Он слушал голос, до конца не веря в происходящее. Он никогда не верил в знаки судьбы и прочие суеверия. Но ведь ради чего-то все это случилось? Зачем-то этот звонок выдернул его буквально из петли?
— Я… подумаю, Стас, — наконец, ответил он. — И спасибо, что позвонил. Правда. Рад был слышать.
— А я буду рад тебя увидеть. Соглашайся! Я понимаю, что веду себя, как законченный эгоист. Тебе сейчас явно не до этого всего, но… Ты правда очень нужен мне, Док! Я мало к кому могу обратиться за помощью…
— Не раскисай! Понял я, понял. Раз все так серьезно — то конечно приеду.
— Правда? Блин, ты бы знал, как я рад! Все, сейчас порешаю с билетами, и перезвоню. Собирайся пока. И, это… Спасибо тебе огромное! Ты просто меня спасаешь!
— А, перестань! — отмахнулся он и завершил вызов.
Оперся обеими руками о подоконник и высунулся наружу, вдыхая влажный воздух и постепенно избавляясь от давящего кома в горле. Капли дождя щекотали лицо, катились по морщинистой коже, как слезы.
Криво усмехнувшись, он добавил в пустоту:
— Псы своих не бросают…
Интерлюдия. Most Wanted
Рессоры дилижанса жалобно поскрипывали на ухабах, спицы колес мелькали на скорости, сливаясь в сплошную полосу. Взмыленные спины лошадей вздымались и опускались под дробный ритм копыт. Разогнались они прилично, но возница то и дело подгонял их, хлестко ударяя свободными концами вожжей.
— Может, поаккуратнее? — поморщился дюжий усатый тип в мундире Конкисты, сидящий рядом с ним на передке.
— Да уж, по такой-то дороге… — подтвердил пассажир дилижанса, выбравшийся из фургона и занявший место на сиденье чуть позади них.
Он, в отличие от всех остальных, не носил мундира, а был одет как типичный чечако, будто только вчера причалил к Заливу Мечтателей. Широкополая шляпа, штаны для верховой езды, плотная клетчатая рубаха под кожаным жилетом, дрянной кольт в кобуре. Но зато — горящие от впечатлений глаза и неуемное желание повсюду совать свой нос.
Правда, сейчас он был прав — дорога и впрямь не располагала для лихой езды. Извилистый каменистый карниз, с одного края обрывающийся в пропасть, а с другого подпертый почти отвесной стеной известняка. Ширины едва хватит, чтобы разъехаться двум телегам. Еще и уклон заметный.
— Наоборот, поскорее бы проскочить этот участок, — буркнул возница, сплевывая в сторону. — Слишком удобное место для засады. Но немножко осталось. Сейчас доберемся до долины, а там уже… А, дьявол!
Дилижанс чуть качнуло на повороте, так что одно из колес оторвалось на мгновенье от земли. Но выругался возница не из-за этого. За поворотом, на участке дороги, до этого скрытым за скалой, их поджидали.
— Бандиты! — выкрикнул возница так, чтобы его услышали и те, кто в фургоне.
— Он всего один? — недоверчиво прищурился усатый капитан, выхватывая винтовку из держателя у сиденья. — Так гони, не останавливайся!
Посреди дороги и правда стоял одинокий незнакомец. Телосложения он был могучего, но казался еще шире из-за нашитых на куртку металлических пластин. Увидев приближающийся дилижанс, он поднял с земли массивный, окованный железом щит, больше похожий на снятую с петель дверь. В верхней ее части была прорезана горизонтальная смотровая щель.
Капитан вскинул винтовку, и один за другим грянули два выстрела. Одна пуля ушла слишком высоко, вторая ударила в щит, высекая щепки.
— Гони, гони, Джонс! — прорычал капитан. — Пусть он убирается с дороги, иначе мы его растопчем.
Но громила, к ужасу возницы, даже не думал отступать. Наоборот, приподняв щит, он с ревом рванул навстречу дилижансу. Разминуться здесь было негде — дорога была совсем узкой. Лошади не выдержали, в последний момент попытались уклониться от удара. Дилижанс опасно вильнул, накренился.
Страшный грохот заваливающегося набок фургона, треск ломающихся оглоблей, истошное ржание лошадей, выстрелы, крики боли и ужаса — все слилось в один оглушительный затяжной аккорд. От удара чечако пролетел несколько метров и ударился обо что-то твердое. Сознание надолго помутилось, а то, что он видел потом, мелькало перед глазами урывками.
Из поваленного дилижанса выбрались остальные охранники груза — четверо солдат Конкисты, хорошо вооруженных и прокачанных. С неписями в Диких землях вообще связываться не стоило — практически все они были гораздо сильнее игроков, к тому же объединены во фракции, репутация с которыми играет большую роль. Но люди, напавшие на дилижанс, кажется, плевать хотели на все эти ограничения.
Громила не только выжил после прямого тарана, но еще и бросился в бой. Чечако своими глазами видел, как в него всадили по крайней мере пять пуль из пистолетов, но бандит на это даже ухом не повел. Живучий, как дьявол! Таких называют джагернаутами. Качаются исключительно в силу, здоровье, стойкость — чтобы выдерживать в итоге тонны урона.
