Он с отвращением посмотрел на свою спящую рядом жену и, скривив лицо, будто в рот ему попался кусочек горького перца, снова отвернулся к стене.
Как и было решено, после завтрака Анна и Том оделись как можно более прилично и отправились на поиски работы. Увеселительных и одновременно пристойных мест в городе было немного, совсем немного. Самым достойным из них был большой театр, а точнее – опера.
– Сюда даже заходить не стоит, – уверенно заключила Анна. – Это опера, и я имела удовольствие слышать, как там поют. Боюсь, я не смогу петь на таком высоком уровне, – в её голосе ощутилось лёгкое сожаление.
– Тогда поищем что-нибудь другое. Мы ещё не весь город обошли, поэтому пока рано отчаиваться, – бодро ответил Том с присущим ему смелым взглядом на жизнь и обстоятельства.
И действительно, кое-что другое нашлось. Томас и Анна дошли до другой части города. Они шли так уверенно и целенаправленно, словно знали, что им нужно именно сюда! Их ноги одновременно остановились возле одного интересного и привлекающего взгляд заведения с красивой вывеской на французском языке. Надпись была исполнена каллиграфически, в золотом цвете, большими буквами с изящными завитками.
– «Кабаре мадам Гришо» – прочла Анна вслух и поглядела на окна, но ничего в них не увидела.
Секреты, таящиеся там, внутри, интригующе и, словно маня, скрывали тяжёлые бархатные шторы цвета тёмной крови.
– Если бы я не знала, что мы находимся в Англии, то, посмотрев на это кабаре, уверенно решила бы, что мы где-нибудь во Франции, – восхитилась она. – Всё выглядят очень красиво, а ведь мы ещё и внутрь не заходили!
– Мне кажется, что сейчас здесь никого нет. Стоит прийти вечером.
– Конечно, такие заведения работают вечером или ночью. Полагаю, посетителей сейчас здесь нет. Но хоть кто-нибудь обязательно должен быть!
Девушка решительно подошла к двери и довольно громко постучала. Но в ответ пришла лишь тишина. Тогда она постучала снова ещё громче и настойчивее: Анне очень хотелось, чтобы ей открыли. Вдруг за дверью послышались шаги, неохотные и медлительные.
– Мы откроемся в шесть часов! Приходите вечером, господа! – прозвучал громкий, но приятный женский голос с весьма отчётливым французским акцентом.
– Прошу прощения, мадам, но мне необходимо с кем-нибудь поговорить, желательно с хозяйкой! Будьте так любезны, откройте, пожалуйста! – попросила Анна, тесно прижавшись к двери.
– Хорошо! Пройдите к чёрному ходу. Я приму Вас там, – ответил таинственный голос.
Анна и Том молча переглянулись, обменявшись радостными улыбками, и проследовали к другому входу.
Дверь отворила женщина лет сорока с ярко-алой помадой на губах, красивым лицом, гладкой и белой кожей. Её чёрные, очень блестящие, словно шёлк, волосы были уложены в невысокую, слегка небрежную, но элегантную причёску, а у щеки легко и ненавязчиво лежал вьющийся локон. Женщина внимательно посмотрела на незнакомцев, а те – на неё.
– Ещё раз прошу простить нас за вторжение! – первой заговорила Анна. – Вы и есть мадам Гришо, или же я ошибаюсь?
– Верно, это я! Сразу понятно, что вы двое неместные, потому что меня здесь даже кошки знают, – ответила она. – На бандитов и грабителей вы не похожи, так что лучше войдите, – женщина распахнула дверь и отошла в сторону. – Здесь слишком сыро, а я одета не для такой погоды.
В маленькой и тесной прихожей с томным светом зажжённой свечи стоял узкий старенький диванчик, а напротив – крошечная табуретка с мягкой подушкой и резными ножками.
– Присаживайтесь! Вот теперь я могу слушать. Ненавижу говорить стоя.
– Меня зовут Анна Фэлд, а это мой брат Томас. Я пришла к Вам, потому что мне нужна работа, очень нужна! Я умею танцевать, петь, играть на пианино. Меня обучали этому с раннего детства. Я ничего не умею делать лучше!
– Ммм… это, конечно, хорошо! Я приветствую наличие данных талантов и умений, к тому же – профессиональных. Это восхищает! Но ты, моя дорогая, пожалуй, ещё юна, – ответила мадам Гришо. – У меня не выступают девушки моложе двадцати лет, и, что самое важное, я беру в своё кабаре исключительно француженок. В моём заведении живёт сам дух Франции, этот особый шарм, и я его очень берегу! В вас, англичанках, этого мало, недостаточно для моих требований.
– А почему же тогда Вы открыли своё кабаре именно в Бате, английском городе? – поинтересовался Том.
– Потому что в Париже, где я жила ранее, да и во Франции вообще, этим весельем уже никого нельзя удивить. Это, как ещё одна пальма среди сотни пальм, не впечатляет. И когда я поняла, что мой бизнес катится в тартарары, я тут же всё продала, собрала вещички, деньги, позвала с собой некоторых из преданных мне девушек и приехала именно сюда, ведь и в Лондоне много конкурентов. И теперь моё заведение, как одна пальма посреди дубовой рощи: очень заметно и в единственном экземпляре! Вот и вся пьеса. А теперь простимся! – женщина встала и направилась к двери, но вдруг Анна тоже резко поднялась, сделала шаг вперёд и заговорила на чистом французском.
