— Египтянин клялся, что они никогда не умрут, — сказал Сифр. — Возможно, это слишком экстравагантное предположение, но могу сказать, что за шесть лет я не потерял ни одной.
Крошечные артисты ходили по канатам и прыгали на ярких цветных шарах, потрясали шпагами-спичками и зонтиками, кувыркались и шлепались на пол с размеренностью часового механизма.
— Предполагается, что заколдованные подданные не нуждаются в питании. — Наклонившись на "потолком" сцены, доктор Сайфер с искренним восторгом наблюдал за представлением. — Но я ежедневно снабжаю их пищей и водой. Должен заметить, у них невероятный аппетит.
— Игрушки, — пробормотал в темноте мой сосед. — Должно быть, это игрушки.
Словно расслышав эти слова, Сифр протянул руку, и Арлекин, взбежав по его рукаву, уселся на плече, обнюхивая воздух. Чары нарушились. Это был всего лишь грызун в крошечном, усеянном ромбиками костюме. Сифр ущипнул розовый хвост и опустил дрыгающего лапками Арлекина на сцену, где тот немедленно принялся вышагивать на передних лапках, что было совсем уж невероятным.
— Как видите, я не нуждаюсь в телевизоре. — Сифр сложил боковые стенки миниатюрной сцены и щелкнул застежками. Наверху была ручка, и он поднял свой "театр" как чемодан. — Они всегда устраивают представление, стоит лишь раскрыть сундучок. Даже в шоу-бизнесе есть свое Чистилище.
Сунув палочку под мышку, Сифр уронил что-то на стол. Последовала белая вспышка, на миг ослепившая меня. Я заморгал и принялся тереть глаза. Сцена была пуста. В свете рампы одиноко стоял голый деревянный стол.
Из невидимого динамика послышался бестелесный голос Сифра:
— Зеро, точка соприкосновения позитивного и негативного, — это врата, через которые неизбежно проходит каждый.
Из— за кулис прошаркал старик в нарукавниках и унес стол, провожаемый потрескиванием пластинки с записью "Ночного поезда". Вновь появилась розовая и пухлая арабская танцовщица и принялась за свои телодвижения, столь же механические, как и имитирующая паровоз музыка. Я наощупь пробрался к выходу и поднялся по исхоженным ступеням. Ужас, испытанный мною во французском ресторане, вернулся. Мой клиент забавлялся, проделывая трюки с моей головой, словно игрок в "три листика", облапошивающий простаков-зевак.
Глава тридцать седьмая
Снаружи молодой толстяк в розовой рубахе, штанах цвета хаки и грязно-белых перчатках вынимал блестящие фотоснимки из застекленной витрины для объявлений. На него уставился нервный парень в армейской куртке и теннисных туфлях.
— Отличное шоу, — заметил я толстяку. — Этот доктор Сайфер — просто чудо.
— Слишком жуткое, — отозвался он.
— Это последнее представление?
— По-моему, да.
— Я хотел бы поздравить его. Где я могу найти его?
— Вы уже упустили его. — Он снял плакат с моим клиентом с доски и всунул его в картонный конверт. — Он не любит ошиваться здесь после представления.
— Упустил? Но это невозможно.
— В конце акта он пользуется магнитофонной записью. Она дает неплохой выигрыш во времени. Да и костюма он не снимает.
— Он нес кожаную сумку?
— Ну да, и черный сундук тоже.
— Где он живет?
— Откуда мне знать? — Толстяк замигал. — Вы легавый, или как?
— Я? Ничего подобного. Просто хотел сказать ему, что он приобрел нового поклонника.
— Скажите его агенту. — Он подал мне фото восемь на десять. Улыбка Луи Сифра сияла ярче блестящей поверхности карточки. Я перевернул снимок и прочел отштампованную надпись на обороте:
АГЕНТСТВО УОРРЕНА ВАГНЕРА Вайоминг, 9–3500.
Дерганый наркоман занялся игральным автоматом в вестибюле. Я вернул толстяку карточку, поблагодарил и растворился в толпе.
Поймав такси, я вскоре очутился неподалеку от Бродвея, перед театром "Риволи" напротив Брилл-Билдинг. Старика-лифтера в армейской шинели не месте не оказалось, и я поднялся на лифте на восьмой этаж. Сегодня у секретарши с обесцвеченными перекисью волосами были серебряные ногти. Она не помнила меня, пришлось достать визитку.
— Мистер Вагнер у себя?
— Как раз сейчас он занят.
— Спасибо. — Я обошел ее стол и распахнул дверь с надписью "Театральный агент".
— Эй! — Она оказалась за моей спиной и пустила в ход когти, превратившись в гарпию. — Вы не смеете…
Я захлопнул дверь перед ее лицом.
— …Три процента с общего дохода — это оскорбление, — пропел лилипут в красном свитере с глухим воротом. Он сидел на потертом диванчике, задрав крошечные, как у куклы, ножки.
Уоррен Вагнер-младший зло уставился на меня через стол с ожогами от сигарет.
— Какого черта вы врываетесь сюда без спроса?
— Мне нужно, чтобы вы ответили на два вопроса, и у меня нет времени ждать.
— Вы знаете этого человека? — спросил лилипут хриплым фальцетом.
И тут я вспомнил его: он участвовал в концертах, которые я часто посещал в детстве, он играл во всех комедиях "Чертовой кухни"; его древние сморщенные черты не изменились с того времени, но жесткий черный ежик волос стал теперь белым, как порошок для стирки.
