— Я говорила тебе, что она врет!
— Извини, Джин Мэри. Мне надо было слушать тебя, вместо того чтобы устраивать нагоняй. — И Мэтти махнула рукой в сторону стола. — Ну, — сказала она, — ужин готов. Почему бы нам не сесть и…
— Ну, нет! — Оррен шагнул к Мэтти и повернул ее лицом к себе. — Я хочу поговорить с тобой. Я и так уже слишком долго откладываю этот разговор.
— Но ужин…
— Ужин может подождать, — сказал Оррен. Он придвинулся ближе и посмотрел ей в глаза. — Мэтти, я…
Его остановило хихиканье. Он снова взглянул на своих детей. Это, безусловно, следовало делать без свидетелей, особенно таких любопытных. Оррен схватил Мэтти за руку.
— Пойдем со мной.
Он провел ее мимо детей, сквозь гостиную и коридор в свою спальню и закрыл за собой дверь.
— Оррен, ужин остынет, — напомнила Мэтти.
— Ну и пусть! Это важнее.
Она скрестила руки на груди.
— И что же это, Оррен?
— Сейчас скажу. — Он глубоко вдохнул. — Я люблю тебя.
На какое-то мгновение ему показалось, что она не поняла или, хуже того, просто не хотела это слышать. И вдруг она бросилась к нему, обвила руками его шею.
— О, Оррен!
Смеясь, он прижал ее к себе и оторвал от пола.
— Меня разрывало от нетерпения сказать тебе.
— И я тебя люблю! — Она поцеловала его.
Теперь была его очередь поцеловать ее, и он сделал это так пылко, что едва не сорвался. Ведь рядом была кровать, и было так просто положить ее и уйти в тот мир, в который ему так страстно хотелось. Когда он, раздумывая, что не сможет дольше держать себя в руках, он оторвался от нее и постарался отдышаться.
— Мэтти, я был очень молод, когда сошелся с Грейс, слишком молод. Когда она забеременела Чэзом, я, не раздумывая, решил жениться, потому что страшно хотел, чтобы у меня была своя семья.
— Оррен, — сказала Мэтти, — ты не обязан мне ничего объяснять.
— Но я хочу, чтобы ты знала, как это все было. — Он облизнул губы, стараясь найти нужные слова. — Сначала я был слишком молод, чтобы понять, что сделал ошибку. Видимо, поэтому я так сильно подавлял сначала свои чувства к тебе. Я боялся, что ты допустишь ту же самую ошибку, которую допустил я. Понимаешь, я знал, что мой брак оказался неудачным, но искренне верил в то, что появление еще одного малыша поможет Грейс остепениться. Я уговорил ее родить Рыжика. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это ни к чему не привело. Она просто не умела быть матерью. Не умела любить. Любовь для Грейс — только секс и ничего больше. Я начал думать, что, может быть, мне с детьми будет лучше без нее, но Грейс не из тех, кто умеет достойно проигрывать. Она поняла, что мне все надоело, и я подумываю о разводе, и тогда забеременела Янси, чтобы удержать меня.
— И это сработало, — осторожно сказала Мэтти.
— Что мне оставалось делать, кроме того, чтобы пытаться наладить семейную жизнь? Я убеждал себя, что она, может быть, и не воплощение моей мечты, но все не так уж плохо. Она была всегда… очень сексуальной. Я считал, что это что-то значит. Что, возможно, в этом отношении она лучше других женщин. Но главное — дети. Трое детей — это огромная ответственность.
— Четверо — еще большая.
— Кэнди Сью родилась незапланированно, — ответил ей Оррен. — Грейс была в ярости, когда узнала, что снова беременна. Она хотела сделать аборт, но я не желал и слышать об этом. И тогда она возненавидела меня. А вскоре подыскала мне замену.
— Так что ты обрел свободу, — подытожила Мэтти. — Ты, должно быть, очень боялся повторить ошибку.
— И сейчас боюсь, — согласился он. На ее лице тут же появилось испуганное и неуверенное выражение. — Я говорю не о том, о чем ты подумала, — поспешно сказал он. — Я нисколько не сомневаюсь в своих чувствах к тебе или в твоих чувствах ко мне.
— Тогда это в с… — она сглотнула, — в физическом отношении?
— Что? В каком физическом отношении? — Тут он понял. Секс! — О! — Он засмеялся. — Ни в коем случае! Я хочу сказать… Мэтти, меня влечет к тебе так, как ни к одной женщине. Эта сторона меня совершенно не беспокоит. Мне только казалось, что я люблю Грейс. Но тебя я люблю по-настоящему. Я знаю это. Ты такая, о какой я всегда мечтал…
Наверное, он нашел правильные слова, потому что она снова прижалась к нему. У него забилось сердце, и он решил, что им обоим надо почувствовать то, что их ждет в будущем. Он наклонил голову и поцеловал ее. Этого оказалось недостаточно. Он прижался к ней, чтобы она почувствовала, как он жаждет ее, и стал ласкать языком маленькую впадинку под ее ухом. Мэтти отреагировала таким восклицанием, что он почувствовал нестерпимое желание. Он скользнул губами по ее шее, его рука инстинктивно потянулась к ее груди, и Мэтти подалась ему навстречу.
— Оррен! — Она подняла его голову, ища его губы. Он сильнее сжал рукой ее грудь, но не слишком сильно, изумляясь тому, какое у нее крепкое тело. Она простонала, когда он снова страстно поцеловал ее. Оррен был настолько захвачен желанием, что не следил за дверью и не заметил, что она открылась.
