С каждым разом физическая любовь доставляла все больше удовольствия, казалась ярче и острее. Прежде я не представляла, сколько потрясающих ощущений дарило глубокое проникновение. Стараясь подавить стоны, я прикусывала крепкое плечо Кайдена, погружаясь в ни с чем не сравнимое наслаждение. Когда разморенные и усталые мы засыпали, то сквозь сон услышала, как муж прошептал:
– Спасибо, что осталась жива…
Проснулась я от солнечного света, льющего сквозь окно. Открыла глаза, осторожно вылезла из-под тяжелой руки мужа, и он откатился на другую сторону кровати. Когда я, сладко потянувшись, взяла с прикроватного столика часы, даже глазам не поверила. Словно по команде, в коридоре раздались голоса домашних.
– Кайден! – начала я трясти его. – Немедленно вставай и уходи! Уже восемь!
Выдав сочное абрисское ругательство, он моментально скатился с постели, схватился за штаны… и дверь открылась. На пороге появилась Матильда. Кайден молниеносным движением прикрыл брюками причинное место, открытое во всей мужской красе, а нежданная гостья даже не подумала отвести взгляда от обнаженного тела моего мужа. Пауза, воцарившаяся с появлением тетки, показалась поистине монументальной, если такой эпитет был применим к тяжелому многозначительному молчанию.
– Доброе утро, – пролепетала я, натягивая на себя простыню, чтобы прикрыть голую грудь.
– Угу, – изогнув правую бровь, фыркнула Матильда. – Доброе. Но что-то мне подсказывает, что для вас оно таким не останется.
И вышла.
– Кошмар! – завалилась я на подушки.
– Не переживай, детка. – Кайден принялся натягивать штаны, напрочь забыв про нижнее белье. – Я взрослый мужчина и могу брать ответственность за свои поступки. И не забывай, малыш, мы женаты…
Через полчаса я сидела на лестнице, нервно грызла ноготь и вздрагивала каждый раз, когда за плотно закрытой дверью кабинета взрывались папины вопли.
– Кайден, вы взрослый мужчина! Вы обязаны брать ответственность за свои поступки! Как вам в голову пришло проникнуть в спальню к моей дочери и…
Тут проштрафившийся зять, видимо, попытался подать голос, и в ответ получил:
– Для меня вы еще не женаты!
На лестнице раздались шаги, я подняла голову и увидела Полину в светлом утреннем платье.
– Орут? – Она присела рядом.
– Угу, – жалобно отозвалась я. – Папа же не полезет драться?
– Вряд ли. Он же у тебя профессор. Преподаватели интеллектом пытаются задавить и чувством вины, – со знанием дела разъяснила она. – Пойдем завтракать? Там тетушка блинчики приготовила и кленовый сироп купила.
– Пойдем, – вздохнула я.
Вчерашний ужин показался мне мучительным. Но это я еще не завтракала с семьей сразу после того, как в моей спальне застали голого мужчину! Собственно, завтракать пришлось еще и в компании этого самого мужчины. Уверена, что до конца жизни я не смогу есть блины, а от вида бутылок с кленовым сиропом начну дергать глазом. Дыхание ко мне вернулось, когда мы выбрались из семейного чистилища в холл.
– А мне с ними наедине еще обедать… – с тоской пробормотала я, открывая мужу дверь. – Что именно орал отец, слышал весь дом, но что ты ему отвечал?
– Ничего, – признался Кайден, – он отчитал меня как ребенка. Последний раз мне было так стыдно, когда он застукал нас на кухне.
– Честно сказать, я не подозревала, что он умеет так громко… говорить.
Едва домашние разъехались, пришло письмо от Григория Покровского. С большим официозом он требовал явиться в зал переговоров Королевской артефакторной лаборатории. Вместе с приказом прислал разрешение покинуть дом.
В три часа пополудни я сидела в одиночестве за длиннющим столом, разделявшим комнату на две половины. Время шло, никто не являлся. В огромных окнах, выходящих на королевский дворец, медленно гасло солнце. Дворцовый парк, кое-где тронутый осенним цветением, окутывал ранний вечер. Через два часа ожидания в зал вошли несколько человек, вероятно, служащих лаборатории, вместе с ними появился Григорий. Артефакторы разместились на другой стороне стола, словно отделяясь от меня. Зато Покровский уселся рядом. Вид у него был довольный.
– Как дела? – улыбнулся он.
– Так, будто меня едва не казнили, – столь же любезно улыбнулась я в ответ. Народ нервно зашептался. – И по условиям освобождения я не имею права не отвечать на вопросы. Если точнее, «обязана оказывать всяческое содействие в создании магии».
– Отлично, что мы друг друга понимаем, – прокомментировал он, и мне отчаянно захотелось выцарапать подлецу глаза. – Расшифруй.
Григорий резко швырнул на стол знакомый блокнот в кожаной обложке, тот проехал по полированной столешнице.
– Хорошо. – Я потянулась за тетрадью. – Завтра утром я отправлю в лабораторию перевод.
– Сейчас, – остановил меня он.
