- Слушай, да пошел бы ты отсюда! - замахнулся на него палицей Черномор. - Как тресну вот сейчас. Или ты треснешь. Понял? Не мешай коммерции.
Человечек тут же воткнулся обратно носом в стойку, словно и не он только что говорил, что нельзя денежки брать.
У меня на душе легче стало. Чёрт их знает, что это за шишки такие, которыми можно за еду платить, да и где их брать. Может, они валюту шишками называют? Называют же в городе некоторые деньги - фанерой.
- Так что кушать будете? - спросил настойчиво хозяин.
Я оглянулся на миску с огромными костями, возле которой сидел Буян, поспешно сглотнул слюну и сказал:
- А вот то же самое буду кушать, что и он съел.
При этих словах Буян радостно гоготнул, выронив обратно изо рта кость, а хозяин удивленно посмотрел на меня, но кивнул сдержанно, хотя и удивлённо:
- Будет сделано! А что ещё изволите? Что пить желаете? Чего погорячей, или чай вприсядку? - и он подмигнул мне.
Я задумался, понял так, что под тем, что погорячей, он понимает что-то крепкое, спиртное, а пить мне не хотелось, не любил я этого, и твёрдо заказал:
- Чай вприсядку!
- В какой посуде желаете? - совсем расцвел хозяин.
- Ну, давайте чайник, - решился я.
Чай я очень любил и пил его в больших количествах. Но что мой заказ вызовет такое оживление, я никак не ожидал.
Черномор шустро исчез под стойкой, наверное, отправился выполнять заказ.
А к стойке немедленно подошел Буян. Он встал рядом со мной, тряхнул головой, отчего волосы открыли рваный шрам у него на лице, рассекавший пустую глазницу. Теперь я понял, почему он зачесывал волосы на глаз.
- Ну, против кого дружить будем? - наклонился он, обжигая горячим дыханием мою щёку.
- Как это так? Разве можно дружить против кого-то? - не понял я.
- Ха! Ещё как можно! Запросто поясню!
Буян подошел к сидевшим за столом двум здоровякам с луками, облокотился на столик и сказал, показывая толстым пальцем на меня.
- Вот он говорит, что ты сказал, - он сильно ткнул тем же пальцем, которым показывал на меня, в грудь сидевшего напротив здоровяка, и спросил, наклонившись лицом к его лицу. - А ты что на это скажешь?
Тот, в кого ткнули пальцем, похлопал глазами, пытаясь понять, что ему такое только что сказали, и что вообще от него хотят. Он посидел, поморгал, посопел носом. Потом до него дошло, он встал, отодвинул плечом Буяна, подошёл ко мне, положил мне на плечо лапищу, отчего я сразу согнулся, и сказал, кивнув на Буяна:
- Вот он говорит, что ты говоришь, что я говорю. Пошли.
И кивнул мне на двери, приглашая выйти. Я понял, зачем он меня приглашает, смерил взглядом его габариты, и мне стало не по себе. С надеждой я глянул на Буяна, который только что предлагал мне свою дружбу против кого-нибудь. Но он уже сидел на своём месте и старательно загрызал кость, делая вид, что полностью поглощен этим занятием и ничего не видит
Я вздохнул и на ватных ногах отправился к выходу.
- Оставь его в покое, Вепрь, - раздался тихий голос из угла. - Ничего этот парень такого не сказал...
Это заговорила женщина, которая сидела спиной ко мне. Она обернулась, и я увидел на столе перед ней знакомый мне пузатый чайник с вмятиной на потемневшем боку.
Это была ехавшая на платформе Макаровна. Вот как она сына ищет и вот она где по три дня пропадает! Все тайны на поверку оказываются просты, как вода под краном.
Макаровна сказала Вепрю:
- Оставь его, это не он сказал, что ты сказал. Ты что, сам не видел, что это Буян тебе сказал, что он сказал, что ты сказал.
И она опять медленно повернулась спиной ко всем, а я ей даже кивнуть с благодарностью за то, что пришла мне на выручку, не успел.
- Слыхал, Медведь, слыхал, брат, что она сказала про то, что мне Буян сказал? - спросил Вепрь у своего соседа по столу, потеряв ко мне интерес, и почему-то с аппетитом облизываясь.
- Слыхал, брат, слыхал, - отозвался Медведь, допивая старательно кружку и тяжело вставая из-за стола.
Он был почти вдвое больше своего громадного брата. Они вместе подошли к Буяну и встали молча перед его столом. Буян попытался сделать вид, что не замечает их присутствия, но братья стояли перед ним скрестив на широкой груди могучие руки, терпеливо ожидая.
Буян вздохнул, бросил кость в миску и сказал:
- Ладно уж, потом догрызу. Ну что вы тут встали? Иду я уже. Эй, ты, гость, смотри, чтобы мои кости никто без меня не изгрыз! Вот всегда так. А ты, Обжора, зря Черномору по кумполу не дал. Зря.
- Пошли уж, - добродушно и почти ласково позвал его Медведь, стоявший возле двери. - Сейчас я тебе по кумполу дам.
- Не, - вздохнул Буян. - Это не честно вдвоём на одного драться.
- А стравливать честно? - поднёс ему кулак Вепрь.
- Ну ладно, - отвёл кулак Буян. - Не очень-то я вас и боюсь. Только тогда, чтобы совсем всё честно было, давайте втёмную биться.
- Втёмную это как? - недоверчиво спросил Вепрь.
