и сидела, накинув купальный халат, возле потухающего камина с Хо Ши Мином на коленях и, как обычно перед сном, пила теплое молоко.
Хо Ши Мин по-сиамски энергично возмутился, когда она встала и сбросила его с теплого места. Он последовал за нею в спальню, продолжая мяукать. Марта села на край кровати и поставила стакан на ночной столик. Кот пожаловался последний раз и свернулся калачиком у ног хозяйки.
— Алло, — сказала Марта и погладила Хо Ши Мина.
Приятный, чуть хрипловатый женский голос в трубке медленно проговорил:
— Я узнала ваш номер из объявления в газете.
Марта Пруэтт ожидала этого звонка. Знакомые не звонили ей так поздно. Объявление, на которое ссылалась звонившая, появлялось каждый день в газете и гласило: "Не допустить самоубийства! Мы готовы помочь вам в любое время суток. Конфиденциально. Бесплатно. 648–2444". Это был не Мартин номер. Звонки, которые раздавались вечером и ночью в этой службе, автоматически переключались на номер дежурного.
Марта ответила дружелюбным голосом:
— Вы говорите со службой предотвращения самоубийств. Могу ли я чем-то помочь вам?
Женщина с минуту помолчала, прежде чем ответила:
— Право, не знаю, почему я вам звоню. Я даже не… Я ведь не собираюсь себя убивать. Я чувствую себя настолько подавленной, что просто должна с кем-то поговорить.
Марта поняла: звонившая относится к тому меньшинству, которое поневоле начинает задумываться о самоубийстве. Большинство потенциальных самоубийц не знают таких препятствий. Старая мудрость, гласившая, [то люди, угрожающие самоубийством, никогда его не совершают, давно отвергнута. Многие самоубийцы часто высказывали угрозы покончить с жизнью, прежде чем действительно совершали это. Правда, случается, что самоубийцы не говорят о своем намерении. Однако сам факт, что женщина набрала номер службы предотвращения самоубийств, позволяет думать, что эти мысли приходили к ней в голову.
Марта сказала:
— Я здесь как раз для того, чтобы разговаривать с людьми. Итак, что вас угнетает?
— Ах, всякое, — ответила женщина неопределенно. Вновь возникла пауза, а затем: — Вы ведь узнаете, кто вам звонил, или?..
— Нет, конечно, нет. Если бы мы так делали, люди перестали бы нам звонить. Мы могли бы узнать, кто нам звонит, но мы не настаиваем на этом. Если вы хотите остаться инкогнито, это ваше право. Если вы все-таки назовете мне имя, это будет между нами. Вам не следует опасаться, что я вышлю к вам полицию и она отправит вас в больницу. Я здесь только для того, чтобы помочь вам, и без вашего категорического разрешения я не буду не говорить о вас с какими-либо другими людьми и не связываться с какими-либо другими службами.
Женщина некоторое время помолчала, затем внезапно сказала:
— Кажется, что вы действительно приятная женщина. Кто вы?
Это был вопрос, от ответа на который Марте часто приходилось уклоняться. Работникам службы было строжайше запрещено выдавать свое настоящее имя. Следовало избегать этого, чтобы эмоционально неуравновешенные люди не пытались установить личный контакт. Обнародовать имена служащих просто глупо, особенно если речь идет о шестидесятилетней женщине сорока пяти килограммов весом, которая живет одна с сиамским котом.
— Я всего лишь одна из многочисленных служащих, посвящающих этой работе свое свободное время, — сказала Марта. — Более важно, кто вы?
— Что, у вас нет даже имени? — спросила женщина.
— Ах да! Меня зовут Марта.
Это допускалось, если клиент продолжал настаивать. Но при дальнейшем напоре, звонивший получал вежливое, но довольно четкое разъяснение, что служащим не разрешается называть своей фамилии. К счастью, женщина больше не досаждала Марте подобными вопросами.
— Меня зовут Джанет, — добровольно сообщила она.
Марта взвешивала, стоит ли ей попытаться узнать фамилию женщины, однако подумала, что это может помешать постепенно завязывающемуся контакту. Вместо этого Марта сказала:
— Меня радует, что мы познакомились немного поближе, Джанет. Вы, наверное, еще довольно молоды. Что-то между двадцатью и тридцатью годами?
— О нет. Мне тридцать два года.
— С высоты моего возраста — вы довольно молоды. Вы замужем?
— Да. Почти десять лет.
— Ваш муж сейчас дома? — спросила Марта как бы между прочим. Это был классический прием: попытка выяснить, есть ли кто-нибудь у клиента дома и кто именно.
— В понедельник он уходит играть в боулинг и приходит домой заполночь.
— Ах так. У вас есть дети?
— Нет. У меня было два выкидыша. — Она произнесла фразу без сожаления. Это была всего лишь констатация.
— Вы сейчас дома совсем одна? — спросила Марта.
— Да.
Марта помолчала несколько секунд, потом дружелюбно спросила:
— Не могли бы вы назвать вашу фамилию, Джанет?
Прошло столько же секунд молчания, прежде чем хриплый голос поинтересовался:
— Я обязательно должна это сделать?
Марта испугалась, что женщина поставит на этом точку. Поэтому она немедленно ответила:
— Конечно нет. — Она вновь выждала несколько секунд, затем спросила: — Кем работает ваш муж?
