Речь его странной была, но холодный пол и, правда, мои дикие порывы остудил.
— Как прикажите, господин, — мой тон полон яда был. Ещё потряхивало от пережитого, но я сыскала силы. Поднялась, на Дамира не глядючи. С гордым видом распахнутый вырез на платье сомкнула, грудь скрывая, и, шелестя подошвами тонких сандалий, к коим до сих пор привыкнуть не могла, по ступеням наверх поспешила.
В комнате закрылась на ключ, прижалась спиной к двери и съехала на пол, непривычно чувствуя мерзость между ног. Даже всхлипнула вновь, пеняя на судьбинушку, но мигом погодя вздрогнула от стука:
— Госпожа, вам помощь нужна? — коверкая слова, уточнила прислужница. Уж кого-кого, а её видеть не желала, потому, смахнув с лица слёзы, коротко бросила:
— Нет! — хотя отмыться от грязи, кою ощущала на себе и в себе, хотела как никогда. Запруденным взглядом по опочивальне блуждала, пока он на окне не остановился.
Не хочу терпеть боле Аспида и его насилия!
Сбегу!
Преисполненная новой, воодушевляющей мыслью, бросилась к окну. Распахнула, пуская в комнатку свежего вечернего воздуха. Выглянула, оценивая высоту… Два поверха точно!..
Ежели прыгать — убиться можно, а вот… Ноги и руки первее мысли среагировали. В два шага подле ложа оказалась, сорвала простынь, одеяло…
Дамир
— Будь проклята эта светлоокая ведьма! — процедил сквозь зубы, стоя на одном из каменных выступов своей башни.
За окном разыгралась непогода. Сверкали молнии, небеса ворчливо рокотали, и накрапывал дождь. Настроение было под стать подбирающемуся ненастью. Я рвал и метал… Вёл задушевные беседы с Аспидом, искренне негодуя, почему Вольха ему приглянулась? Всё больше соглашаясь, что он играл с ней…
Но ежели так, всё равно не к добру. Игры Змия для игрушки плохо закончатся, а я вроде как обещал княжну не позднее, чем через год вернуть.
Нет, мог и забрать слово, сославшись, что она условия не выполняла.
И вообще не оправдываться!
Аспид я аль нет?!
Вот только к себе приволок не для того, чтобы убивать… Если не она, то кто? Кто мне может лучше подойти, нежели не существо, с кем сердце делил? Только на это и уповал… Что наша кровь за это время перемешалась. Девка крепче стала, а, стало быть, ей от меня родить проще, чем другим, в коих даже семя не приживалось.
Я же не требовал со мной до конца жизни быть да в семью крепкую, счастливую играть. Всего год! Один год взамен тому, что я часть себя ей отдал. Разве велика цена за спасение её жизни?
Неблагодарный люд!
А себе впредь зарок дал и другим, ежели будут наследники, мудрость Аспида передать: никогда боле людям таких щедрот не отваливать! Трусливые, мелочные, алчные, лживые.
И до того опять разолился, что с выступа шагнул, даже одежды не сняв. И только приняли меня удушливые объятия ветра, Аспид вырвался на свободу и крылья расправил.
Мой остров!
Дикий остров, где скалы сменяли поля, густой лес, вновь поля и песчаные барханы. Он омывался большой водой, названий у коей было множество. Куда ни полетишь, обязательно встретится люд на берегу по другую сторону воды. И у каждого народа для неё своё имя.
А вот остров только мой!
Моя вотчина, где не боялся за свой дом. Где врагов мог уничтожить, ещё на подходе… Его заприметил ещё мой прадед. Он-то и решил, что это самое лучшее место для логова Аспида!
И, конечно же, начал строить крепость. Не сам, но умельца сюда приносил и ему в помощь для возведения пару десятков крепких рук.
Отец продолжил, ну а я завершил.
И даже ежели по окончанию кто-то из работников желал остаться, я этого не позволил.
Мой дом, моя крепость!
Не готов к жизни в обществе.
Мне не нужно общество!
Вейта. Такие, как она, в моей жизни часто мелькали. Их было много, имён уж и не вспомню.