- Это надо всем мешки на голову надеть. И чтобы только по честному, не поглядывать. Вы по честному можете? - недоверчиво осмотрел Буян братьев.
- А то как же! - обиделся простодушный Вепрь. - Мы с братаном разве когда не по честному бились?
- Ну, тогда пошли, - обрадовался Буян. - Только вот мешки возьму.
Он посмотрел по сторонам, увидел возле стены большой кованый ларь, открыл его и вытащил один за другим три мешка, из которых вытряс, опорожняя их прямо в ларь, пшено, муку и гречку, всё в одну кучу.
- Ты, баламут, что же это делаешь?! - возмутилась Макаровна.
- Мне Черномор разрешил в особых случаях мешки у него брать, - не моргнув глазом, сообщил Буян, оборачиваясь к Вепрю и Медведю. - Ну, пошли, что ли, поединщики? Посмотрим, как вы на кулаке, так же ли, как на языке?
И первый вышел на улицу, небрежно перекинув мешки через руку.
Через минуту стены избушки затряслись от ударов. Я представил себе, что мог оказаться на месте Буяна, и содрогнулся.
Я сидел на высоком табурете возле стойки, дожидался, когда хозяин принесёт мне горячий чай и еду, наслаждался этим сладким ожиданием, и сам не заметил, как согретый этим ожиданием и теплом трактира, я задремал.
Я дремал, и в полудрёме мне виделось, что я сижу в расположенном в подвальчике трактире, в котором горят свечи, а прислуживает мне не бородатый Черномор, а прекрасная хозяйка, которая сидит за столом напротив меня, касаясь своими горячими коленями моих колен...
И мы с ней совершенно одни.
Не только в трактире, но и во всём мире...
Глава четвёртая
Чай вприсядку
Вернулся хозяин и бережно поставил на стойку большущий, размером с ведро, чайник и кружку. Следом за чайником торжественно грохнул передо мной громадную миску, полную... костей!
- Я же просил подать мне то же самое, что и Буян ел! - возмутился я.
- Вот я тебе то же самое и принёс, - ответил Черномор. - Этот лодырь и забияка Буян за хорошей шишкой ленится наклониться, приносит гнилушки, пустышки, едва на кости хватает.
Он понимающе посмотрел на меня и спросил, пожалев.
- Ну что, поменять? Принести другое?
Я сглотнул и молча кивнул. Черномор взял миску с костями и удалился, на этот раз даже не спрашивая, что мне угодно. Вернулся он быстро, и не с пустыми руками, а с миской горячих пирогов с грибами, накрытых чистенькой холстинкой, чтобы не остывали.
Я с жадностью впился зубами в горячий пирог, едва не заплакав от переполнившего меня счастья.
- Ещё что-то будет желательно? Или что-то нежелательно будет? осведомился заботливый Черномор.
- Заночевать бы мне где-то до утра нужно, - со слабой надеждой спросил я, со стыдом вспоминая присказку про солдата, который водицы просил. Дай, говорил этот солдат, хозяюшка, водицы испить, а то так есть хочется, что переночевать негде. - Я заночую, а утром сразу пойду, мне ребят отыскать нужно, - поспешил добавить я.
- С ребятами тебе, мил друг, придётся погодить, у тебя здесь кое-какие дела найдутся. А заночевать, можно и заночевать, - легко согласился гостеприимный Черномор. - Только чем платить будешь?
- Деньгами, конечно, - разобравшись в местных денежных отношениях, ответил я, не задумываясь.
- Тогда не то, что ночевать, всю жизнь жить тут можешь! - восторженно воскликнул вдохновлённый моим сообщением хозяин.
Я с облегчением вздохнул и взялся за чайник.
- Закуска не потребуется? - придвинулся ко мне лысый мужичонка, подмигивая, и заботливо протягивая мне большой мухомор.
- Я чай не закусываю, - ответил я. - И потом у меня горячие пироги есть.
Мужичонка с сожалением вздохнул и отодвинулся, сглотнув слюну.
Я наклонил чайник, целясь носиком в кружку, и из него, вместо горячего чая, к моему удивлению, потекла мутная жидкость. Я растерянно остановился, осторожно взял в руки кружку и понюхал её. Резко пахло сивухой.
- Это не чай, это же бражка! - догадался я.
- Нет у нас никакой бражки! - поспешил вмешаться Черномор, старательно подмигивая мне и испуганно глядя на мужичка, сидевшего возле перевёрнутой кверху дном кружечки. - У нас есть только чай вприсядку.
- Какой же это чай вприсядку, если это самая настоящая бражка! Да и не бывает такого чая - вприсядку, - возмутился я.
- Ты выдуй чайник разом, пойдёшь плясать, узнаешь, какой он бывает чай вприсядку, - хитро подмигнул мне лысый с мухоморами.
- А ну, дай я попробую! - раздался голос у меня за спиной, оттуда протянулась лапища и сграбастала кружку.
Я только и успел проводить взглядом содержимое кружки в заросший рыжей бородищей рот. Это был, конечно же, незаметно вернувшийся в избу Буян.
Я удивлённо посмотрел на него, пытаясь найти следы рукопашной, оставленные двумя братьями-гигантами на его лице, но ничего не обнаружил. Более того, с не меньшим удивлением я услышал за стеной шум продолжающейся яростной битвы.
- А где твой мешок? - спросил я, догадавшись, что он схитрил, сняв мешок, и заставив честных, но доверчивых и наивных братьев в кромешной темноте волтузить друг друга.