Инспектор черкнул пару слов в блокноте.
– Когда вы вернулись из Рима?
Я назвал номер рейса и время прибытия в Ле Бурже. Он записал.
– Со времени нашего последнего разговора вы общались с человеком, который называет себя Гарри Ангелом?
Я покачал головой.
– Вы бы узнали первым, инспектор.
Ленуар взял верхнюю папку, бросил взгляд на обложку и отложил. Снял следующую в стопке. Я успел заметить перевернутое имя: «ФАВОРИТ, ДЖОН Х.». Инспектор открыл папку, методично пролистал ее содержимое.
– В молодости вы вели экстравагантную жизнь, мистер Фаворит, – сказал он, положив закрытую стопку перед собой.
– Перебесился, как и все, – ответил я, экспериментируя с невинной улыбкой.
– Вы скромничаете, мистер Фаворит. Ваше досье говорит об обратном. Религии voudon вас учили иезуиты в католическом приюте, где вы росли?
Черт. Надо было этого ожидать.
– Нет, – сказал я. – Моим учителем была красивая черная женщина. Нет класса лучше, чем большая кровать.
– Чему она вас научила в черной магии?
– Я не в зуб ногой в черной магии. – Как легко соскальзывала с моего змеиного языка эта ложь. – То, что вы называете voudon, не имеет отношения к магии. Обеа – это духовное прославление естественного мира. Там никогда не прибивали человека к кресту. – Я перефразировал то, что рассказывала мне дочь, Епифания. – В Обеа не было инквизиции. В Обеа не может быть Священной войны.
Ленуар снова открыл мою папку. Склонил над ней голову.
– Все жертвы Гарольда Ангела, согласно рапорту детектива Стерна, – ваши знакомые. С Маргарет Крузмарк вы были помолвлены. С Эдисоном Свитом – пели. Мать Епифании Праудфут была вашей любовницей-негритянкой. Все убийства носят ритуальный характер жертвоприношений. Стерн называл их «убийствами вуду».
– Во-первых, не знаю никакой Епифании. С ее матерью я встречался двадцать лет назад. То же касается Ножки Свита. Тут не могу вам помочь. Если Гарри Ангел пытался зацепить меня их убийствами, он ошибся. Эти люди – из другой моей жизни.
Ленуар не назвал Итана Крузмарка, когда перечислял жертв Гарри Ангела. Отсутствие новостей – хорошие новости. Если в рапорте французских копов нет Крузмарка, то и полиция Нью-Йорка либо ни хрена не знает, либо скрывает по неизвестным причинам. Мне был нужен всего один день. После низложения Цифера дьяволу конец, и все это не будет иметь никакого значения.
Инспектор постучал указательным пальцем по обложке досье, как по телеграфу.
– И все же вы утверждаете, что мечтаете о… Как вы выразились? Возвращении?
– Это правда. Только в этот раз без Обеа.
Ленуар улыбнулся. На его лице улыбка смотрелась странно.
– Вам известен «Лапан Ажиль»?
Застал меня врасплох.
– Старинное кабаре, – сказал я. – На дальней стороне Монмартра. Когда-то туда хаживал Пикассо.
– Вы его посещали, мистер Фаворит?
– Однажды. Искал фокусника по имени Натас. Не нашел, но художник по имени Натас из «Лапан Ажиль» водил меня в цирк Медрано. Представил Жерому Медрано. Фокусник Натас время от времени выступает там под псевдонимом Фра-Дьяволо. Буквально вчера я видел его номер.
– Фра-Дьяволо желает принять участие в вашем возвращении?
– Еще ничего не решено. Может, я буду выступать соло. – Я раздулся от гордости. – Сегодня пою в клубе Сюзи Солидор.
Так и хотелось прикусить язык, когда я это сморозил. Ленуар сделал пометку.
– Во сколько выступаете?
– Около полуночи.
Я жалел о каждом сказанном слове. Последнее, что мне было нужно, – чтобы на меня, пока я пою, таращилась уродливая рожа копа.
Шорк-шорк ручкой.
– Когда именно вы посещали кабаре «Лапан Ажиль»?
Инспектор застал меня врасплох второй раз. Воспользовался темой предполагаемого возвращения, чтобы отвлечь, как в игре в наперстки.
– Пару недель назад, – сказал я, цепляя задумчивое выражение. – Точнее сказать не могу.
– Этот… художник, которого зовут Натас. Где я могу его найти?
Как человек, который не помнит половину своей жизни, я сам удивился своему немедленному ответу.
– Рю Равиньян, 20, – сказал я. У Гарри всегда была цепкая память на даты, адреса, числа. – Нашел его в справочнике. Консьержка сказала, что Натас ушел в «Лапан Ажиль».
Ленуар начеркал еще несколько слов.
– Вы посещали кабаре в других случаях?
Я понял, что у него есть свидетель. Тот, кто связал меня с заведением в ночь смерти Стерна.
– Нет, – соврал я. – Был только раз.
Инспектор смотрел на свои записи на секунду дольше обычного.
– Мистер Фаворит. – Он отложил ручку. – Завтра мне нужно встретиться с вами еще раз. В «Лапан Ажиль».
– Когда?
– В этот же час. Midi.
– Буду, – я поднялся. – Что-нибудь еще?
– Хочу вам сказать, что вы merde. Ругаю, чтобы сегодня вас ждала удача.