Со скалы, прилегающей к дороге, прямо на головы солдатам Конкисты свалились еще двое. Тип с ярко-рыжими бакенбардами даже пистолетов не доставал — принялся кромсать охрану двумя массивными мачете, да так, что клинки мелькали в воздухе, как лопасти пропеллера. Второй — явно главарь — щеголял в длинном кожаном пальто с искусно вышитой львиной мордой на спине и орудовал дробовиком, громыхающим не хуже мортиры.
Когда дебафф от оглушения, наконец, прошел, чечако потихоньку пополз в сторону
Схватка получилась жестокой, но короткой — солдатам Конкисты не помог даже численный перевес. Еще немного — и здоровяк выломал двери дилижанса и вытащил плотный холщовый мешок — один из многих.
Золото. В почтовых дилижансах Конкисты почти всегда можно было поживиться чем-нибудь ценным. Если, конечно, хватит на это сил и наглости. И если не смущает то, что потом твоя рожа будет смотреть с плакатов, расклеенных на всех столбах.
Точно! Он уже видел эти рожи. Это же Леонард Терренс, главарь банды Стальных псов! Выходит, тот рыжий отморозок — это Берс, а громила — Дэнни Молот, про него отдельные легенды ходят…
— Грузимся быстрее! — скомандовал Терренс. — Да не возись ты со свертками, Даня, бери только деньги.
— Эй, а это что за щенок?
От окрика чечако вздрогнул, но, набравшись храбрости, вскочил на ноги, выхватывая кольт.
— Я вам не щенок! — выпалил он. — Меня зовут Джонатан Бэйл! И только попробуйте сунуться ко мне — получите пулю в лоб!
Стрелять он, правда, не торопился, лишь пятился, отдаляясь от бандитов. Хоть в Диких землях он и правда недавно, но прекрасно понимал, что его жалкое оружие уже мало что значит против таких, как Псы. Даже если ему очень повезет на хэдшоты.
Но, если не лезть на рожон, кажется, есть шанс уйти. Тип с рыжими бакенбардами, скрестив руки на груди, откровенно потешался над его потугами. Здоровяк вообще не обратил внимания, продолжая выгружать мешки из фургона…
Не выдержав, Джонатан развернулся и бросился бежать вниз по дороге. Но вдруг что-то резко дернуло его за шею и потащило назад. Горло будто стиснули горячим обручем. Выронив револьвер, он схватился за шею, почувствовав под пальцами витки длинного хлыста, усеянные мелкими железными шипами.
И тут что-то рвануло снова, заставив крутануться вокруг своей оси. Хлыст разодрал шипами шею, кровь брызнула во все стороны, а перед глазами Джонатана все быстро начало меркнуть.
Последнее, что он успел разглядеть — это девушку с короткой ассиметричной стрижкой и не по-женски жестким лицом. Одета она была тоже по-мужски — рубашка, жилетка, шляпа, кожаные штаны для верховой езды, высокие сапоги со шпорами. Каблуком сапога она уперлась ему в грудь, заглядывая напоследок в лицо со странной кривой усмешкой.
— Ката, Ката… — неодобрительно покачал головой здоровяк, отвлекаясь от погрузки. — Катастрофа…
Глава 15. Ржавые пустоши
Все оказалось даже хуже, чем прогнозировала Стелла — перед следующим погружением в Артар нам дали отдохнуть часа четыре, не больше. Сам я за все это время успел вздремнуть от силы часок, да и то это было похоже на какое-то полуобморочное состояние.
Много времени занял обзвон старых знакомых. Стелла после совещания с кураторами позвонила мне и сказала, что нам дали добро на привлечение новых игроков. Мне удалось пропихнуть Дока и Стинга взамен выбывших Макса и Маркуса. Насчет первого особых вопросов не возникло — как игрок Сергеич гораздо сильнее Макса, к тому же некромантия и проклятья выглядят более перспективными для сражения с армией демонов, чем банальные фаерболы. В пользу же Стинга сыграла его увлеченность алантскими технологиями. Да и лишний прокачанный стрелок на крепостных стенах не помешает. С остальными Псами я пока так и не смог связаться. Хотя, может, это и к лучшему.
Даже если бы не пришлось заниматься всеми этими переговорами, я все равно вряд ли смог бы заснуть. Маретти все-таки та еще гадина. Взбаламутил воду, а сам ушел на дно.
Мне хватило самообладания сразу не надавать ему по роже за его предложение. Наоборот, я постарался максимально закрыться и изобразить глубокую задумчивость. Это было не трудно. Притворяться не пришлось — я и правда был ошеломлен. Вот чего угодно от него ожидал, но не такого.
Адвокат не стал на меня давить, да и с его стороны глупо было бы требовать немедленного решения. Свалил по-тихому, я даже и не заметил, как он из комнаты испарился.
Я же всерьез задумался. Может, просто все вместе наложилось — насыщенный событиями день, разговор с Кристиной, собственные застарелые сомнения, но… я вдруг пришел в ужас.
Да, можно возмущаться Маретти, ненавидеть его. Но, по сути, он просто делает свою работу. Ему поручили озвучить предложение — он его озвучил, причем явно и сам был от этого не в восторге. Но куда важнее не само предложение, а то, что сделали его именно мне.
Вот, значит, каким я выгляжу со стороны? Психом, который так увлекся игрой, что готов ради нее бросить реальную жизнь? Мало того — готовым предать ради этого?
Но как так вышло? Как я докатился до такого?