Воды в реке заметно прибавилось и ветер уже способен был раздеть зазевавшегося прохожего, когда я понял что устал шататься по улицам чужого города, проголодался и постоянное разглядывание мозгов прохожих сильно ослабляют мои телепатические способности. Я никогда раньше не бродил бесцельно, а уж тем более по такому странному, если не сказать страшному, городу как Шекхаус. Столица Конвикта не располагала к приятным прогулкам, разглядываниям местных достопримечательностей и вежливым беседам с добрыми горожанами. Шекхаус был городом, переполненным помойками, загрязняющими воздух очень старыми моделями автомобилей, стражниками и проститутками. Последних было даже больше чем помоек. Можно было подумать, что горожане только и делают, что спят с этими женщинами на неизвестно откуда берущиеся у них деньги. Но это было бы неверное впечатление, потому что жители Шекхаус–сити еще пили плохие, но крепкие алкогольные напитки, ругались, воровали и били друг другу морды. Иногда убивали. Если не убивали они, убивали их. Стражники не любили нарушителей «порядка» и не ленились доставать оружие. Но это случалось относительно редко; с тех пор как я поел в тюрьме, попрощался с остальными землянами и приказал конвоирам выпустить меня из камеры, я видел всего шесть убийств, включая одно совершенное без участия хранителей закона.
Сотни раз, с тех пор как я покинул единственное неизменное место в городе — тюрьму, меня хватали за локти шлюхи. Но это даже еще ничего, потому что два раза меня хватали за локти представители другой профессии. Эти отводили в темный закоулок и просили по добру отдать все имеющиеся у меня при себе деньги и прочие активы Галактического Федерального банка, сопровождая обычно просьбы потыкиванием ножа под ребра, что очень неприятно. Мысленным ударом с сильной подмогой ребра ладони по сонной артерии мне удалось отвязаться от лишних расспросов и нежелательных просьб.
И вот, когда я устал, проголодался, разозлился до белого каления, выучил сотню самых ходовых грязных ругательств Шекхауса, достал из кармана все деньги, мрачно на них посмотрел и решил, что кредитки Федерации на Конвикте стоят не больше чем фантики от конфет. Здесь ходили в обращении колониальные кредиты: Конвикт являлся официальной колонией Земли.
Вряд ли кто–либо согласился бы обменять мои деньги по настоящему курсу. На свои 722 кредитки я мог бы купить половину города, ведь это семьдесят два миллиона в местной валюте…
Множество людей встречались на улицах города, примерно две трети из них казались более или менее честными или уж во всяком случае добрыми людьми, но я выбрал обладателя такой откровенно хитрющей рожи, такого откровенного прохиндея и лжеца, что сам удивился, как смог набраться наглости и попытаться обмануть этакого. Однако я хотел сесть за столик в хорошем ресторане и заказать хорошую пищу. Я был голоден, а это обстоятельство могло бы придать уверенности и притупить осторожность даже у более искушенного в вопросах конспирации человека. Итак, я смело подошел к этому конвиктскому лису и сказал:
— Привет, ублюдок, — начало по местным обычаям было вполне обычным.
Лису тоже понравилось, он довольно хрюкнул и показал правую половину набора своих маленьких остреньких зубов.
— Покажи мне вторую половину зубов и скажи здрасте!
— Здрасте, приятель, — сказал Лис.
— Меня зовут Джо!
— Мою задницу тоже зовут Джо… — сказал лис и разу спрятал левую половину челюсти.
— Твоя задница рискует превратиться в дюзу моего звездолета!
Лис спрятал все зубы, сделал умненькое честное лицо и приготовился слушать. Ему понравилось слово «дюза». Я молчал. Я знал, его любопытство не даст мне так и уйти, не сказав ни слова. Я не ошибся:
— Мистер хочет что–то предложить мне? Вы пришли по адресу!
— Ты знаешь курс кредитов Земли?
— Что–то около 1:100000?
— Я продам тебе их по курсу 1:90000.
— Но кредиты Земли у нас не в ходу.
— Зато они в ходу в половине Галактики!
— ОКей, мистер. 1 к 50000 и я беру десять кредитов.
— А если…
— А если я позову стражу, и они спросят, откуда у Вас эти деньги?
— Хорошо, конвиктский лис, — обидно конечно, дарить ему пять кредиток, но за каждый полет Республика платит мне сто тысяч да ДНК еще пятьдесят. Поэтому стоимость проезда от Хьюстона до Москвы на стратоплане мог туземному прохиндею и подарить. Я достал деньги и отсчитал ему десять кредиток. Но вместо того чтоб отдать мне причитающиеся мне конвиктские деньги, он заорал:
— Стража, стража! Он украл мой бумажник!
Меня подвел кошелек. Пока я занимался деньгами, лис придумывал, как заполучить их все и бесплатно.
Стражники любили ловить мелких воришек. Я уже видел, что случалось с теми, кто им попадался и не колебался ни секунды. Я всегда хорошо бегал.
На планете всего два раза в сутки такая погода. Не жарко и еще не холодно, не особо сильный ветер, дожди или снега не развезли пыль на дорогах в море грязи, солнце не слепит глаза и за шиворот не капает. Кому же захочется сидеть в наспех построенных стандартных блочных коробках, когда на улице такая благодать. Автомобили ползали тихо–тихо, отчаянно сигналя и слыша в ответ такие ругательства, от которых половина населения Земли попадала бы в обморок.
