Через полчаса я уже все собрал и сложил в сумку. Заперев дверь на два замка и задвинув цепочку, стер тональник и румяна, смыл коллодий с уха. Глядя на отражение в зеркале, спросил себя, кто же я на самом деле. Невыспавшийся бывший частный сыщик, глядящий из стекла, мажорный блондинчик, которым был десять минут назад, – или, может, какой-то неизвестный красавчик-крунер с мракобесными наклонностями. Правда была в почти забытом прошлом. В глубинах того, что осталось от моей души, я знал, что вполне может настать время, когда я увижу, что из зеркала на меня щерится чудовище по имени Джонни Фаворит.
Глава 5
На следующее утро учтивый атташе со стойки отеля вручил мне маленький конверт. Внутри я нашел фирменный бланк «Ритц-Карлтона», от консьержа. «Для вас на вечер среды забронирован номер в «Вандоме» на Вандомской площади, Первый округ. На той же площади, что и «Ритц». Отель маленький, но высококлассный». Карточку я убрал в сумку, а в конверт сунул пятерку.
– Проследи, чтобы это получил консьерж, который дежурил вчера вечером, – сказал я клерку, отдавая конверт. – Я вернусь в следующем месяце, – последнее я добавил, чтобы он не прикарманил чаевые.
В Логан я успел незадолго до одиннадцати. В очереди к стойке «Американ Эйрлайнс» передо мной была всего пара человек. Я зарегистрировал багаж и заплатил 14 долларов 5 центов за билет в одну сторону. До посадки оставалось сорок пять минут. Время я провел за журналом «Тайм», чувствуя себя в парике и гриме подозрительным цирковым клоуном. Никто на меня не взглянул. Для остальных пассажиров я был обычным бизнесменом.
Рейс 417 опоздал на десять минут. Время он наверстал благодаря попутному ветру, и мы приземлились в Ла-Гвардии в 13:48. Я подождал багаж, стараясь не озираться. Как и думал, в зале прилетов слежки не установили. Копы в штатском бросаются в глаза так же легко, как идиоты в форме. Ни одного копа в округе.
Стоял прекрасный нью-йоркский денек середины пятидесятых. Синее небо, ни ветерка. Я не стал ждать, такси взял сразу. Два часа пополудни в Нью-Йорке – не час пик. Пока водитель собирал сумки в багажник, я посматривал на одного из ребят в синем, который дежурил в зоне вылета. Он так и не взглянул в мою сторону.
Всю дорогу по бульвару Гранд-Централ и магистрали Ван-Вик я глядел в окно на город, который уже не ожидал больше увидеть, и размышлял, что делать, если все пойдет не так. Допустим, я попадусь в аэропорту. На тот свет один я не уйду. Перестрелка казалась разумным решением. В пушке пять патронов. Еще десяток – в скорозарядниках. Ни один не потрачу впустую. Заберу с собой пару копов перед тем, как двинуть кони. Обналичусь, как победитель. Все лучше, чем поджариться на стуле в Синг-Синге.
Поездка заняла меньше пятнадцати минут. К Айдлуайлду мы подъехали без четверти три. Конец шоссе извивался через Терминал-Сити – огромную недостроенную зону аэропорта, предназначенную для грядущего века реактивного транспорта. Таксист высадил меня у временного терминала. Я расплатился и оставил чаевые, когда водитель выгрузил багаж. Вдоль длинной зоны вылета стояли четыре полицейских в форме. Один пронзил меня взглядом. Я не обратил внимания, собрал свои вещи и направился в здание терминала. Проходя по залу к стойке TWA, засек пару филёров в штатском. Ближайший ко мне – увалень, похожий на шкаф в сером костюме, – притворялся, что читал газету. Я решил, что в ней спрятана распечатка моей фотографии. Он пытался что-то там из себя изобразить, но холодный взгляд копа не спрячешь. Я помедлил, поставил чемодан. Саквояж висел на левом плече, новая сумка – на правом. Дождевик и пиджак – расстегнуты. Даже при висящих сумках 38-й был в легкой доступности. Если коп ко мне двинется, я его прикончу.
Ищейка сунула шнобель обратно в таблоид. Я взял дорожный чемодан и двинулся к очереди в первый класс. Я знал, что он все еще следит за мной. Чувствовал, даже отвернувшись. В очереди на регистрацию стояла всего пара человек. Я снял сумки и рискнул оглянуться, готовый быстро выхватить оружие. Коп измерял взглядом нового пассажира, и я слегка расслабился. Очередь в экономкласс петляла через лабиринт веревок, как в банке на углу в день получки. Еще вчера я стоял бы там же, вместе со стадом.
Я поставил багаж на весы, пока красотка за стойкой проверяла мою бронь и попросила паспорт, почти не взглянув на него перед тем, как сдвинуть назад. Сама она была что надо.
– Курите? – спросила она.
Я кивнул, попросил место у прохода. Выложил за билет 455 долларов наличными. Когда крошка давала сдачу с пяти сотенных, добавила, что авиакомпания TWA рада пригласить меня в свой клуб «Амбассадор» – зал ожидания первого класса, где я смогу комфортно расслабиться перед вылетом. «Коктейль в подарок», – добавила она, сверкнув улыбкой и отдав посадочный талон.
