– Я предупредил, – вздохнул торговец, а затем вспомнил о своем призвании и то, сколько ресурсов на сложный «товар» пришлось потратить, и стал живо торговаться: – Два золотых!
От такой наглости поперхнулся даже Геральт и уже собирался выругаться, но я была к такому повороту событий готова:
– Пять серебряников, – назвала я свою цену, сложив руки на груди и припоминая примерный курс денег в новом мире, о чем мне поведал тот же Геральт. Один серебряник равен ста медякам, а один золотой – десяти серебряникам. От моей наглости поперхнулся уже сам торговец.
– Позвольте, госпожа! – схватился за голову мужик. – Но у меня рабы стоят от одного золотого! Один золотой и восемь серебряников!
– При этом эти рабы у вас здоровы и красивы, – скрипя сердцем, произнесла я, покосившись на зверолюда. – На этом же живого места нет, и разит от него, как от помойной ямы, – демонстративно повела я носом. – Мне его отмывать, лечить и откармливать будет стоить дороже, чем я готова за него предложить. Серебряник и пятьдесят медяков, – криво усмехнулась я.
– Госпожа, да мне легче убить его, чем продать за эту цену. Золотой!
– Хотели бы убить, давно бы убили, – не повелась я на провокацию, делая рожу кирпичом и включая режим отбитой стервы. – И лишитесь всех вложений, которые пустили на его содержание, – ядовито улыбнулась я. – Серебряник.
– Госпожа, так не торгуются! – едва не завизжал торгаш, который, по всей видимости, не имел дел с пенсионерами в день получения пенсии и приема у терапевта.
– Я торгуюсь. Но вы правы, мне это уже начинает надоедать. Раз вы так упрямитесь, я оставлю этого эльфа вам. Посмотрим, как долго еще вы будете приучать его к покорности, сколько выйдет вам его содержание, и что от него останется после того, как вы по итогу забьете его насмерть, хороня надежду отработать хоть часть вложений…
– Пять серебряников! – явно мысленно костеря меня на все лады, понуро согласился торгаш, а я довольно кивнула Геральту.
– Заплати ему, – позволила я, а после посмотрела на эльфа и вновь обратилась к торгашу. – Вы можете помыть его и выдать одежду? Добавлю пятнадцать медяков, – заверила я.
– Двадцать, – проворчал торговец, на что я ласково улыбнулась и произнесла:
– Десять.
– Пятнадцать, так пятнадцать, – психанул мужик, а после полез за связкой ключей, чтобы отпереть клетку с новокупленным эльфом.
– С вами так приятно иметь дело, – заверила я с радушной улыбкой. Судя по кислой физиономии и процеженными словами сквозь зубы, меня посылали. Далеко так. Хорошо, что я примерно туда и собираюсь.
***
– Лучше не стало, – тоскливо прокомментировала я появление работорговца с новоприобретенным эльфийским рабом. Того действительно отмыли, переодели, но было ощущение, что в процессе остроухого отходили плеткой еще раз. Одежда явно с чужого плеча, и на худощавом теле буквально болталась, а мокрые волосы висели паклями… правда, уже с претензией на золотистый блонд.
Лицо эльф предпочитал скрывать в волосах, которые падали вперед, и лишь злобно зыркал по сторонам зелеными глазищами.
«Может, ну его нафиг?» – засомневалась я в очередной раз, ощущая тревогу относительно этого эльфа. Все же, мне с ним какое-то время наедине придется находиться. Может, и не убьет, пока сплю, но как знать, что не доведет до самоубийства?
Как мне объяснил Геральт, раб не может причинить вред своему хозяину: за одну только попытку рабская печать накажет раба в сто крат сильнее, чем тот успеет нанести урон своему владельцу. А еще раб обязан всячески оберегать своего владельца от смерти, ибо рабская печать заберет жизнь и раба вслед за смертью хозяина.
В теории, раб – идеальный спутник для меня в нынешних условиях. Но вот правильный ли эльф мне в спутники достанется?
– Вы его опять избили? – нахмурилась я, рассматривая новые, еще свежие и сочащиеся кровью ссадины.
– А как не избить? – вопросил торговец раздосадовано, словно искал сочувствия. – Иначе не подчиняется, тварь!
– Он же – ваш раб. Разве эльф не должен следовать вашим указаниям? – переспросила я, наблюдая, как торговец ведет закованного в цепи эльфа к столу со странными приблудами и насильно усаживает того на стул.
– Я – только торгую рабами, – проворчал торговец. – Моя связь с товаром иная, нежели связь раб-хозяин. Окажись иначе, было бы совсем проблематично перепривязывать печать на другое лицо. При частой смене хозяина раб может сильно пострадать. Потому торговцы используют особый, облегченный вид печати, которая не позволяет рабу причинить мне вред или убить, но это не прибавляет ему покорности. Раб не обязан выполнять мои приказы, и единственный выход в такой ситуации – заставлять повиноваться силой.
Я вновь посмотрела на эльфа, который озлобленно скалил зубы, по-прежнему пряча лицо за волосами. Упрямый, гордый, свободолюбивый, а может, просто глупый, если продолжал нарочно нарываться на насилие и боль, заранее зная, что поплатится за это.
А ведь я – не торговец. Смогу ли я усмирить этого мужика и сосуществовать с ним какое-то время?