— Мэтти!
— Папа!
Оррен, моргая, посмотрел на высокого, крепкого черноволосого мужчину со свирепым взглядом и подумал, что более неблагоприятного момента для знакомства с Эвансом Кинкейдом придумать было невозможно.
— Мистер Кинкейд, это совсем не то, что вы могли подумать.
— Не то, что я мог подумать? — скептически повторил Кинкейд. — Даже ваши дети в курсе того, что здесь происходит!
— Нет, сэр. То есть они могут быть… Я хочу сказать, что они знают, как я отношусь к Мэтти. Они, возможно, понимают, что я хочу…
— Соблазнить мою дочь? — таким же скептическим тоном сказал Кинкейд.
— Папа!
Эванс Кинкейд схватил дочь за руку.
— Ты пойдешь со мной, милочка!
— Не пойду!
— Последний раз, вернувшись домой отсюда, она плакала, — обвинил Оррена Кинкейд. — Я сказал, что ей не следует возвращаться в этот дом, но она утверждала, что нужна детям. Я сказал ей, что она должна уйти в ту же минуту, как вы появитесь в дверях. Она обещала быть дома к семи часам. Я знал, что что-то не так, уже через минуту после этого срока! А теперь моя дочь поедет домой! — Он потащил Мэтти из комнаты в коридор.
— Сэр, если бы вы выслушали… — начал Оррен, идя следом.
— Достаточно того, что я видел!
— Папа, прекрати! — Мэтти вырвалась.
Оррен бросил взгляд на детей, прижавшихся друг к другу. Как он объяснит все это им? Но он не мог позволить себе роскошь думать об этой проблеме в данную минуту.
— Сэр, пожалуйста, позвольте мне все вам объяснить. Я люблю Мэтти и…
— Это не любовь! — воскликнул Кинкейд, показывая рукой на спальню.
— Мэтти любит меня, — упрямо продолжал Оррен.
— Это правда, папа, — подтвердила Мэтти. — Я люблю его!
— И мы собираемся пожениться! — сказали они в один голос.
Эванс Кинкейд взглянул на Оррена и поджал губы.
— Только через мой труп! — заключил он и с этими словами вышел из дома.
Оррен охнул.
— Черт! Мэтти, я очень сожалею. Ни за что на свете я не позволил бы такому случиться.
— Это не имеет значения.
— Не имеет значения? Дорогая, это же твой отец! Это, безусловно, имеет значение. Мы должны поехать к нему, все объяснить.
— Это не поможет, Оррен. Я знаю его лучше, чем ты.
— Мэтти, я не могу это так оставить. Я не смогу спокойно жить, зная, что вбил клин между тобой и твоим отцом.
— Мне надо сделать пару телефонных звонков, — решительно сказала Мэтти и направилась в кухню.
— Кому ты звонишь? — Оррен последовал за ней.
— Священнику, — сказала она, ища номер в телефонном справочнике. — Его зовут его преподобие Болтон Чарлз. Это пастор нашей церкви.
— Ты считаешь, что он может помочь?
Она сняла телефонную трубку.
— О да!
— По телефону?..
Мэтти улыбнулась.
— Нам же надо найти кого-то, кто сможет побыть с детьми, — мягко пояснила она. — Думаю, что предстоящий разговор только для взрослых. — Она начала набирать номер.
Оррен кивнул и глубоко вздохнул.
— Я же говорил своей дочери, что ты умница.
— Нашей дочери, — поправила Мэтти.
Он целовал ее, когда Болтон Чарлз снял трубку.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Мэтти улыбнулась, впуская Оррена в дом.
— Ты восхитительно выглядишь, — мягко сказала она, целуя его в щеку. Оррен покраснел. Он был в джинсах, белой рубашке, спортивной куртке и черных ковбойских сапогах с закругленными носами. Оррен нервничал, явно пытаясь произвести хорошее впечатление. Он подстригся и тщательно побрился.
— Все уже собрались? — прошептал он прямо ей в ухо.
Мэтти кивнула и взяла его под руку.
— Пошли. Я представлю тебя. И улыбнись. — Он попытался, но улыбка вышла жалкой. Мэтти остановилась, заставив его остановиться тоже. Глядя ему прямо в глаза, она сказала: — Я люблю тебя, Оррен Эллис.
Улыбка, вспыхнувшая на его лице, была совершенно искренней. Он лишь удивился тому, насколько сильными были его собственные чувства.
— Хорошо. Теперь пошли! — кивнула она. Они вошли в гостиную рука об руку. Эванс Кинкейд стоял перед камином в полицейской форме. Другой мужчина с гладкими темными волосами сидел на диване. На нем был хорошо сшитый костюм и начищенные до блеска черные туфли. Он чувствовал себя в опрятной гостиной Эванса Кинкейда так же свободно, как в своей собственной. Миниатюрная симпатичная светлая шатенка с большими глазами расположилась в кресле, стоящем сбоку от дивана. Она была в босоножках, шортах цвета хаки и желтой спортивной майке. Мэтти подвела Оррена сначала к ней.
— Оррен, это моя мачеха, Эми. Эми, это Оррен Эллис.
Эми улыбнулась ему:
— Здравствуйте, мистер Эллис.
— Просто Оррен, пожалуйста.
— Приятно познакомиться с вами, Оррен. У вас очаровательные ребятишки.
— Спасибо, мэм. Они иногда доставляют уйму хлопот, но я горжусь ими.
— Вы и должны гордиться. Они все такие красивые, особенно самая маленькая.