— Где Маша? — нервно спросила она.
— Сейчас подойдет.
— Семена искать надо, а мы тут ничего не делаем!
— Найдем.
— Найдем!.. Вот почему все шишки на него?…
— А кто первый начал?
— Что начал?
— Начал. А кто-то продолжил.
Конечно же, Малыгин знал, кто поджег склад и кто Смальцева ракетами обстрелял. Отсюда и хитроумный план. Еремичева провоцирует Гуляева на убийство, помогает ему, а потом он исчезает. План насколько хитроумный, настолько же и ненадежный. Гуляев мог просто не согласиться убить Смальцева. Одно — дело угрожать, и совсем другое — приводить приговор в исполнение. Да и не стал бы он стрелять из своего карабина. И оружие бы не бросил.
Скорее всего, Еремичева выманила Гуляева из дома, уговорив прихватить с собой карабин. Он вышел, люди Малыгина на него напали, отобрали оружие, из которого затем и попытались убить Смальцева. А Гуляева спрятали там же, где и Еремичеву, которую практически вывели на чистую воду. Преступники, что называется, зачистили концы. Так что не зря Майя переживала за Семена. Да и Родион, в общем-то, тоже.
Малыгин отсутствовал, его замещал некто Перфильев, крупнотелый мужчина с большой головой на толстой, но слабой, как показалось Родиону, шее. Он только что сделал обход и, обливаясь потом, сидел в своем маленьком кабинете. На улице холод собачий, а он жаром пышет и печка не нужна.
Перфильев смотрел на Родиона возмущенно, казалось, он вот-вот потребует разуться или еще что-нибудь в этом роде, чтобы выразить свое недовольство непрошеным вторжением.
— Зачем? — спросил Фомин, усаживаясь на приставной стол.
— Что зачем? — оторопело захлопал глазами мужчина.
— Майор полиции Фомин. — Родион смотрел на него в упор.
— Я это уже понял.
— Зачем вы создаете взрывоопасную ситуацию?
— Какую взрывоопасную ситуацию? С пожарной безопасностью у нас все в порядке!
— Взрывоопасную ситуацию в обществе. Люди уже на пределе, казаки хватаются за шашки, а вы…
— Что я?!
— Одного жителя пырнули ножом, другого убили, к чему все это привело? Правильно!
Стреляли в Смальцева. Смальцев в тяжелом состоянии, не известно еще, выживет или нет. А вы продолжаете обострять ситуацию! Вы что, хотите добить Смальцева?!
— Я хочу?! И какую ситуацию я обостряю?
— А кто обещал жениться на бедной местной девушке и обманул?
— Кто?… На какой девушке?!.
— А работает у вас тут, в отделе снабжения. Катя ее зовут, Еремичева. Вся станица гудит. Казаки шашками машут. Ружья заряжают. Совратил, а не женится. Катя в слезах, плачет… А если она в Дон бросится, если утонет назло вам?! Знаете, что казаки с вами сделают? И ведь не спилят мушку…
— Я не совращал Катю!
— А кто ее совращал?
— Я не знаю.
— Собирайтесь!
— Куда это? — мотнул головой толстяк.
— На круг. Казаки круг собирают. Судить вас будут.
— Но это не я!
— А им все равно… Давай! — Фомин протянул руку, как будто собирался схватить Перфильева за шкирку.
— Да не я это!
— А кто? Малыгин? — подсказал Родион.
— Малыгин… Только я вам этого не говорил, — спохватился мужчина.
— Не говорил?
— Не говорил!
Фомин неторопливо поднялся, открыл дверь, выглянул и вернулся к Перфильеву.
— Никто не подслушивает, — сказал он, усаживаясь за приставной стол.
— Зачем вы так? — промокнув носовым платком пот на лбу, с укором спросил толстяк.
— Как так?
— Не разобравшись…
— А вы?… Начальника своего мне сдали…
— Но вы же обещали!
— И даже убедился, что нас никто не подслушивает… Сейчас вы мне все расскажете, а потом я вас к себе на службу возьму.
— На какую службу?
— На государственную. На общественных началах.
— Как это?
— Давайте так, сначала я возьму вас на службу, а потом вы мне расскажете, что здесь творится. По долгу службы, так сказать.
— По долгу службы, значит?
— Теперь поняли? — усмехнулся Фомин.
— Теперь понял. Хотите, чтобы я стучал?
— Ну как можно? Стучат шестерки, а вы начальник. Большой начальник. А начальство не стучит, начальство докладывает. Неужели вам это неизвестно?… Еремичеву совратил?
— Ну, это-то я вам скажу. Это вы знаете…
— Малыгин женат?
— И это скажу… Да, женат.
— Но с Екатериной роман завел?
— Ну, в общем, да.
— Жениться не обещал?
— Не знаю, может быть…
— Где сейчас Малыгин?
— А где ему сейчас быть? В больнице у Смальцева.
Насколько Фомин знал, в местной больнице Смальцеву вынули пулю и сразу же переправили в Ростов. Там он сейчас.
— А чего так? Преданность ему свою доказывает или вину заглаживает?
— Какую вину?
— А где Смальцева подстрелили? На стройке. Кто стройкой заведует?…
— Ав чем Малыгин виноват? В том, что с охраной ошибся.
— С охраной ошибся?
— Думали, Никишин профессионал, а он, оказывается, совершенно некомпетентен в вопросах безопасности.
— Откуда он взялся?
