– Здесь проходят трапезы у артефакторов, алхимиков и знахарей. Слуги едят в другом здании.
– Угу.
Судя по всему, девушки в этой столовой тоже не ели, а только прислуживали. Мне придется завтракать, обедать и ужинать в огромном зале, полном мужиков. Приятного аппетита, тихоня Лерой.
– Спасибо, Ирма, – улыбнулась я хмурой проводнице, но только хотела отойти, как она меня остановила:
– Госпожа, скажите, запах какого мыльного щелока вам нравится? Лавандовый, яблочный…
– Запах того щелока, который тебе не придется самой варить, – перебила я горничную. И мне не показалось, она действительно снова едва-едва не улыбнулась.
Места в столовой были распределены давно, и новеньким приходилось пристраиваться абы куда. Я решительно шагала к свободному месту и делала вид, будто меня вовсе не беспокоило, что мужчины выразительно прекращали и жевать, и говорить, стоило пройти мимо.
– Отличная задница, – ухмыльнулся кто-то вслед.
– Не поперхнись от зависти, – сухо парировала я, хотя мысленно прокляла неприлично облегающие лосины, и скользнула на свободный стул.
Шустрая служанка поставила передо мной глубокую тарелку с молочной овсяной кашей и налила в чашку кофе, от запаха которого хотелось сморщиться. Однако ложка, только-только лежавшая на салфетке, испарилась.
– Это ты девочка-самоучка? – заставил меня повернуться сосед справа.
Он держал мою ложку и самодовольно ухмылялся. Четыре года учебы на артефакторном факультете показали мне, что мужчины порой сплетничали и злословили похуже женщин. А еще очень любили помериться длиной, величиной и идеальной формой всего, что можно было сравнить или измерить.
– Как твое имя, светлая феечка? – приставал он.
Сердце испуганно екнуло. Некоторое время я смотрела в темно-карие, похожие на переспелые вишни глаза насмешника и пыталась разгадать, не прячется ли за шутливым прозвищем тонкий намек на толстые обстоятельства. Но, похоже, сосед просто пытался самоутверждаться за счет девчонки. Я отвернулась и остановила проходившую мимо прислужницу:
– Принеси, пожалуйста, приборы.
– Я Питер, – не унимался парень, потом указал на взрослого мужчину, сидевшего напротив: – Вот он – Алек. Это Буз, а тот бородатый тип…
– Лерой! – перебила я перечисление имен. – Лерой Харрис. Теперь я могу поесть?
– Приятного аппетита, – ухмыльнулся он, протягивая ложку.
– Оставь себе. Не уверена, что ты ее не облизал.
Я дождалась, когда мне подадут чистые приборы, и принялась есть. Под перекрестьем чужих взглядов руки казались ужасно неловкими, а каша вставала в горле комом. Для человека, закаленного университетскими трапезами, я была слишком чувствительна к чужому вниманию.
Неожиданно столовая взбурлила, атмосфера как будто изменилась. Только-только народ спокойно разговаривал, как вдруг страшно напрягся. Не сдержав любопытства, я оглянулась и обнаружила приближавшегося Кайдена. В руке он держал металлический термос. Следовало отвернуться и продолжить завтрак, но я смотрела как завороженная. Хищная грация, расслабленные движения, холодный взгляд – абсолютно все заставляло меня цепенеть.
Не потрудившись поздороваться, он занял пустующее место рядом со мной. С непроницаемым видом забрал чашку с кофе и поставил термос. На металлическом боку артефакта поблескивала руна «тепло».
– Травяной чай, – коротко объявил нежданный гость.
– Спасибо, – пробормотала я и попыталась отвернуть крепко закрытую крышку.
– Давай помогу.
Кайден забрал термос и с легкостью открыл. Из сосуда, сохранявшего тепло или холод, в зависимости от того, какую руну пробуждали, шел ароматный, пахнущий мятой пар.
– Пей осторожно, – последовало предупреждение. – Он горячий.
Видимо, появление Кайдена в общей столовой было явлением редким, если не сказать единичным. Разговоры стали тише.
– Питер? – кивнул он достававшему меня парню. – Как продвигаются дела с моим заданием?
– Отлично, господин Вудс, – смешался тот, явно обезоруженный неожиданным вопросом. – Скоро все будет готово.
Кайден только кивнул и прихлебнул остывший кофе. Думаю, на вкус напиток был дрянным, вряд ли простых работников в замке потчевали чем-то особенным, но он даже не поморщился. Теперь под прицелом любопытных взглядов мы оказались вдвоем, и я могла поспорить, что уже днем по замку поползут грязные сплетни. Наверное, только личная метка, сверкающая у меня на лбу, могла бы определеннее сказать, что выскочка-самоучка находилась под крылом наследника клана. Или же была его любовницей.
И я совершенно не удивилась, когда стражи, появившиеся в столовой по мою душу, обратились именно к Каю:
– Господин наследник, главный артефактор хочет видеть девушку.
– Передайте, что мы будем через полчаса.
Но я уже поднялась, от поспешности уронив лежавшую на коленях салфетку.
– Сядь и доешь, – приказал он, кивнув на стул. – Не помню, чтобы Барнаби вообще просыпался в такую рань.
– Наелась уже.
– Ладно.
