ремя от времени бросал взгляды на Лену и Верховцева. О чем они говорят? Недаром с первого раза ему так не понравился Верховцев. И зачем судьба столкнула его с сыном ненавистного полковника? Этот лейтенант не Веточкин, не Салов, не Прокопчук, которые тоже пытались ухаживать за Леной. Он соперник серьезный. А если и характер у него отцовский, то шутки плохи. Надо было еще тверже говорить с Леной. Она почти согласна… Но о чем же они беседуют? И вдвоем…
Щуров подошел к Верховцеву и с улыбкой, в которой лишь с большим трудом можно было почувствовать тень иронии, проговорил:
— Вы прямо с корабля и на бал. Повезло!
За приветливыми словами Лена расслышала насмешливый холодок и с недоумением взглянула на Щурова: «Что с ним? Почему он недоволен Верховцевым?»
Но Нелли подхватила Лену и увела на кухню:
— Бабушка зовет!
Акулина Григорьевна действительно звала внучку. Гостей много, а она с ног сбилась, готовя ужин. Но Нелли, препровождая Лену на кухню, имела в виду совсем не кулинарную сторону дела. Ей просто не терпелось узнать, какое впечатление произвел на Лену задавака Верховцев.
— Умницы мои, — обрадовалась Акулина Григорьевна. — Давайте тарелки, крошите лук.
Лена взялась за полотенце. Нелли для виду склонилась над столом.
— Ну, как тебе понравился Верховцев?
— Кажется, симпатичный…
Нелли перешла на таинственный шепот:
— Должна тебя предупредить: будь с ним осторожна.
— Почему? — и Лена от неожиданности уронила на пол стакан. Акулина Григорьевна замахала руками:
— Э, лучше уходите отсюда, девчата. Сама я уж.
— Нет, нет, бабушка. Мы тебе поможем, — и Лена снова повернулась к подруге: — Почему надо быть осторожной?
— Подумай, только приехал и уже начал восстанавливать против меня Михаила: она такая, она сякая.
Лена с недоверием посмотрела на подругу и налила воды в жаркое.
— Странно!
— Ты что делаешь? — не на шутку рассердилась Акулина Григорьевна. — Ослепла!
— Это, бабушка, по новому способу. В книгах так написано.
— Грамотная стала. Лучше стол бы раздвинула в столовой.
Но разговор с Нелли больше интересовал Лену:
— Внешне Юрий оставляет приятное впечатление.
— И я так думала. Он мягко стелет. Впрочем, такой далеко пойдет, не то что мой.
— А чем твой муж плох?
Нелли небрежно махнула рукой.
— Тихоня. Год во взводе сидит, а роты не дают. И отец мог бы помочь! Генерал ведь…
Такая откровенность возмутила Лену.
— Удивляюсь, как ты можешь так рассуждать. Разве дело в должности или числе звездочек на погонах?
— Счастливая ты, Ленка. Артистка! — меняя тему разговора, воскликнула Нелли. И добавила торжественно: — Выступает заслуженная артистка республики Елена Орлова… — Лукаво-вопросительно посмотрела на подругу: — Или, может быть, Елена Щурова?
— Может быть, — замялась Лена.
На пороге появился Леонид. Акулина Григорьевна еще громче загремела посудой, но он не обратил внимания на такой выпад.
— О чем вы тут секретничаете?
Игривая улыбка на губах Нелли.
— Мы обмениваемся впечатлениями о Верховцеве. Лена находит его симпатичным, а я придерживаюсь другого мнения.
Щуров мельком взглянул на Лену, пытаясь угадать, какой ответ она ждет от него.
— Вполне согласен с Леной. У Верховцева действительно симпатичное лицо. Правда, простое…
Нелли уронила иронически:
— Какое единство взглядов. Даже трогательно!
— А чем он, собственно, вам, Нелли, не понравился? — с невинным видом спросил Щуров.
— Хотя бы тем, что он сразу всем нравится. Приторно. — И добавила пренебрежительно: — Впрочем, он поэт.
— Поэт? — Новость удивила Лену. До сих пор она знала и любила одного офицера-поэта — Лермонтова. Но он жил так давно. Теперь уже совсем другие понятия ассоциировались со словом «офицер»: боевая подготовка, боевое питание, горюче-смазочные материалы, земляные укрытия… И вдруг стихи! — Вот как! — протянула Лена. — И хорошие у Верховцева стихи?
— Не интересовалась, — небрежно призналась Нелли, давая понять, что не очень высокого мнения о поэтических способностях Верховцева.
Разговор зашел об искусстве, и Щуров не мог промолчать. С горячностью, по его мнению, приличествующей такого рода высказываниям, произнес наставительно:
— Вы, Нелли, равнодушны к искусству. А ведь искусство, творчество — светлый праздник жизни…
Нелли усмехнулась:
— Какие громкие слова!
— Давайте лучше попросим Юрия Алексеевича что-нибудь нам прочесть, — и Лена, не дожидаясь согласия, ушла из кухни.
Нелли съязвила:
— Как оживилась Лена! Магическое слово — поэт. Не правда ли?
— Лишь в том случае, если ему сопутствует эпитет «хороший», — стараясь быть равнодушным, изрек Щуров. — Думаю, что к Верховцеву это не относится.
— Вижу, вы склоняетесь на мою сторону.
Щуров перешел на игривый тон, каким обычно разговаривал с женщинами:
— Разве можно возражать такой хорошенькой женщине, как вы? Просто грешно!
