.
— Что ж, тогда мы на пути к великим открытиям, — усмехнулся Фомин.
Осталось только преодолеть обратный путь. В принципе, сто восемьдесят километров не так уж и много, до Москвы куда больше, а он в свое время ездил в столицу на своей машине. К Лере рвался…
Вспомнив о Лере, Родион загрустил и замолчал. А Маша погрузилась в сон. Пусть поспит. В Кашарах их ожидает небольшая встряска, а потом они со Окороковой пересядут, и она поведет машину. Даже если они возьмут Гуляева.
Но ведь не возьмут. Чутье подсказывало, что не прячется Гуляев. Его прячут. Хорошо, если не в земле.
Глава 15
Хорошая банька, жар забористый. Знал Туманов толк в этом деле, и Майя постаралась — не пожалела дров. Ночью спать полагалось, а она баню топила. Спасибо ей, конечно, за заботу, но дальше что? Баня только сначала бодрит, а потом после парной в сон клонить начнет. На часах без десяти пять утра, на Красноармейскую ехать еще рано.
Вернувшись из бани, Родион нашел Майю на кухне, она сидела за столом и мешала ложечкой чай в кружке. На Фомина она смотрела сонными глазами.
— Спасибо за баню, хозяюшка.
— Маша спать пошла… — сказала Майя. И, выдержав паузу, добавила: — Умаялась.
— Да, дорога долгая была.
— Ну да.
Долгая дорога, ночь, в машине только двое, он и она…
— Зря ты так думаешь.
— А я ничего не думаю. Мне все равно. — Майя резко поднялась, взяла чистую кружку, сняла с подставки чайник и сказала: — Семен не мог Смальцева убить.
— Значит, мы с Машей просто тешимся, — усмехнулся Фомин.
— Тешьтесь!
— Через пару часов начнем.
— Начинайте. И докажите, что Семен ни в чем не виноват.
— Постараемся.
Майя со стуком поставила перед Родионом чашку, чай расплескался, пролился в блюдце, несколько капель попало ему на руку.
— Не откажусь, — усмехнулся Фомин.
Катерина Еремичева, может, и не лучший представитель человечества, но от чая они с Машей зря отказались. Сколько ехал он в Каменск и обратно, столько и вспоминал чайник с кипятком на летней кухне.
— Не откажись! — сердито глянула на него Майя.
— От Гуляева?
— От Гуляева!
— Непростая задача.
— Да?
— Твой Семен столько дров наломал…
— То дрова, а Смальцев — целый лес в щепки!..
— Темный лес.
— Тем более!
Майя поставила перед Родионом корзинку с еще теплыми пирожками. Ждала она их, готовилась, а встретила неласково. Во всяком случае, его.
— Ты же знаешь, я стараюсь копать глубоко. Если Семена подставили, я докопаюсь до тех, кто это сделал.
— Копай. Под Еремичеву копай.
— Ты ее знаешь?
— Маша сказала. Еремичева может подставить, — кивнула Майя.
— Так ты знаешь ее или Маша сказала?
— И Маша сказала, и я ее знаю.
— Что ты знаешь?
— Ну так, кое-что, — замялась Майя.
— Например?
— Да хитрозадая она. На Семена запала, потому что семья небедная, машина у него крутая.
— И все?
— Генка Крячков за ней со школьной поры бегает, но у него за душой кот наплакал, он ей такой не нужен.
— Мало.
— Что мало? Хитрозадая она!
— Все равно мало.
— Ты походи вокруг нее, поспрашивай, вот увидишь, будет много.
— А поспрашивать придется, — кивнул Родион.
Через два-три часа у них выезд, а пока спать. Если Майя позволит.
— Я с вами поеду, — сказала девушка.
— Только поспрашивать… — закрывая глаза, кивнул он.
Девушка она не стеснительная, за словом в карман не лезет, а работы много, всю улицу обойти — спрашивать, узнавать.
— Ты здесь не засыпай, я тебе постелила.
Майя шагнула к Родиону, и он открыл глаза. Вдруг она за руку его возьмет, а он не каменный и дышит к ней неровно. Всколыхнется кровь, ударит в голову, а Майя возьмет и пошлет его к черту. Она же о Семене своем думает, Родион ей уже не нужен. Обломает она его, оконфузится он, как потом заснуть? А спать надо.
Он поднялся, Майя показала, куда идти. А кровать мягкая, постель чистая.