Он встал из-за стола с таким видом, словно присматривал за непослушным дитятей и порядком утомился от бесконечных капризов. Спорить на людях не стала. Чувствуя на себе взгляды окружающих, спокойно вышла из столовой, а когда дверь закрылась, то остановила Кайдена, подергав его за рукав (и впрямь как ребенок). Учитывая, что он был выше меня на целую голову, пришлось смотреть снизу вверх:
– Господин Вудс, вы с утра никуда не опаздываете?
Намеки он понимал без подробных объяснений.
– Не пожалеешь, госпожа артефактор? – В глазах светилась ирония. Было понятно, что бесплатный запас доброты подошел к концу и стоило хорошенько подумать, что я предложу в обмен на очередную услугу, а в том, что услуга потребуется, мы оба не сомневались.
– Я уже вполне взрослая девочка.
– Тогда удачи, вполне взрослая девочка, – усмехнулся Кайден уголком рта, кивнул охране и направился в противоположную сторону.
– Вас ждут, – напомнили охранники, думаю, меня не тащили под локотки только из-за наследника.
Кабинет главного артефактора оказался поистине огромным, а потому громоздкая темная мебель и тяжелые книжные шкафы, ломившиеся от фолиантов, выглядели уместными. В окна лился утренний прозрачный свет, отчего помещение казалось наполненным воздухом. Магия любила свободные пространства, высокие потолки и тишину, а в кабинете было тихо, несмотря на то что, помимо мужчины средних лет, сидевшего за дубовым письменным столом, меня ждали еще пять человек. Одним из них оказался Питер. Похоже, он знал дорогу к главному артефактору покороче.
– Проходи, – велел мне хозяин кабинета и указал на стул с высокой спинкой посреди комнаты. Не пререкаясь, я села.
На краю стола на подставке стояла такая же сфера, как та, что была разобрана в доме у Роя. Складывалось впечатление, будто я попала на собеседование в университете и меня собирались экзаменовать придирчивые профессора.
– Значит, тебя зовут Лерой Харрис? – вымолвил Барнаби. Внешности он был неприметной: худое лицо, глубокие носогубные складки, кустистые брови и темные ледяные глаза – мимо такого пройдешь в толпе и не заметишь. В руках он с нарочитой небрежностью вертел мое стило.
– Как обращаться к вам? – ответила я вопросом на вопрос и сделала вид, будто не заметила недовольства зрителей.
– Господин главный артефактор. Говорят, что ты сама научилась создавать темную магию?
Я пожала плечами. Вопрос был риторическим и являлся простой прелюдией.
– Вскрой, – бросил он, кивнув в сторону сферы.
– Не хочу.
Это стоило сказать хотя бы для того, чтобы увидеть, как на секунду от возмущения у противника приоткрылся рот. Мы оба понимали, что у него не было права мне приказывать.
Я встала со стула:
– Если на этом все, то верните стило, мне надо работать.
– В этом замке собрались лучшие артефакторы северных долин, – нехорошо усмехнулся Барнаби и махнул рукой в сторону несколько оторопевших свидетелей скандального разговора. – Как я могу оскорбить гениев магии, допустив в свою мастерскую дилетанта?
Между нами повисло долгое молчание.
– Иди, – небрежно отослал он меня взмахом руки. Стало ясно, что после столь оглушительной дерзости двери артефакторной сокровищницы Вудсов передо мной навсегда закрылись.
– Сорок шесть, – назвала я точное количество рун, использованных в изготовлении поводка, привязавшего Роя к дому.
У Барнаби вытянулось лицо, ведь человек, ничего не смыслящий в артефакторике, да и смыслящий вообще-то тоже, не всегда мог определить в мешанине знаков их точное количество.
– Но было достаточно нанести двенадцать, – продолжила я с непроницаемым видом, хотя в другое время никогда в жизни не позволила бы себе обсуждать ошибки в чужой магии. – Лишние руны выжигают, когда пытаются пустить пыль в глаза заказчику. Люди, несведущие в колдовстве, почему-то считают, чем путанее руническая вязь, тем сильнее артефакт. Но я все равно впечатлена! От переизбытка магии в доме должен был трещать воздух, а мебель бить разрядами, но ничего не чувствовалось.
Тишина в кабинете стала звенящей.
– Теперь я могу вернуть свое стило? – протянула я раскрытую ладонь, намекая, что шагу не ступлю, чтобы забрать инструмент. – Или все-таки вскрыть сферу? Я готова потратить пять минут и поделиться некоторыми наблюдениями.
Не представляю, что бы я делала, если бы противник согласился, но он побоялся очередной порции неприятных открытий, озвученных перед подчиненными, и процедил:
– Не стоит.
С кислой миной Барнаби кивнул, подзывая к себе Питера, и всучил ему стило, мол, передай полоумной девице.
– Если вам что-то понадобится для работы, обращайтесь к Питеру. Он мой личный помощник.
Не знаю, было ли хорошим или плохим знаком то, что он вдруг перешел на официоз.
– Благодарю, – едва заметно поклонилась я и немедленно забрала стило у Питера.
– Слышал о вашей сделке с правителем Вудсом, – вдруг произнес главный артефактор. – В отличие от меня он благоволит к дерзким выскочкам, госпожа Харрис, но не забывайте, в чьей мастерской вы будете обитать.