– Потому что между ними все осталось по-старому.
Крузмарк нажал кнопку рядом с дверью.
– Выпьешь?
– Виски выпил бы.
– Скотч?
– Лучше бурбон, если есть. Со льдом. Ваша дочь когда-нибудь упоминала о некой Евангелине Праудфут?
– Праудфут? Не соображу… Может, и было что.
– А про вуду она упоминала?
В дверь постучались, и в комнату вошел дворецкий.
– Да, сэр?
– Мистеру Ангелу стакан бурбона со льдом, а мне бренди. Погодите, Бенсон. Принесите мистеру Ангелу пепельницу.
Бенсон кивнул и закрыл за собой дверь.
– Это дворецкий? – поинтересовался я.
– Личный секретарь, дворецкий с мозгами.
Крузмарк сел на велотренажер и принялся методично наматывать воображаемые километры.
– Что ты там говорил про вуду?
– Джонни еще увлекался вуду. Как раз в те времена, когда черепа раздаривал. Ваша дочь не упоминала об этом?
– Нет. Вуду она как раз не занималась. Все перепробовала, а это нет.
– Фаулер говорил, что у Джонни была амнезия. Он узнал Маргарет?
– Нет. Он как лунатик был. Молчал и в окно смотрел.
– Иными словами, держался так, будто он с вами не знаком?
Крузмарк изо всех сил крутил педали.
– Мэг так хотела. Запретила его по имени называть, напоминать ему, что у них был роман.
– Вам это не показалось странным?
– Мэг вообще странная была.
За дверью раздался тихий звон хрусталя, а секунду спустя, постучавшись, вошел дворецкий с мозгами и вкатил бар на колесиках. Бенсон наполнил наши бокалы и спросил, не желаем ли мы чего еще.
– Все прекрасно. Спасибо, Бенсон, – отозвался Крузмарк, понюхав, как цветок, бокал в форме тюльпана.
Дворецкий удалился. Я высмотрел пепельницу рядом с ведерком для льда и затушил сигарету.
– Я тут случайно слышал, как вы советовали Мэгги бросить мне кой-чего в чай. И еще про восточное искусство убеждения…
Крузмарк как-то странно на меня посмотрел.
– Там ничего нет, – сказал он.
– Может, делом докажете? – Я протянул ему бокал.
Крузмарк сделал несколько хороших глотков и передал его мне.
– Поздновато мне в игры играть, – сказал он. – Ты мне должен помочь.
– Тогда играйте по-честному. Маргарет виделась с Фаворитом после той ночи?
– Нет.
– Точно?
– Конечно, точно. А ты сомневаешься?
– Работа у меня такая – сомневаться. Откуда вы знаете, что они потом не встречались?
– У нас с ней секретов не было. Такое она бы скрывать не стала.
– Видимо, в женщинах вы разбираетесь не так хорошо, как в кораблях.
– Уж свою-то дочь я знал. Если она и видела его потом, то только в тот день, когда он ее убил.
Я отхлебнул свое виски.
– Хорошая получается картинка. Пятнадцать лет назад парень с полной потерей памяти растворился в толпе под Новый год и как в воду канул. А потом вдруг он является из ниоткуда и начинает людей убивать.
– Кого он еще убил? Фаулера?
– Фаулер сам застрелился.
– Брось, – фыркнул Крузмарк, – это подстроить ничего не стоит.
– Правда? И как бы вы это подстроили?
Крузмарк уставился на меня холодными пиратскими глазами:
– Ври, да не завирайся. Если бы мне надо было, он бы давно уже был на том свете.
– Сомневаюсь. Если он покрывал вашу затею с Либлингом, то он вам был нужнее живой.
– Фаворита надо было убирать! Фаворита, а не Фаулера, – зло процедил Крузмарк. – Ты что за убийство расследуешь?
– Я не убийство расследую, а ищу человека с амнезией.
– Очень надеюсь, что тебе повезет.
– Вы полиции сказали про Фаворита?
Крузмарк потер свой каменный подбородок.
– Да, задачка была та еще. И на след их навести, и самому не подставиться.
– Уверен, вы смогли их убедить.
– А как же! Они спросили, с кем Мэг встречалась. Я им назвал пару имен, – кого помнил, – а потом сказал, что серьезно у нее было только с Фаворитом. Они, конечно, за него ухватились.
– Еще бы.
– Я им рассказал и про помолвку, и что он со сдвигом был, да еще с каким… Все, чего в газетах не было, рассказал.
– Должно быть, деталей не пожалели.
– Они получили, что хотели. Я просто помог.
– Они спрашивали, где его искать? Что вы им ответили?
– Ничего. Сказал, что с войны его не видел. Мол, последнее, что слышал, – что его ранило. Если они и теперь ничего не найдут, значит, им в полиции делать нечего.
– Понятно. Они дойдут до Фаулера, а там упрутся в тупик.
– Черт с ними. Ты лучше о своих делах подумай. Сорок третий год! Что тут можно найти?
– А я и искать не буду. – Я допил бокал и поставил его на стойку бара. – В прошлом его не найдешь. Если он в городе, то скоро объявится. Только в этот раз я буду наготове.
– Думаешь, я – следующий? – Крузмарк легко слез с тренажера.
– А вы как думаете?
– Я из-за него дергаться не собираюсь.
– Будем на связи, – сказал я. – Мой телефон в справочнике есть, если что – звоните.
Вручать визитку очередному потенциальному трупу мне как-то не хотелось.