– Если я захочу избавиться от рабской печати, как это сделать? – негромко спросила я, чем сильно удивила торговца. – Мы можем не сойтись характерами с рабом, – пожала я плечами, чтобы не вдаваться в подробности.
– Легче убить, – подумав, ответил торговец, а я пораженно моргнула. – Если он вам наскучит, можно, конечно, обратиться к другим работорговцам, но, как я упоминал, привязка к другому хозяину может негативно сказаться на рабе. Вплоть до смерти. Милосерднее будет убить раба самостоятельно: меньше мучений и быстрее. На хозяине смерть раба никак не скажется.
– А просто отпустить? – не веря своим ушам, уточнила я. На меня посмотрели. как на ненормальную.
– Отпустить эльфа? – поднял торговец брови, обернувшись на меня и бросив свое занятие по смешиванию какой-то бурды в небольшой чашке. – Вы жестоки, – смерил он меня взглядом. – Но достаточно добровольно отдать эльфу ключ от ошейника. Тогда раб будет свободен. Правда, недолго, но…
Я опешила от подобного ответа, а Геральт пригнулся и негромко произнес мне на ухо:
– Люди воюют с эльфами. На этих землях эльфы могут существовать только в качестве рабов. Не будь рабского ошейника – эльфа тут же убьют. Законное право на убийство эльфов есть абсолютно у каждого гражданина империи.
«Куда я, блин, попала?» – мысленно заголосила я.
– Все готово, подойдите, пожалуйста, госпожа, – меж тем подозвал меня торговец и приглашающе протянул руку. Поборов неприязнь, с согласия Геральта, я шагнула к торговцу навстречу и нехотя вложила пальцы в его ладонь. Почти сразу ощутила укол и вскрикнула больше от неожиданности, чем от боли. После, быстрым и уверенным движением, в котором читался опыт, торговец капнул моей кровью в чашку с черной бурдой и отпустил мою руку.
Сжала кулак и с любопытством посмотрела на торговца и резко занервничавшего эльфа. Мужчина смешал мою каплю крови с черной жидкостью, а после обмакнул кисть в этом и приблизился к извивающемуся рабу. Тот шумно задышал и дернулся в сторону, но сильный удар в лицо от торговца заставил эльфа присмиреть. Мужчина обхватил светлые волосы раба на затылке и откинул голову, чтобы открыть шею, на котором «красовался» рабский ошейник. Эльф, было, взбрыкнул еще разок, но торговец был опытным и без промаха коснулся кистью с бурдой какой-то незнакомой руны, вырезанной на металле.
Руна вспыхнула красным, а эльф задохнулся и забился в конвульсиях.
Я хотела броситься на помощь, но Геральт меня остановил и покачал головой. Почти сразу затих и эльф, обессилено обвиснув на стуле, а торговец удовлетворенно кивнул.
– Поздравляю, госпожа, теперь это – ваш раб, – отряхнул торговец руки и улыбнулся. – Он оклемается через пару ми…
Договорить он не успел, ибо резко подскочивший раб, который должен был быть безвольным некоторое время, на удивление резво и мощно набросился на торговца с кулаками.
– Проклятье! – выругался Геральт и отправился на выручку торговцу, которого внешне хилый и измученный раб буквально избивал одними кулаками до полусмерти.
– Хватит! – выкрикнула я, заметив, что с остроухим доходягой даже такой бугай, как Геральт, не справляется.
Однако, стоило мне произнести слово, как эльф повалился на пол, корчась от боли, но упрямо намереваясь продолжить свою месть работорговцу.
– Да прекрати уже, – взвыла я, встав перед эльфом и заглядывая в его лицо. – Пожалуйста, – не видя изменений в нем, попросила я, и это, на удивление, помогло.
Эльф поднялся на шатающихся ногах и презрительно сплюнул на стонущего и окровавленного торговца.
– Однажды я вернусь и убью тебя, старик, – предупредил эльф негромко. И от каждого его слова веяло такой непоколебимой уверенностью и угрозой, что никто в этой комнате не усомнился в его обещании.
Геральт помог подняться торговцу, который стирал с лица кровь, а после тот неожиданно усмехнулся и ответил гордому рабу:
– Буду ждать, мразь остроухая. Я давно мечтал тебя прикончить, – заржал торговец, на мой взгляд, совершенно неуместно. Но так казалось, видимо, только мне. Потому что убедившись, что старик поправится, Геральт засуетился:
– Нам лучше поторопиться. Мы задержались тут непозволительно долго и навели шуму, – осмотрелся он на клетки, в которых бесновались рабы. – Стража может нагрянуть в любую минуту.
– Тогда идем, – согласилась я и с очередной тревогой посмотрела на невозмутимого эльфа, что стоял с прямой спиной и горделивой осанкой, но волосы с лица все равно не убрал. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел мне в глаза, отчего меня передернуло, но все же, я не отвела глаз, чем заслужила его ухмылку.
После эльф подошел к вороху одежды, из которой недавно был отобран гардероб для него и вытащил оттуда старый и грязный плащ с капюшоном, который уверенно набросил на себя, скрываясь почти полностью. Если не считать ног, потому что плащ высокому, но болезненно худому эльфу был явно коротковат.