— Не видел никогда в жизни, — огрызнулся Уоррен-младший. — Вали отсюда, парень, покуда я не вызвал полицию.
— Вы видели меня в понедельник, — напомнил я, стараясь говорить ровно. — Я представлялся поверенным. — Я вынул бумажник и позволил ему взглянуть на свое удостоверение.
— Ха, значит вы сыщик. Большая шишка. Но это не дает вам права вмешиваться в частную беседу.
— Почему бы не сэкономить адреналин и не рассказать о том, что мне нужно? Полминуты — и я исчезну.
— Я ничего не знаю о Джонни Фаворите. Тогда я был мальчишкой.
— Забудьте о Фаворите. Расскажите о вашем клиенте, называющем себя Луи Сайфер.
— А в чем дело? Я узнал его только на прошлой неделе.
— Каково его настоящее имя?
— Луи Сифр. Попросите мою секретаршу произнести вам его по буквам.
— Где он живет?
— Джанис вам скажет… Джанис!
Пальцы с серебряными ногтями отворили дверь, и секретарша застенчиво заглянула в комнату.
— Слушаю, мистер Вагнер? — пискнула она.
— Пожалуйста, дайте мистеру Энджелу всю требуемую информацию.
— Да, сэр.
— Большое спасибо, — сказал я.
— В следующий раз стучите.
Джанис Серебряные Ноготки не удостоила меня своей рекламной улыбкой, но разыскала адрес Луи Сифра во входящих бумагах. Она даже выписала его для меня.
— Вам самому место в зоопарке, — заметила она, подавая мне листок. Видимо, она приберегала это для меня всю неделю.
Дом 123 по Западной Сорок шестой улице находился между Бродвеем и Шестой авеню. Это была гостиница с изящными фронтонами, мансардами и шпилями, венчающими простое кирпичное здание. Я вошел и подал дежурному администратору свою визитку, завернутую в червонец.
— Мне нужен номер комнаты постояльца по имени Луи Сифр, — сказал я, и повторил имя по буквам. — И не стоит говорить об этом местному детективу.
— Я помню его. У него белая борода и черные волосы.
— Попали в точку.
— Он выписался неделю назад.
— А новый адрес?
— Не оставил.
— Как насчет его комнаты, вы уже сдали ее?
— От нее мало толку. Она ухе вычищена сверху донизу. Я вышел на солнечный свет и направился к Бродвею. Был прекрасный день для прогулки. Под шатром Армии Спасения играло трио из тубы, аккордеона и тамбурина: музыканты чествовали уличного разносчика горячих каштанов. Объявление на шатре приглашало на представление, посвященное Пасхальному Воскресенью. Я наслаждался запахами и звуками, пытаясь мысленно перенестись в реальный мир недельной давности, когда в нем еще не было такой штуки, как магия.
На этот раз, обращаясь к дежурному администратору в "Асторе" я применил другой подход.
— Извините, не можете ли вы помочь мне? Двадцать минут назад я должен был встретиться в кафе с дядей. Я бы позвонил ему, но не знаю номера.
— Как звать вашего дядю, сэр?
— Сифр. Луи Сифр.
— Мне очень жаль, но мистер Сифр выписался этим утром.
— Как? Он снова уезжает во Францию?
— Он не оставил нового адреса.
Надо было бросить все это дело и взять Эпифани в экскурсионную поездку вокруг острова. Вместо этого я позвонил в контору Германа Уайнсэпа и потребовал объяснить, что происходит.
— Какого черта делает Луи Сифр в Блошином цирке Хьюберта?
— А вам какое дело? Вас наняли не для слежки за господином Сифром. Предлагаю вам вернуться к работе, за которую вам платят.
— Вы знали, что он фокусник?
— Нет.
— Но разве это не интересует вас, Уайнсэп?
— Я знаю господина Сифра уже много лет и высоко ценю его утонченную натуру. Он человек с широким кругом интересов. Меня ничуть не удивило бы, знай я, что в него входит и престидижитация.
— В дешевом блошином цирке?
— Возможно, в качестве хобби и для релаксации.
— Это бессмыслица.
— Мистер Энджел, за пятьдесят долларов в день мой клиент — а пока что и ваш тоже — так вот, за эту сумму он всегда сможет найти себе нового работника.
Я сказал Уайнсэпу, что намек его понял, и повесил трубку. Пополнив запас своих "десятицентовиков" в табачной лавке, я сделал еще три звонка. Первый — в справочную службу своей конторы — выявил послание от некоей леди из Вэлли-Стрим, у которой пропало жемчужное ожерелье. Подозрение пало на одного из членов ее Бридж-клуба. Я не стал записывать номер.
Затем я позвонил в "Круземарк Маритайм, Инк." и узнал, что президент — он же председатель правления — находится в трауре и не занимается делами. Тогда я позвонил ему домой и назвал слуге свое имя. Долго ждать мне не пришлось.
— Что вы знаете об этом, Энджел? — рявкнул старый пират.
— Кое-что. И готов поделиться с вами информацией. Могу сразу поехать к вам.
— Хорошо. Я позвоню швейцару, чтобы вас впустили.
Глава тридцать восьмая
В доме номер 2 на Саттон-плейс проживала Мэрилин Монро. Частная подъездная дорожка сворачивала туда с Пятьдесят седьмой улицы, и мое такси высадило меня под аркой из розового известняка. Через дорогу находился ряд предназначенных к сносу четырехэтажных кирпичных домов. На каждом окне были грубо намалеваны белые кресты, наподобие тех, что рисуют дети на кладбище.