Родион уже засыпал, когда кто-то взялся за ручку с внешней стороны двери. А на замок она не запиралась, если это Майя, она легко могла открыть дверь. Но не открыла. А под ее ногой тихонько скрипнула половица. Или ему показалось, что скрипнула. Но к двери подходила Майя, никаких в том сомнений.
Мотоцикл старый, на люльке ржавчина, но запах бензина и масла свежий. Заправил дед машину, подготовил к выезду. Но, видно, не завелся двигатель. И в работе что-то не так.
— Катьку, Еремичиху? Вчера?… Нуда, видел!
Зазор на свече дед устанавливал твердой рукой, и взгляд у него ясный, но все же он задумался, вспоминая, когда видел Еремичеву, вчера или, может, неделю назад.
— Ну да, вчера, с парнем каким-то на машине ехала.
— С каким-то парнем?
— А как его еще назвать, если я его не знаю?
— Ни разу не видели?
— Никогда!..
— А машина какая?
— Машину-то я видел. Может, и не эту, но такую же. «Лада Гранта», белого цвета.
— Белого цвета, — кивнул Фомин. — Вчера.
— Вчера, после обеда.
— Номера машины не запомнили?
— Да нет, я на парня смотрел, не мог вспомнить, видел я его или нет.
— Не вспомнили. Но запомнили.
— Да, запомнил, — оглаживая седые усы, сказал дед. — Лицо узкое, щеки впалые, а глаза большие… Даже не глаза, а впадины.
— Глазницы.
— Ну да, глазницы. А если присмотреться… Большие такие впадины, глубокие, темные… А глаза… Глаза, в общем-то, обычные…
— Узкое лицо, впалые щеки… Нос?
— Ну, нос как нос… Губы длинные, узкие. Подбородок… Подбородок тоже узкий… — вспоминал дел. Он говорил, а Родион смотрел на Майю, которая торопливо шла к нему по тропинке вдоль забора. Приблизившись, девушка остановилась.
— А ведь я говорила! — сказала она.
— Иван Семенович, я сейчас.
Фомин отвел девушку в сторонку. Майя закатила глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, взяла Родиона за руку — в расчете удержать равновесие. Сняла сапожок, вытряхнула из него камушек, надела обратно.
— Роман у Еремичевой, с какой-то шишкой на терминале.
— Ого!
— Я же говорю, хитрозадая она!
— А шишка кто?
— Ну а кто там самый главный?
— Малыгин.
— Молодой?
— Не очень.
— Морщины есть? — Майя провела пальцем по лбу.
— Есть.
— Значит, Малыгин. Если он самый главный.
Родион задумался. Пыжов убил Павлика, чтобы занять его место, а на что мог претендовать Малыгин, смещая Смальцева? Если он чисто по строительству специалист, то, скорее всего, ни на что. А если он заместитель Смальцева или даже совладелец?… Но убивать Смальцева, да еще с помощью Еремичевой… Не настолько же он идиот!.. Но в любом случае связь эту нужно отработать. И паренька, который Еремичеву на «Гранте» увез, нужно найти. С него вчера и надо было начинать, а они с Машей только время зря потеряли. Сегодня заново нужно от той же печки плясать, но в сторону терминала.
Родион не стал выяснять, кто поведал Майе о романе с Малыгиным, но на всякий случай до конца выведал все, что ему нужно было, у деда и отправился к Гене Крячкову. И еще раз поговорил с его матерью о Еремичевой. И вчера женщина кривила губы, и сегодня поморщилась. Да, поговаривали, что Еремичева крутит с кем-то роман на терминале. С кем-то немолодым.
— Да и не роман это, — усмехнулась Крячкова.
— А что?
— Да бесстыдство одно! Тьфу!
— Разберемся.
Родион хотел завезти Майю домой, но куда там.
— Не могу я дома находиться, когда Семен в беде! — заявила она.
— Да уж, — кивнул Родион.
— Что да уж?…
— Ни Семена, ни Катерины, — качнула головой Маша.
— А ты Катерину с Семеном не равняй! — огрызнулась Майя.
— Да не я равняю.
— А кто?
Фомин остановил машину напротив здания отдела МВД. И у него дела, и Маше нужно оружие получить. Вчера не смогла получить пистолет, может, сегодня сумеет.
— Смерть? — спросила Майя. — Смерть их сравняет?
— Я сейчас. — Родион, успокаивая девушку, провел рукой по ее плечу.
Майя возмущенно дернулась, убрала руку. Ну да, не до него ей, когда бывший муж на уме.
Освободился он раньше, чем Скорокова. Майя сидела надувшись, поджав губы и молчала, глядя куда-то в сторону.