– Боишься, что кто-нибудь узнает, как ты украл свой лучший артефакт у девчонки, а потом написал на нее донос? – Глянула в сторону служащих. – Вы, господа артефакторы, тоже в деле? Хотите заработать очки на старость? Понимаю. Я переведу вам записи прямо сейчас, но кто-нибудь из вас умеет чертить темные руны? Без них вы не создадите ворота хотя бы потому, что светлой руны «перемещение» не существует…
– Господа, оставьте нас… – нервным жестом Покровский отправил из зала недовольно заворчавших из-за провокационного заявления артефакторов. Когда все вышли, он резко развернул мой стул к себе. Едва не потеряв равновесия, я вцепилась в края и стала, чтобы не свалиться на пол.
Григ навис надо мной:
– Послушай меня, девочка, ты больше никто в нашем мире. Изгой! Поэтому давай договоримся по-хорошему, ты тихонечко делаешь все, что тебе прикажут, а когда мы закончим ворота, первой сбежишь через них в Абрис.
– Я бы рада, но боюсь не дожить до этого дня и умереть от старости, господин королевский артефактор, – ему в лицо парировала я. – Мы оба знаем, что у тебя не получится представить работу своей. Сил не хватит. Выбирай: либо я, либо артефакторы Вудса, но кто-то должен чертить темные руны, иначе ничего не выйдет. Мир изменился. Отрицать истину глупо.
Его глаза зло блеснули, на губах появилась нехорошая усмешка.
– Ты с самого начала была занозой, милая Валерия Уварова. Ты хотя бы представляешь, каково это – узнать, что принцесса выбрала в личные артефакторы почти неизвестную девчонку, даже не закончившую учебу? Представляешь, как сильно бесило то, с какой легкостью ты отказалась от предложения работать со мной? Какие, к абрисским демонам, темные руны?! Адептка создала магические ворота в своем подвале! На коленке! Кто узнает, нас на смех поднимут.
– Все поэтому? Ты испортил мне жизнь из-за задетого самолюбия? – охнула я.
– Нет, – ухмыльнулся он. – Просто каждый сверчок должен знать свой шесток. Ну а если дело касается баб, то еще и уметь выбирать правильных мужиков. Ведь я хотел, чтобы все было по-хорошему. Зря ты отказалась встречаться, избежала бы многих, многих неприятностей.
Недопустимо интимным жестом, щекоча кожу, он заправил мне за ухо прядь волос. Задохнувшись от возмущения, я оттолкнула его руку и выпалила:
– Меня чуть не казнили и посадили под домашний арест!
– Какое счастье, что твой покровитель успел вовремя постучаться в правильные двери.
– Вообще-то, господин Покровский, не покровитель, а супруг, – раздался в звонкой тишине спокойный голос Кайдена, говорящего с характерным акцентом, – и сейчас я крайне недоволен тем, что вы нависаете над моей женой.
Григорий резко отпрянул от меня и трусливо повернулся к мужчине, стоявшему в дверях. Рядом с ним за некрасивой сценой с большим недоумением следила принцесса Теветская.
– Ваше высочество! – Он согнулся в поклоне. Я хотела встать, но, едва приподнявшись на нетвердых ногах, снова плюхнулась на стул и больше уже не делала попыток продемонстрировать манеры.
Ошарашенные появлением неожиданных гостей, мы с Покровским следили, как переговорный зал начал наполняться словно ниоткуда взявшимся народом. Совершенно незнакомые люди рассаживались за столом, раскладывали папки. Впрочем, одного господина я знала – ректора Королевской академии, кажется, чувствовавшего себя еще более стесненным в компании высоких чинов, чем я. Королевская охрана разошлась по залу, двое боевых магов остались у дверей. Делегация расселась. Кайден устроился возле меня, а Покровскому указали на место рядом с Лидией.
– Итак, госпожа Уварова, – принцесса подчеркнуто проигнорировала факт, что мы с наследником темного клана были обвенчаны, – ваш жених говорит о том, что вы сумели воссоздать прототип магических ворот, готовы поделиться с миром магией, и она отличается от всего того, что мы знали прежде. Рассказывайте, в чем секрет…
Я смущенно оглядела серьезных хмурых чиновников, поерзала на стуле, испуганно покосилась на Кайдена. Тот приветливо кивнул, мол, не тушуйся, и мне пришлось найти в себе силы заговорить.
– Соединить две магии невозможно! – не выдержал кто-то, перебивая меня. – Светлые руны уникальны, а темная магия, не в обиду господину наследнику будет сказано, нам чужеродна!
И пока они спорили, я начала рисовать пальцем на полированной крышке темную руну «знание». Запах от сожженного лака шел, прямо сказать, зловонный, и дымок был весьма выразительный. Спор моментально стих, народ замер.
– Что вы делаете, госпожа Уварова? – произнесла принцесса, и слова прозвучали на абрисском.
– Руна «знание» стирает языковой барьер. В Тевете аналога нет, – вымолвила я, демонстрируя свою ладонь. – Так почему бы нам не стереть барьеры и не обратиться к артефакторам в клане Вудс? Я была там. Поверьте, магия у них на высшем уровне.
– Она что, нарисовала темную руну? Пальцем? Такое вообще возможно? – пробормотал кто-то рядышком, когда руна погасла, наваждение прошло, а на испорченном столе остался выжженный след.
– Хорошо, госпожа Уварова, вы убедили меня, а от моего лица его величество. Мы предоставим вам лабораторию во дворце. – Она повернулась к секретарю: – Думаю, самое время собирать мастеров, готовых работать над созданием ворот. Это будет интересный опыт. Считаю его этапом в наших мирных переговорах. Что думаете, господин Вудс?