Крузмарк хлопнул меня по плечу и просиял своей миллионерской улыбкой.
– А ты, Ангел, парень не промах.
Он проводил меня до входной двери, всеми порами излучая обаяние.
– Я с тобой еще свяжусь, будь уверен.
Глава 39
Все время, пока я шел вниз, рука у меня ныла от зверского пожатия Крузмарка.
– Вызвать вам такси, сэр? – спросил портье, прикоснувшись к украшенной галуном шапочке.
– Спасибо, я лучше пройдусь.
Мне было о чем подумать, и беседа с таксистом о житье-бытье, происках мэра или новостях бейсбола не входила в мои планы.
На углу стояли двое. Первый, плечистый коротышка в синей ветровке из вискозы и черном спортивном костюме, был похож на школьного тренера по футболу. Второй был парень лет двадцати с зачесанными назад набриолиненными волосами и умоляюще-влажным взором Иисуса с пасхальной открытки. Он был одет в великоватый костюм на двух пуговицах из блестящей зеленой ткани с подложными плечами и заостренными лацканами.
– Эй, парень! Есть минутка? – «Тренер» быстро пошел ко мне, держа руки в карманах. – Покажу тебе кое-что.
– В другой раз, – сказал я.
– Нет, сейчас. – Из полурасстегнутой ветровки на меня уставилось тупое дуло пистолета.
Видна была только его передняя часть. Двадцать второй калибр. Дядя, значит, силен. Или думает, что силен.
– Это какая-то ошибка, – сказал я.
– Никакой ошибки. Ты – Гарри Ангел? – Пистолет снова исчез в складках ветровки.
– Если знаешь, зачем спрашивать?
– Тут парк есть через дорогу. Пойдем поговорим, где никто не помешает.
– А этот? – Я кивнул головой в сторону парнишки, тревожно следившего за нами своими влажными глазами.
– Он с нами.
Мы перешли Саттон-плейс и спустились по ступеням, ведущим к узкому парку на берегу Ист-ривер. Парень шел следом.
– Здорово придумано: карманы у ветровки вырезать, – заметил я.
– Полезная штука.
Вдоль набережной шла аллея. За железной оградой метрах в трех внизу плескалась вода. В дальнем конце маленького парка седой мужчина в кардигане выгуливал на поводке йоркширского терьера. Он шел в нашу сторону, но медленно, сообразуясь с жеманной трусцой собачки.
– Сейчас, пройдет этот… – пробормотал «тренер». – А ты пока природой полюбуйся.
Парень с глазами Иисуса оперся локтями об ограду, провожая взглядом баржу, идущую против течения по каналу от острова Вэлфэр. Тренер стоял у меня за спиной, раскачиваясь с пятки на носок, как профессиональный боксер. Вдалеке терьер поднял лапку возле урны. Мы ждали.
Я смотрел на узорчатую сетку Квинсборского моста, на безоблачную синеву неба, обрамленную сложным узором балок. Любуюсь природой. День какой хороший. В такой только и умирать. Смотри тихонько в небо, пока не уйдет последний свидетель, и старайся не думать о том, как блестит и струится река под ногами, пока самого тебя с пулей в глазу не перевалят через ограду.
Я покрепче сжал ручку дипломата. От моего тупоносого «Смит-Вессона» проку сейчас никакого. Седой джентльмен с собачкой уже метрах в пятидесяти. Я напружинился и покосился на «тренера». Я ждал, когда он ошибется. Вот он быстро глянул на собачника. Этой секунды мне хватило.
Я размахнулся и со всей силы врезал «тренеру» дипломатом промеж ног, отчего тот заорал с подлинным чувством и сложился пополам. Видимо, при этом он случайно нажал на спусковой крючок: выстрел прожег ветровку, по асфальту чиркнула пуля. Интересно, что звук был не громче чиха.
Терьер, натягивая поводок, с пронзительным лаем рванулся вперед. Я обеими руками схватил дипломат и с размаху грохнул «тренера» по башке. Тот хрюкнул и повалился на землю. Я пнул его под локоть, и кольт «Матч Таргет Вудсмен» с перламутровой, сделанной на заказ рукоятью, вращаясь, отлетел в сторону.
Джентльмен в кардигане замер с открытым ртом. Я обернулся к нему:
– Убивают! Полиция!
Паренек с глазами Иисуса быстро шагнул ко мне, сжимая в кулаке короткую, обтянутую кожей дубинку. Я поднял дипломат на манер щита. Первый удар приняла дорогая телячья кожа. Я попытался пнуть его ногой, но парень, словно в танце, подался назад. Длинный ствол кольта поблескивал соблазнительно близко, но нагнуться за ним было бы слишком рискованно. Парнишка сообразил, в чем дело, и попытался было отрезать мне дорогу, но не успел: я поддал кольт ногой, и тот, скользнув в просвет под оградой, отправился прямиком в воду.
Этот маневр заставил меня раскрыться, и парень врезал мне сбоку по шее тяжелой дубинкой. Теперь уже заорал я. От боли у меня брызнули слезы. Давясь кашлем, я пытался втянуть в легкие хоть немного воздуха. Я как мог прикрывал голову, но паренек имел явное преимущество. Он снизу вверх наискось ударил меня в плечо, а секунду спустя мое левое ухо словно взорвалось. Валясь на колени, я увидел, как седовласый джентльмен в кардигане подхватил своего лающего друга и с воплями устремился вверх по лестнице, ведущей к выходу.