– Прошу Вас, мадам, если Вы мне откажете в работе, то через несколько дней, в лучшем случае – через неделю, у меня закончатся деньги. Я и мой брат – мы просто умрём! – молила она. – Я ничего не умею делать по хозяйству. Никто не возьмёт меня служанкой. Вы – моя единственная надежда!
Мадам Гришо была поражена, услышав от английской девушки свою родную речь в абсолютном совершенстве.
– Знаешь, а ведь посмотрев на твою одежду, я и помыслить не могла, что ты и твой брат в такой отчаянной нужде.
– Эта одежда осталась от лучшей жизни – моё последнее напоминание о прошлом.
– Хорошо, я возьму тебя к себе! – улыбнулась мадам Гришо. – Отступлю от своей принципиальности. Ты очень красива и, как я успела заметить, умна. Думаю, ты на многих произведёшь впечатление!
Словно свежайшим воздухом лёгкие Анны наполнила радость, позволившая ей дышать свободно и легко. До этой секунды она, как-будто задыхалась в страхе – пасть на самое дно пучины неудач, которая уже и без того поглотила лучшую часть её жизни. Анна повернулась к Тому. Глаза её заискрились от осознания, что это не конец, и судьба вовсе не желает её убивать.
– Да! – сказала она ему тихим шёпотом и снова посмотрела на мадам.
– Приходи сегодня в пять часов. Посмотришь на обстановку и со всеми познакомишься. Что-то мне подсказывает, что ты станешь главным украшением каждого из тысячи предстоящих вечеров…
Глава 12
Ровно в пять часов Анна вошла в парадную дверь кабаре. Хотя этот вечер не должен был стать для неё дебютным, она всё-таки испытывала лёгкое волнение. Теперь Анна поняла о каком именно духе Франции говорила мадам Гришо. Девушка ощутила его, хотя в зале ещё не звучала музыка и не было ни одного посетителя. Он витал в воздухе, жил в каждой детали этого красивого и уютного зала со столиками и сценой, скрытой занавесом цвета золота, складки которого плавно ложились друг над дружкой, словно волны.
Мадам Гришо была одета в кокетливое жёлтое платье с открытым декольте и длинными рукавами, сшитом точно по её фигуре, тесно облегающем бёдра, зауженном до самых колен и расширенном книзу, а вся лишняя ткань красиво лежала на полу, как веер или хвост русалки. Цвет был не слишком ярким и не ослеплял взгляд. В качестве украшения на её шее красовалась изящная чёрная бархатная лента точно в тон её волос. Женщина выглядела не скромно, но и не вызывающе. «Идеально!» – подумала Анна, оценив образ мадам Гришо. – «Настоящая независимая женщина, в душе по-прежнему оставшаяся француженкой!»
Сначала мадам Гришо не заметила Анну. Она стояла почти около самой сцены полу-боком и с очень серьёзным видом что-то объясняла одной из девушек, на которой была надета пышная атласная юбка бордового цвета, сверху чёрный корсет и ничего больше, а её огненно-рыжие волосы густыми крупными кудрями лежали на плечах. Анна не слышала, о чём именно они говорили. Она только смотрела прямо на них, не решаясь подойти ближе. Вдруг рыжеволосая девушка столкнулась со взглядом Анны.
– Ну… я так понимаю, это она и есть? Как Вы там сказали… – она приложила указательный палец к губе и приподняла глаза, как-будто вспоминая слова. – Ах, да! «Девушка, в глазах которой целый океан», – а затем недовольно посмотрела на Анну и нагло ухмыльнулась.
– Так, не вынуждай меня! Разговор окончен! Немедленно ступай к себе в гримёрную! Скоро здесь будут гости, а ты даже не готова! – сердито ответила женщина и, вернув выражение лица в прежнее спокойное состояние, направилась к Анне.
– Добрый вечер, мадам Гришо! – девушка улыбнулась и сделала реверанс, как это принято делать при встрече в высшем обществе.
– Впредь этого не нужно, дорогая! Оставим реверансы для мужчин, а условности королям! – мило ответила женщина. – И прошу, не называй меня «мадам Гришо»: от этого я чувствую себя старше. Мне пока ещё только сорок, а не шестьдесят. Моё имя Жозефин. Мы здесь все женщины и в равном положении. Я не хочу проводить какие бы то ни было границы, – улыбнулась она.
– Хорошо, Жозефин! Могу я спросить? Кто та девушка? Кажется, она была чем-то огорчена или недовольна…
– Ооо… не обращай внимания! Это Нэнси. Мы все зовём её просто Нэнс. Иными словами – выскочка! Много тут не скажешь. К чёрту её! Если бы не посетители, большинство из которых приходят сюда только ради неё, то я уже давно бы выставила эту нахалку! Она считает себя особенной и несравненной, однако боится конкуренции. Вот и злится оттого, что я взяла тебя.
Мадам Гришо отнеслась к Анне с искренней любезностью. Она сразу увидела в ней леди: воспитанную и тактичную, не такую, как все остальные девушки. Одежда, образованность, манеры, речь – всего этого было вполне достаточно, чтобы Жозефин сумела ясно представить былую жизнь Анны, жизнь, которая разрушилась, поэтому вопросов женщина совсем не задавала. И Анну это немного удивило. «Неужели всё настолько очевидно?» – спросила она себя, так и не дождавшись от мадам Гришо подробных расспросов.