Глава 48
Спускаясь на юг по рю де ла Сите, покинув Префектуру, я заметил привлекательную цветную женщину, которая шла в мою сторону по широкой площади перед Нотр-Дамом. Не такая темная, как Бижу, но и не такая светлокожая, как моя дочь Епифания. В шикарном красном плаще из шерсти, с волосами в разноцветном шарфе, как в тюрбане. Я отстал на десяток шагов и проследил за ней через арку короткого Малого моста.
За мостом африканская королева перешла на левую сторону площади. Я оставался у нее на хвосте, пока она не нырнула в тесный лабиринт узких улочек с шиш-кебабом, кус-кусом и сплошными арабскими лицами. Может, я и потерял добычу, зато нашел охотничьи угодья. Марокканцы. Алжирцы. Смуглокожие отбросы колониальной Франции. Надо только дождаться, когда мимо пройдет нужная женщина. Я был как лис в курятнике.
Надо было взвесить варианты. Незнакомка – значит, соблазнение на усиленных оборотах. Я не представлял, сколько времени уйдет на свежевание. Но черная проститутка мне вполне подходила. Можно отслюнявить лишние деньги, чтобы вместо дешевого отеля направиться сразу ко мне. Удобно, если еще найдешь. Шлюхи редко работают в обеденное время, а некоторые ходят при заточках и бритвах. Поиски отбившейся от стаи черной пташки казались рискованными. Шансы не в мою пользу. Лучшим вариантом все еще оставалось привлечь к соучастию Бижу. Идеальная подставная дамочка из клубных танцовщиц. Посиделки с начальницей после работы. Ночь в городе. Может, тройничок? Такой план снял гору с плеч. Теперь оставалось позаботиться о последних деталях, чтобы привести его в действие.
Когда я вернулся ближе к шести в «Калифорнию», я чуть не рассмеялся. Коп, сидевший в засаде в вестибюле, не бросался в глаза так же, как бабуин, отплясывающий канкан на бродвейской сцене. Ленуару действительно не терпелось меня упечь. Наверняка Префектуре влетает в копеечку держать круглые сутки легавого в моем отеле. Я пятнадцать минут наслаждался горячим душем, переоделся в двубортный голубой костюм в тонкую полоску и красный галстук от «Сулки». Хотелось выглядеть на высшем уровне. Когда я прогулялся вниз с сумкой на плече, в вестибюле ошивался уже другой коп.
Когда в четверть восьмого я вошел в квартиру над «Бароном Самеди», мадам Жоликёр уже приоделась и была готова к выходу. На ней было обтягивающее платье-футляр в серебряных блестках, как в первую ночь нашей встречи. Выглядела она чрезвычайно аппетитно. Мы заговорили на французском.
– Ты очень красивая, – сказал я, поцеловав ее над ключицей. Над декольте выглядывала татуировка.
– Ты тоже. – Бижу говорила медленнее. Как с ребенком. Или собакой. – Зачем ты таскаешь этот гадкий мешок? Ты такой очаровательный в костюме.
– Там то, что мне нужно. Для… непредвиденных обстоятельств.
– Как пистолет, который ты носишь на ремне?
О пушке она раньше не говорила. Одна из негласных тем.
– Пистолет – для самозащиты.
– Тебе нужно защищаться?
– Не от тебя. – Я достал из кармана жемчуг в подарочной упаковке. – Маленький подарок по случаю.
Бижу улыбнулась, разрывая бумагу. Открыла овальную коробочку. Улыбка озарила ее глаза.
– Очень красиво. Мне нравится. – Бижу начала надевать жемчуг.
– Дай я помогу. – Я прижался к ней и застегнул ожерелье. Поцеловал в ушко.
– Ты в опасности? – Она обернулась и коснулась моей щеки.
– Расскажу за ужином.
Мы поели в любимом заведении Бижу, где подавали улитки. Ее ждал обычный королевский прием. Обычная королевская ночь. На вечер она взяла для нас машину с водителем. Надела черное норковое пальто. Метрдотель предоставил лучший столик в заведении. Бутылочка винтажного «Крюга». Пиршество с жирными устрицами и эскарго, истекающими маслом с зеленью. Все это время я плел свою паутину. Пудрил Бижу мозги насчет того, почему хожу при оружии. Безумная байка про наемных убийц, спрятанное нацистское золото и смертоносного черного мага.
– Сифр? – Бижу взяла меня за руку.
– Да. Мой заклятый враг. – Я заглянул ей глубоко в глаза. – Крепка ли твоя вера?
– Она родилась в сердце. Закалена огнем.
– Ты приносишь жертву в Белтайн?
– У меня есть птицы.
Я сказал, что на сей раз дело помасштабнее птиц.
– На Белтайне празднуют перерождение. Новое начало. Ты наверняка о чем-то мечтаешь.
– Рассказывать – дурная примета.
– Может, и так. Вот я? Я снова хочу петь. Хочу тебя в своей жизни. Покончить с Эль Сифром раз и навсегда. Есть много всего, ради чего я готов принести жертву.
– Как и у меня. – Бижу подняла мою руку. Поцеловала пальцы. – Почему этот волшебник желает тебе зла?
– Рассказывать – дурная примета. Слишком опасно. Мне нужна твоя помощь. Принеси жертву вместе со мной. Я нашел в древнем гримуаре идеальную церемонию для Белтайна. Ее проводят мужчина и женщина. Сделаем это вместе. Укрепим нашу любовь кровью. Обретем силу в единстве. Нам обоим нужно перерождение. Молиться за наши мечты.
Бижу сжала мои руки.
– Молитва – это песнь души. Я чувствую твою силу, Джонни. Когда мы вместе, никакой волшебник нас не остановит.
– Ты согласна?
– Конечно.