— Он человек свободной профессии.
Марта натренированным ухом уловила легкую смену интонации, потому что женщина внезапно стала отвечать очень осторожно на те вопросы, которые могли раскрыть ее. Марта немедленно сменила тактику.
— Что-нибудь произошло между вами и вашем мужем, что заставило вас позвонить по этому номеру? — спросила она.
— О, нет. Фред — чудесный муж. Это только так…так, в общем, вы понимаете?
Марта отметила, что мужа зовут Фред. И почти в то же мгновение она получила еще крупицу информации. Где-то в глубине комнаты, из которой звонила женщина, раздалось "Ку-ку" — одиннадцать быстрых ударов — и затем еще раз "Ку-ку".
Шумы в трубке нередко помогали представить место, откуда звонили. Шумы вне дома, например, шумы транспорта или проезжающих мимо поездов, помогали зачастую больше, чем шумы внутри дома. Но часов с кукушкой, и с боем, было вполне достаточно, чтобы установить номер квартиры и дома, если примерно известно место.
Марта имела привычку фиксировать каждую крупицу информации, которую получала от клиента.
— Что же вас так угнетает, Джанет? — спросила Марта.
— Сейчас это для меня уже не так важно, как прежде, до того, как я решилась вам позвонить. Я чувствую себя намного лучше, только потому что я с вами поговорила. Могу я вам когда-либо еще позвонить, если мне вновь станет плохо?
Вы не обязательно застанете именно меня, но кто-нибудь всегда дежурит у телефона, круглосуточно.
— О! — Хриплый голос прозвучал разочарованно. — А когда дежурите вы?
— Только в понедельник и в среду, с восьми часов вечера до восьми утра.
— Ну, ладно. Быть может, я специально постараюсь чувствовать себя угнетенной только в понедельник и среду вечером, — женщина сделала нервозную и довольно безнадежную попытку пошутить. — Спасибо, что вы со мной поговорили, Марта.
— Я делала это с удовольствием, — сказала Марта. — Вы уверены, что у вас снова все в порядке?
— Это пройдет, — уверила женщина. — Вы оказали мне большую помощь. Еще раз спасибо. — Она положила трубку.
Пока Марта разговаривала по телефону, молоко в стакане остыло. Она вылила его в миску Хо Ши Мина и легла спать.
Второй звонок раздался в следующую среду, ровно в полночь. Марта уже спала, и телефонный звонок разбудил ее.
Когда она включила ночник и поднесла к уху трубку, она услышала быстрые удары часов, отбивающих полночь. Марта выждала последнее "Ку-ку" и сказала:
— Алло!
— Марта? — спросил неуверенно хриплый женский голос.
— Да, Джанет.
— О, вы узнали мой голос? — удивилась та. — Я думала, что вы не вспомните меня. Ведь вам звонят многие.
— Я вас не забыла. Вы снова чувствуете себя плохо?
— Просто отвратительно. — Марта услышала сдавленные всхлипывания, и ей показалось, что голос женщины сорвался, — Я… я… обманывала вас в понедельник, Марта.
Да? Как так?
— Я сказала вам, что не думаю о самоубийстве. Я думаю об этом все время, я не знаю, что я сделаю с собой.
— Джанет, ваш муж сегодня дома?
— Нет, его нет в городе. Он в союзе дан… — Она помолчала и добавила: — Я совсем одна.
В союзе дан?.. Что это? Какой-нибудь клуб, объединение или еще что-то подобное? Марта удивилась. Юные туристы называли свои встречи как-то так же, вспомнила она. Быть может, муж Джанет в Национальном клубе туристов? Она должна это запомнить.
— А у вас нет подруги, которая живет недалеко от вас и могла бы прийти и побыть с вами, Джанет?
— О, я не могу рассказать подругам, что со мной случилось, — ответила женщина голосом, полным ужаса.
— Что же случилось с вами? — поинтересовалась Марта.
После минуты абсолютного молчания женщина прошептала:
— Марта, этого я не говорила еще никому. Я поняла, что схожу с ума.
— Как вы пришли к такой мысли, Джанет?
— Это не просто мысль. Я это знаю твердо. Я люблю мужа, но еще больше меня охватывает желание его убить. — Ее голос наполнился отчаянием. — В последнее воскресенье он пришел так поздно, что я вылезла из постели и пошла на кухню, чтобы взять секач для мяса. Я уже шла обратно с твердым намерением убить Фреда в спальне, но все-таки разум вернулся ко мне. Это и заставило меня позвонить вам.
Сердце Марты билось очень сильно. Это была ее первая клиентка, которая страдала острым неврозом. Женщина явно психически больна. С нею нужно говорить очень осторожно.
Марта Пруэтт работала в отделе социального обеспечения, пока в прошлом году не ушла на пенсию, скопив за свою жизнь кой-какие деньги. Ее образование дало ей весьма скромные знания по психиатрии, и Марта понимала, что ей совершенно не хватает подготовки, чтобы использовать психоанализ хотя бы в беседах по телефону. Она знала, что бессмысленно пытаться отговаривать психически больных людей от самоубийства. Оставалось предложить единственно разумное решение: убедить клиентку срочно начать лечиться.