Так вот, я бежал, а они меня не замечали. Их было так много, и не замечали они меня так часто, что я даже придумал новое ругательство.
А потом и нечто позволившее мне убегать не убегая. Я устал и присел у стены какого–то дома рядом с нищими, решив понадеяться на свою способность к внушению. Только она и не понадобилась. Стражники, пыхтя и матерясь, пробежали мимо.
Подождав еще пару минут, я встал и пошел в обратную сторону. Но «пошел» это слишком бравое слово для тех телодвижений, которые пытался совершить. Я снова пробивался сквозь толпу, ругался, ругали меня…
Я полз, еле передвигая ноги, когда почувствовал необычайную легкость в ногах. Словно второе дыхание открылось. Можно не говорить, как я обрадовался, но до меня тут же дошло, что я вовсе не чувствую ног! Минутой позже выяснилось, что руки и туловище постигла та же участь. Но я и не думал впадать в панику. Мне это даже понравилось. Представьте себе — один мозг и больше ничего плывет над сумасшедшей толпой, наблюдает, смеется про себя и не испытывает никаких трудностей. Тело где–то там болтается внизу. Его ругают, пихают, а я, разум, плыву над этим. И никакой усталости, никакого голода.
Жаль, я не долго находился в этой блаженной раздвоенности. Мое тело, там внизу, так пиханула толстенная торговка какими–то съедобными растениями отвратительнейшего вида, что я свалился на асфальт. Пришлось немедленно вернуться в обычное состояние.
— Это ж надо, какой хлюпик, — вопила торговка быстро собирающейся толпе. — Я его слегка задела, а он и упал, как член каторжанина после десяти ночей гор…
Народ смеялся. Я вдруг покраснел и попробовал скрыться в толпе, но люди меня не пускали. Шоу им нравилось, и круг переползал следом за мной.
— Заткнись, облако в трусах, — буркнул я в ответ, чем вызвал восторженный рев толпы.
И не успел я подумать, что стоило бы выучиться на клоуна, а не на пилота звездолета, как в круг выскочила пышущая гневом Мичи.
— Ну, ты, дочь дохлого крокодила! Закрой свою пасть, а то пахнет как у шлюхи для горков! — немедленно атаковала девушка.
Толпа реагировала. Теперь люди были на стороне Мичи, а это половина победы. Девушка сразу добила соперницу:
— Конечно, упал! Так тебя легче перепрыгнуть, чем обойти! Ты похожа на беременный трактором бульдозер…
— Нет! Экскаватор или автопогрузчик! — выкрикнули из толпы.
Мичи победила. Торговка это тоже поняла и подняла такой вой, посыпала таким потоком грязных слов, что проходящий мимо патруль решил поинтересоваться причиной. Толпа мгновенно растаяла, круг исчез, и торговка осталась нос к носу со стражниками. Ничтоже сумняшеся, они ее арестовали. В это время мы уже бежали с Мичи к ближайшему ресторану.
— Тебя легко было искать, — заявила довольная победой Мичи, наблюдая за тем, как я уплетаю пищу. — Ты везде за собой оставляешь след, как катер на озере…
Потом мы медленно шли по закоулкам Фудстар–тауна — центрального района города. Людей здесь было относительно немного, и мы могли спокойно поговорить:
— Ты узнала что–либо о Реутове?
— Нет, а ты?
— Нет, я уже часов шесть брожу по городу…
— Понятно. Это просто чудо, что тебя не поймали. В городе удвоили патрули, среди воров ходят слухи, что с началом дождей будет облава. Если это будет Большой Шмон, в городе смогут спрятаться только горки…
— Почему?
— Долго рассказывать… Так вот! Ночью в городе будет объявлено чрезвычайное положение. В комендатуре ужасно кого–то боятся! У них кто–то ушел из тюрьмы и убил Трехпалого Сэма — короля горков и мафии мутантов. Это не ты?
— Нет. Я еще не видел ни одного горка.
— Успеешь. Я бы на твоем месте и не спешила… Значит не ты? Жаль, знала бы кого благодарить…
— Ты думаешь Реутов в городе?
— Вряд ли. Сэма могли убить и конкуренты из человеческой мафии или полиция… Хуже всего, что под шум возьмут и тебя.
— Предлагаешь покинуть город?
— Скоро дожди, мы не успеем далеко уйти. Если только угнать вездеход!
— Придется. Пошли искать?
— А куда поедем?
— На звездолет.
— Ты долго думал?
— Не дерзи.
— Там стражи больше чем на складах ДНК.
— Ладно, давай сначала выберемся из города.
— О'Кей, Джо.
Вездеход ждал нас у ворот города. Ключи Мичи необычайно искусно имитировала, разрезав провода. Мотор взревел, и мы поехали. Мы были сыты, свободны и за нами не гнались.
— Как ты смотришь на то, чтоб нанести визит фермерам? — спросила Мичи, когда впереди показался мост через вытекающую из города реку Импорту.
— Хорошо. Фермеры так фермеры.
Немного не доезжая моста стоял пост стражи, а сразу за патрульными, впереди, начиналось огромное поле посадочной площадки.