— Малыгин в охранную фирму обратился, очень хороший знакомый порекомендовал. Там ему людей дали, Никишина назначили старшим.
— То есть Никишин — человек Малыгина?
— Вы не поняли. Малыгин Никишина не знал. Ему его порекомендовали. То есть порекомендовали фирму.
— Вы знаете этого рекомендателя? Вы знаете, как на самом деле было дело?
— Ну, точно не знаю, — пожал плечами Перфильев.
— А откуда взялся сам Малыгин? Какое отношение он имеет к «Быстрому Дону»? Он раньше работал на компанию или его наняли для строительства терминала?
— Наняли. Он большой специалист по этой части.
— Вы упрекнули Никишина в некомпетентности. Почему?
— Ну как почему? Терминал охранялся плохо, сначала склад подожгли, потом вот это покушение… Целостность забора нарушена, система видеонаблюдения неисправна. Было же видеонаблюдение! Худо-бедно, но работала система. А он усовершенствовал. И все сгорело!..
— А если видеонаблюдение нарочно вывели из строя?
— Зачем?
— Чтобы киллеру легче было подобраться к жертве.
— Да нет, вряд ли… Да и как он мог вывести из строя видеонаблюдение?
— Кто он?
— Ну кто… Вы же знаете, кто стрелял.
— Семен Гуляев… Скорее всего.
Родион вынул из кармана лист бумаги с изображением узколицего водителя «Гранты», положил его на стол Перфильеву, развернул. Фоторобот он составил на месте, а распечатал в отделе, в кабинете у Локоткова. И данные на Еремичеву предоставил, все, что знал, выложил. Девушку похитили, ее нужно объявлять в розыск, сам Родион с этим делом точно не справится. А кто ее похитил, пусть следователь решает сам. Или условный Каракозов это сделал, или Гуляев увез.
Кстати сказать, Храмцова в отделе не было. В соседний район нужно ехать, там он. Видно, с высокой, но далекой колокольни ему видней, что нужно делать… Да и зачем напрягаться, если Гуляев во всем виноват, экспертиза это подтверждает.
— Знаете этого человека?
— Кажется, видел… Если не ошибаюсь.
— Где?
— Да на перекрестке в машине сидел. — Перфильев повел рукой в сторону шлагбаума.
— Перекресток — выезд на шоссе.
— На шоссе.
— Когда?
— Да недавно… Позавчера.
— В машине сидел?
— Сидел курил. Я мимо проезжал, он посмотрел на меня и дым выпустил. Небрежно так, даже с презрением.
— Машина какая?
— Марку не помню, а цвет белый.
— Сколько раз вы видели этого человека?
— Один раз.
— Вы видели его один раз, он сидел в машине, но вы его запомнили?
— Запомнил?… Я же говорю, что не совсем уверен… Но запомнить я его мог. Должен был. Взгляд у него такой тяжелый. Глазницы большие. И здесь большие… — Перфильев провел пальцами по изображению. — Как не запомнить.
— Позавчера видели?
— Да, утром.
— А Смальцева когда ждали? Когда он должен был подъехать?
Возможно, узколицый парень караулил Смальцева. Возможно, сидел с винтовкой на заднем сиденье. Возможно, он сам собирался его подстрелить. Но потом планы изменились.
— Вчера ждали.
— А позавчера не ждали?
— Позавчера точно не ждали.
— А Еремичева могла знать, что Смальцев должен был завтра подъехать?
— Могла знать… А вы у нее спросите!
— Не могу пока. Похитили Еремичеву. Этот человек и похитил. — Родион постучал пальцем по бумаге.
— Зачем?
— Сам бы хотел знать… Где сейчас Никишин?
— Да не знаю, уехал куда-то.
— Уехал? Куда-то? — с упором на последнее слово спросил Родион.
— А он что, у меня разрешение спрашивал?
— А разве не должен?
— Должен. Но Малыгин его почти уволил.
— Как это почти?
— Сказал работать до прибытия нового начальника охраны. А он его уже завтра может привезти.
— Может или привезет?… Может, Степан Васильевич всего лишь угрожает Никишину. Сначала напугает, потом простит…
— Да нет, не простит, сказано было серьезно, а если Степан Васильевич сказал… Я думаю, Никишин плюнул на все и уехал.
— Домой?
— В Ростов, — кивнул Перфильев.
— Один уехал?
— Да я не знаю. Может, он просто уехал, на время, вечером вернется. Ему же и дальше работать, может, и не у нас, но где-то, зачем ему клякса в резюме?
— Как к нему относился Малыгин?
— Хорошо.
— Может, слишком хорошо, если Никишин забил на службу?
— Да нет, просто хорошо. Я бы сказал, ровно.
— А что вы сами можете сказать о Никишине как о человеке, как о специалисте?
— Я могу сказать о нем, как о человеке, который притворялся специалистом. Пыль в глаза он пускать умел, этого у него не отнять. Ходил тут с умным лицом, важный, якобы все видит, все замечает. А на поверку оказалось…
— Сколько он у вас здесь работает?
— Недели три…
— Вот видите, всего ничего.
Родион задумался. Что, если Малыгин действительно заодно с Никишиным? Мавр сделал свое дело, мавра нужно уводить. Возможно, Никишин сейчас там же, где Гуляев и Еремичева.
Но если Никишин заодно с Малыгиным, то кто-то должен быть заодно с ним самим. Кто же закоротил систему видеонаблюдения?