Но Нелли знала своего собеседника и с деловым видом осведомилась:
— Цитата из какой пьесы?
Щуров прижал руку к груди:
— Из этой.
— Смотрите, вам попадет от Лены, — и ушла в гостиную.
Лена и Юрий оживленно беседовали, когда к ним подошла Нелли и с обычной своей бесцеремонностью вмешалась в разговор:
— Юрий Алексеевич, правда же, вы стихи пишете? Прочтите что-нибудь!
Верховцев попытался отшутиться:
— Какие длинные ноги у дурной славы! Слава богу, что я бросил это никчемное занятие.
Опять разговор коснулся искусства, и Щуров с чуть заметной иронией («Что Верховцев понимает в искусстве!») спросил:
— Неужели вы искусство считаете никчемным занятием?
— Искусство хорошо, когда оно согрето талантом. А какой у меня талант? Я вовремя заметил, что иду не по своей дороге, и исправил ошибку.
— Самокритично, — съязвила Нелли.
— Правда, очень важно найти свою дорогу, — поддержала Юрия Лена. И обернулась к Щурову: — Леонид, почему вы не пишете стихов?
Не уловив шутки в словах Лены, Щуров принялся не то объяснять, не то оправдываться:
— Разве поэзия только в стихах? Труд артиста не менее поэтичен. Он дышит подлинной поэзией, вдохновением…
Что-то наигранное показалось Лене в словах Щурова, и она спохватилась:
— Ах, извините меня. Надо стол раздвинуть, а я заболталась.
— Я помогу вам, — поспешил Щуров.
Верховцеву было досадно, что не он первым догадался помочь хозяйке. Угрюмо отошел в сторону. Нелли, исподтишка наблюдавшая за ним, проговорила с притворным сочувствием:
— У вас грустные глаза.
— Где зеркало? Не думал, что у меня могут быть грустные глаза.
— А как вам понравилась Лена?
— Милая девушка.
— От такого признания один шаг до…
— Я не сделаю его.
— Сомневаюсь, — и Нелли невзначай добавила: — Тем более что Лена хорошо подшивает подворотнички.
Юрий понял, куда брошен камень.
— Вам известен мой разговор с Михаилом?
— Не ожидали?
— Нет, почему же. В нем не было секрета.
— Мне только остается поблагодарить вас, — едва сдержалась Нелли.
— Уверяю вас, все произошло случайно. Я не думал, что разговор обидит вас.
— Не думали? Это признание делает вам честь.
— Разрешите и мне поблагодарить вас за урок.
Нелли вскочила и, не сдерживаясь больше — война так война, — бросила:
— Буду рада, если он пойдет вам впрок! — и ушла, неприлично громко хлопнув дверью.
Юрий с досадой посмотрел на дверь. «Как неприятно! Зачем полез со своими замечаниями! А Нелли, оказывается, штучка», — сформулировал он впечатления от первого дня знакомства с женой друга.
В это время в столовой происходил разговор, в котором звучали страсти другого рода.
— Верховцев испортил вам настроение? — спросила Лена, почувствовав, что Леонид не в духе.
Щуров поморщился:
— Отнюдь нет. Но не слишком ли много вы ему уделяете внимания?
— Он сын друга моего отца. Наш гость.
— Но все-таки…
Со злым лицом, ставшим маленьким и некрасивым, в столовую вошла Нелли. Резко бросила:
— Какой нахал Верховцев!
Лена всполошилась:
— Что между вами произошло?
— Я уже говорила тебе, что представляет из себя этот тип.
Обрадованный неожиданной поддержкой, Щуров начал осторожно:
— Откровенно говоря, и мне не все понравилось в Верховцеве…
Лена нахмурилась:
— Каким бы он ни был, но неудобно бросать человека, который первый раз у нас в доме. Я пойду к нему.
Верховцев в нерешительности стоял у окна — точь-в-точь как Подколесин в гоголевской «Женитьбе»: сейчас выскочит.
— Вы ругаете хозяйку, бросившую вас одного?
Юрий быстро обернулся. Глаза не могли скрыть радости, вызванной появлением Лены.
— Между вами и Нелли что-то произошло?
— Ничего особенного. Просто уточняли взаимоотношения.
— Не судите о Нелли по первому впечатлению. У нее доброе сердце.
— Хорошее качество видеть у людей положительные черты.
— Нет, нет, не смейтесь, — запротестовала Лена. — Я во много раз хуже ее. Капризная. Меня бабушка егозой называет.
Разговор оборвался. Юрий начал о другом:
— Вы в театральный думаете поступать?
— В актерки, — улыбнулась Лена. — Так бабушка говорит. И она против, и папа против. У меня ведь мать актрисой была. Я только не помню… — И добавила грустно: — Все сомневаюсь, правильно ли профессию выбираю.
— Я понимаю. Труд актера — тяжелый труд.
— Я хорошо это сознаю и не жду от сцены легкого успеха.
Лена подошла к столу, взяла букет цветов, принесенный Щуровым.
— Приятно получать розы. А ведь они с шипами. Пусть будут шипы. Лишь бы были розы. Вот такие! — и прижалась лицом к цветам. — Красивые?
— Очень. Раньше даже лучший цветок был для меня только наглядным пособием в школьном курсе ботаники: чашечка, венчик, лепесток. А сейчас я чувствую, что цветы можно любить…
Лена с любопытством посмотрела на собеседника: худощавое лицо, неожиданно появившаяся у рта печальная складка. Спросила: