Вечер только начинался. Прогуливаясь по боковым улочкам Елисейских полей, я понял, что мне нужно на самом деле: выпить. Я вспомнил два мелких отеля, глядевших друг на друга на рю Лорд Байрон впереди. Может, в одном из них найдется бар. В конце улицы на другой стороне я заметил маленькое заведение на первом этаже углового здания. «Ше Сюзи Солидор». Я перешел дорогу, чтобы присмотреться. Это оказался маленький ночной клуб из тех, которые французы называют chansonier, – уютное местечко, как у Бриктоп, с музыкой местных талантов.
Питейная принадлежала Сюзи Солидор. Ее глянцевая фотография встречала под стеклом в рамке для меню. Мужеподобная дамочка лет пятидесяти с прической паж соломенного цвета. Музыка начиналась в 21:00. Кухня открывалась в 19:00. Дверь была открыта, так что я зашел. Подождал, пока глаза привыкнут. Темное, как в сумерки, местечко было обставлено в стиле 1930-х. За столиками сидело несколько хорошо одетых парочек. Противоположный угол занимал молчащий рояль-миньон. Прямо по курсу, на углу изогнутой барной стойки, лизалась лесбийская парочка, пока на другом конце пожилой джентльмен оживленно беседовал с барменом.
Я встал между ними и попросил fine à l’eau. В таких местах стакан бурбона стоил как бутылка шампанского. Откинувшись и облокотившись на стойку, я медленно осмотрелся. Стены были тесно завешаны картинами, все на одну тему: Сюзи Солидор. Иногда – обнаженная. Кое-где в вечерних платьях. Солидно. Музейное качество. На всех картинах Сюзи казалась лет на двадцать пять моложе, чем на фотографии под стеклом снаружи. Это место было ее храмом.
Я выпил второй разведенный бренди и ушел. Переходя рю Лорд Байрон, подумывал о своем так называемом возвращении. Пыль в глаза, как и моя папка с газетными вырезками. Но эта история как-никак служила хорошим прикрытием. «Ше Сюзи Солидор» располагался всего в паре кварталов от «Калифорнии». Стоит заглянуть разок на неделе и спеть на пару с Солидор. Сомневаюсь, что она согласится разделить со мной микрофон в субботний вечер.
На станции «Георг V» я влез в телефонную будку и снова попробовал набрать кардинала. Еле разобрал хриплый голос. Его преосвященство был рад моему звонку. За этот час он связался с Таинственным Гостем.
– Я передал ваше предложение, – сказал Латур. – Он выразил интерес. Я узнаю о его решении в понедельник, до le midi. Как вы это говорите? Полудня?
– Почему не завтра? – надавил я.
– Разве воскресенье – не день отдохновения для верующих, мистер Фаворит?
– Позвоню в полдень в понедельник.
– Звоните в одиннадцать.
Спорить я не стал.
Глава 44
– Расскажи о Сюзи Солидор, – попросил я Бижу, пока она урчала в моих объятьях, а ее гладкая тьма поблескивала от пота после марафонского секса.
– Она не твой тип.
– Слишком блондинка?
– Слишком лесбиянка, – пробормотала Бижу. – Я знаю, ты предпочитаешь женщин постарше. Солидор годится тебе в матери.
– Я не трахаться с ней собираюсь. Петь она умеет?
– Фрицам нравилось.
– Это что значит?
Бижу вывернулась из моих объятий и откинулась на подушки.
– Она была коллаборационисткой. Во время оккупации все важные боши ломились к ней в ночной клуб. Не в то маленькое кабаре, что принадлежит ей теперь. «Ви Паризьен» рядом с проспектом Оперы. Tres chic. Tres cher.
Модно и дорого – это по мне.
– В ее новое заведение еще кто-то ходит?
– Bien sûr. Сюзи – парижская достопримечательность. Comme la tour Eiffel et presque aussi vieux.
– Мяу, – сказал я.
Бижу показала свои коготки, когда назвала Солидор достопримечательностью такого же возраста, как и Эйфелева башня.
– Должно быть, вы дружите, раз ты так о ней отзываешься.
– У нас профессиональные отношения. Очень теплые.
– Сделай одолжение? Помнишь, что я говорил о своем возвращении? Спроси Сюзи, можно ли выступить в ее клубе на один вечер.
Бижу провела красным ногтем по моей груди.
– Tout pour toi, cheri, – сказала она. Для меня – что угодно.
Поскольку «Барон Самеди» был закрыт по воскресеньям, мы с Бижу все утро и день провели в неистовом сексе и нежных ласках. Время, когда я чувствовал себя в безопасности. Все тревоги отступили перед ее теплыми и темными объятьями. Счастливая фантазия, не омраченная угрожающей тенью Цифера. Бижу сияла в моих руках. Я хотел, чтобы это длилось вечно. Но мы пошли на ужин.
Когда утром понедельника я вернулся в номер в «Калифорнии», первым делом отправился в душ. Мне нравилось, что чистая кафельная ванная целиком предоставлена мне. В ванной Бижу я чувствовал себя посторонним. Наслаждаясь утренним кофе, доставленным в номер, я пролистал вчерашний вечерний «Геральд Трибьюн». Никаких упоминаний о Крузмарке. Как бы мне ни хотелось секса и теплого роскошного тела Бижу, я знал, что этим утром прохлаждаться нельзя. Спору нет, мадам Жоликёр прочно вошла в мои мысли. Напомнив ей вчера ночью устроить для меня концерт в дуэте со Сюзи Солидор, я спросил, является ли Солидор такой же «истинной верующей», как мы. Бижу рассмешила меня, когда ответила: «Солидор верит только в Солидор. Ты был в ее храме. Даже у младенца Иисуса нет столько портретов».
Пора одеваться. Кардинал Латур ожидал моего звонка в одиннадцать. Первый гвоздь в гроб. Необходимость ходить к таксофону, проживая в первоклассном отеле, становилась занозой в заднице. Плата за полицейское наблюдение.
В стильном сером костюме я осмотрелся в номере напоследок. В кровати как будто спали. Вчерашняя расписанная «Триб» – по центру на столе. Все в порядке. Когда я закрывал дверь, зазвонил телефон. Это был Эдмон Ленуар.
– Чем могу помочь сегодня, инспектор? – спросил я, мечтая задушить его проводом.
– Я бы хотел видеть вас у себя в кабинете как можно раньше.
– У меня забитый график, – соврал я. – Слушайте, инспектор, со всем уважением – я очень занятой человек. Нельзя звонить в последнюю минуту и ожидать, что я отменю все встречи и полечу к вам.
– Позже этим днем вы сможете найти место в своем плотном графике?
– Боюсь, нет. Я забронировал столик для деловой встречи, которая должна продлиться до полуночи.
– Ну хорошо. Тогда мы встретимся завтра. Какое время вас устроит? – Слова он выговаривал, как бриташка.
– Когда пожелаете, инспектор.
– Будьте у меня в midi. Ровно.
– Договорились, шеф, – сказал я, но он уже повесил трубку.
Я направился к станции метро «Георг V». Спустился в подземку. Нет лучше места, чтобы сбросить хвост. Следующий час я катался на метро, случайным образом сменял поезда и садился в произвольных направлениях. Ленуар что-то почуял, но пока не опознал запашок. А я не мог стряхнуть ощущение, что за мной следят. Начал верить, что снова и снова вижу одного типа. Вечно попадался какой-то унылый француз в сером пальто.
Когда я сошел на станции «Одеон» и позвонил кардиналу, было около одиннадцати. Ответил его секретарь. Тут же на проводе появился Латур.
– Сохрани нас Владыка и Господь, – прохрипел архиепископ Парижа. Говорил Его преосвященство вовсе не о Христе. – Приходите скорее. За этот час я связался с заинтересованной стороной. Ваш покровитель будет весьма доволен. Ответ положительный. Есть некоторые условия, которые я не могу обсуждать по телефону. Я раскрою их при личной встрече.
– Уже в пути, – сказал я. – Tout de suite.
Кардинал Латур в аляповатых алых регалиях ждал за дорогим резным столом.
– Прошу прощения за помпу и обстоятельства. – просипел он. – Полное облачение – для приема на завтраке в министерстве культуры. В честь 70-го дня рождения Чарльза Чаплина. Вам известен Чаплин?
– Клоун из немого кино?
– У нас, во Франции, его почитают как великого артиста. Андре Мальро – наш министр культуры – относится к нему как к равному.
– Там-то вы общаетесь со своим приятелем по Собору? – Я постучал по торцу портсигара и вытряхнул «Лаки». – На высоких приемах?
– Публичное государственное мероприятие является наименее подходящим местом для подобных деликатных тем. Кроме того, не ваша забота, как я инициирую и провожу контакт.
Я щелкнул зажигалкой и наклонил папироску над огнем.
– Он сменит голос? – спросил я уголком рта.
Латур кивнул.
– При одном условии.
– Я принимаю приказы от Тринадцатого. Он сказал – соглашаться на все. Нам от Собора нужно единогласие.
– Полагаю, грязная работа ложится на ваши плечи.
– Дома у себя полагать будете. – Я выпустил кольцо из дыма над столом кардинала. – Чего там хочет ваш?
Мы наблюдали, как дымный круг рассеивался, словно туман.
– Вы знакомы с древним наказанием, которое римляне называли deglubare? – спросил Латур.
– Просветите.
– Снять кожу заживо. Медленно свежевать. Длинными полосами. Нелегкая смерть. Мучительная. Такая страшная пытка, что служит сильным посланием.
– Кому?
– Не ваша забота. Цена за голоса, которые просит Тредецим, – плоть одного из врагов нашего благожелателя. «Товар» следует доставить вечером в среду, в Рим.
– Куда именно?
– Место мне еще не открыто. Мой коллега, как говорится, разыгрывает карты аккуратно. И очень умело. Он обходит меня в каждом раунде. Месть и магия в одной выигрышной комбинации.
– Магия?
– Кожа врага имеет великую силу. Бесценную для того, кто обладает Знанием. Среди моих скромных сокровищ есть гримуар в переплете из кожи знаменитого чернокнижника XVII века Турнье. Триста лет спустя после смерти дух Турнье еще живет в этом томике.
Я затушил сигарету в серебряной ракушке на столе Латура.
– Кого ошкуриваем?
– Это еще не известно, – ответил Латур с бледной улыбкой. – Дальнейшая информация поступит завтра утром.
– Что за бред? И как, по-вашему, я должен… – Я осекся и сделал глубокий вдох. – Как мы должны выследить и поймать полного незнакомца всего за один день?
– Не моя проблема, мистер Фаворит. – Облокотившись на стол, кардинал придвинулся и сложил кончики пальцев. – Подозреваю, мой коллега хочет испытать решимость Тринадцатого. Его настрой. Увидеть, способен ли он.