Я поблагодарил ее и направился прогулочным шагом в сторону, притворяясь, что рассматриваю билет, но при этом искоса поглядывая на копа в штатском, который как бы читал газету. Он бросил на меня взгляд и перевел его на остальных пассажиров, уходивших из зала. Посадка на мой рейс начиналась только через два с половиной часа. Я не собирался прохлаждаться в клубе «Амбассадор», где ко мне может привязаться какой-нибудь говорливый придурок.
Я купил «Ньюс» в журнальном киоске и прошел в «Китти-Хок»[72] – пластмассовый гриль-бар с фотографиями бипланов и Эдди Риккенбакера[73] на стенах. Бар оказался забит: за круглыми столиками сидели парочки, вдоль узкой стойки сбоку торопливо работала челюстями шеренга пассажиров. Сам бар оказался прямоугольным островком посреди помещения. Я вклинился между двумя штатскими в дальнем конце, уложив шляпу, пальто и сумку на колени.
Заголовок таблоида гласил:
300 ДЕВУШЕК
СНИМАЛОСЬ В ГРЯЗНЫХ ФИЛЬМАХ
Полиция расшифровала их имена
Я сложил газету на третьей странице. И вот, внизу:
Полицейский пропал при розыске сыщика-убийцы
– Что будете? – гаркнул бармен раньше, чем я прочитал дальше. Я заказал разливное пиво и бутерброд с ветчиной и швейцарским сыром без лука.
Мои новые очки для чтения были не просто для маскировки – они действительно помогали с чтением мелкого шрифта. Статья сообщала о «необъяснимом исчезновении» детектива-сержанта убойного отдела Эделио Деймоса, 36 лет, утром в понедельник, во время «необъяснимого исчезновения» Гарольда Р. Ангела – частного сыщика, арестованного по обвинению в нескольких недавних убийствах. Полицейский департамент придерживался версии, что Деймос – заложник беглеца, хотя после расспросов репортеров представитель департамента признал, что не исключена возможность соучастия.
Бармен поставил пиво мне под локоть. Я выложил бакс на стойку и хлебнул пену, не отрываясь от газеты, пока он забирал деньги и приносил сдачу.
Я медленно перечитал статью, смакуя цитату неназванного патрульного: «Как по волшебству. Этот Ангел – тот еще Гудини. Он был в наручниках, окружен, и тут раз – пропал». Хорошие новости. Для меня. К выходу утреннего выпуска они еще не нашли тело Деймоса. Если полиция считает его пропавшим, копы будут искать двух подозрительных людей, путешествующих вместе. Если Деймос – мой заложник, они решат, что я буду держать его поблизости, для надежности. Я знал, что сыскари предпочтут верить в эту выдумку, чем в то, что их продал свой.
Принесли еду, я заказал еще пенного. Открыл раздел спорта и прочитал за сэндвичем, как «Сент-Луис Хоукс» надрали задницу «Миннеаполис Лейкерс» в третьем матче в серии плей-офф Западного дивизиона NBA со счетом 127–97.
– Эй ты! Ангел! – позвал откуда-то из-за стойки громкий голос.
Слова воткнулись в меня, как ледоруб. Я застыл, не отрываясь от газеты и притворяясь, что все еще читаю про баскетбол.
– Я с тобой разговариваю, блондинчик! Не вороти нос. На прошлой неделе ты был у меня в офисе два раза. От того что ты сбрил усы, нос лучше не стал.
Я рискнул выглянуть из-за «Ньюс» и заметил горлопана наискосок за стойкой – очкастого прыща с рыжими кудрями и веснушками. Точь-в-точь кукла чревовещателя. Это был Уоррен Вагнер-младший, третьеразрядный агент по талантам. Его отец работал менеджером Джонни Фаворита до войны, когда тот был восходящей звездой. А младший недавно подписал к себе Луи Цифера – он же доктор Цифер, фокусник из блошиных цирков. В том, что этот говнюк свалился на меня, как гром среди ясного неба, не было ничего хорошего.
Я пропустил его слова мимо ушей и вернулся в газету. Осмелев от выпивки, засранец не потерпел отказа.
– Эй, Ангел, Гарри Ангел, – кричал он, – меня дурацким париком не обдуришь.
Хамство – главный инструмент его идиотской профессии. Никто вокруг меня не понимал, о чем вопит этот мелкий идиот. Вагнер вскочил на ноги и вместе со своим чемоданом обогнул угол стойки.
– Я всю жизнь провел в шоу-бизнесе и чую грим за километр.
Он плелся ко мне и вопил на ходу. Я знал, что мне лучше свалить, пока дело не вышло из-под контроля, и встал, сунув «Ньюс» и сумку под мышку.
– Тебя ищут, – сказал Вагнер с широкой ухмылкой. – Отслюнявь пять сотен – и я тебя не видел.
– Вы ошиблись, – сказал я на ходу. – Я никогда вас не видел.
– Брехня!
Я направился в мужской туалет, доставая из карманов перчатки из свиной кожи. «Спокойно», – говорил я себе, натягивая их и открывая дверь.
– Ангел?.. – Ковылял за мной прилипала.
От столиков снаружи загораживала стена, облицованная плиткой. Я нырнул за нее и прижался спиной к диспенсеру полотенец. Газета спорхнула на пол, когда я расстегнул сумку. В сторону трех туалетных кабинок тянулась стойка с четырьмя раковинами. На стене напротив раковин, слева от меня, висели четыре писсуара. «Сделай себе же одолжение, дурень, – думал я. – Не заходи».
Услышав, как открылась дверь, я залез рукой в сумку и сжал рукоятку кинжала в подарочной упаковке.