Шамиры и Татуа вполне хватало. Они полезные и тихие — Аспида не раздражали. Потому мы уживались, а вот жена… Её хочу то сожрать, то облизать, то поиметь, то придушить… Она сводила меня с ума. Упрямством, злостью, лживой скромностью, напускным целомудрием…
Мысль испарилась, когда я в подкрадывающейся темноте ночи меж деревьев редкого леса силуэт увидал. Это была не обычная дичь… человек! И судя по хрупкости стана…
ЖЕНА!
В мгновение ярость накатила.
Аспид огнём полыхнул, освещая лучше землю… И, конечно, глупая человечишка испуганно за густыми деревьями схоронилась. Я сделал круг, обманывая её надежды, что не приметил… И когда вновь движение засёк, обрушился, уже на земле принимая лик человека и через пару минут бега, настиг свою жертву.
Вольха
Дождь колотил всё яростней. Под ногами чавкала земля, и было до невезучести скользко. Ещё и Аспид, как назло, появился, но вроде не приметил. Мне бы добраться до люда… а там я упрошу мне помочь.
Сжав зубы и подобрав подол, липнувший к ногам, без оглядки мчалась по лесу. Сердце едва из груди не выпрыгивало, волновалась жутко, продрогла шибко, но упрямо бежала прочь…
А потом аж дух вылетел, когда меня точно тараном сшибло. Кто-то тяжёлый, сопящий. Вмял меня в землицу мокрую да так, что едва не захлебнулась грязью.
— И куда это ты собралась? — зло прошипел Дамир, меня больно схватив за волосы на затылке. — Прогуляться решила? — с чавком приложил лицом в грязь.
Задохнулась от неожиданности, было забилась под ним, да Аспид быстрее и сильнее был. Крутанул меня к себе лицом, продолжая в грязи топить:
— Дура настолько, что не страшит смерть? — отчеканил, гневно сверкая глазами.
— Не страшит! — зло процедила. Не собиралась на милость врагу сдаваться. Не покажу, как боюсь его. Не выкажу слабости перед чудовищем! — Лучше сдохнуть, чем тебя терпеть, — выплюнула ненависть свою.
— Что, и свояков не жаль? — его тоже от бешенства распирало. — Так плевать на мать и отца?
— А они-то причём?
— Думаешь, я им за тебя новую повинность не повешу?
— Это подло, — змеёй прошипела Вольха, — спрашивать с детей за долги родителей и мстить родителям за поступки детей.
— А как по мне, полезно! Дабы неповадно было.
— Ну и гад же ты!.. — аж задохнулась от негодования. — Аспид треклятый! — налилась лютой злобой. Забилась под ним, неистово затрепыхалась.
Да он мою дикость в раз оборвал. Руки мои заловил. Над головой скрестил, своей пленяя и яростно сопя, свободной по ноге моей обнажённой шариться стал… Грубовато тискал, без нежности мял, до промежности добираясь.
— Ненавижу! — взвыла в лютом горе. Укусить попыталась, да это его лишь пуще распаляло. Вот уж и плоть его в меня направленная кожу обожгла.
Было завопила я, как наяву чувствуя боль от его вторжения, но тут вспомнила слова Дамира: «Аспиду любо, когда отбиваешься!».
И тогда вместо истошного крика, сжала губы, от бессилия отчаянье глотая. Застыла, удерживая себя от сопротивления.
Зажмуривалась, не в силах видеть пыхтящего надо мной Аспида…
Уж готовилась к насилию. Секунды отсчитывала, но ничего не случилось…
Дамир тоже застыл, а ещё, мгновение погодя, мои руки свободными стали.
Неверующе веки разомкнула, не зная, ждать расправы аль нет.
— Ума набралась? — Аспид на ноги встал, во всей обнажённой стати, и я от стыда созерцать мужчину в таком виде, взгляд отвела:
— Совет вспомнила…
— Это хорошо, стало быть, дольше продержишься, чем уж было решил.
Так резко взмыл, оглушив хлопком крыльев, что меня от страха опять в лужу бултыхнуло. Не успела толком выбраться из грязевой каши, меня Аспид, точно куклу соломенную, лапами схватил.
Глава 11
Глава 11
Вольха
Моя душа едва из тела не выпорхнула. Так страшно было, что с жизнью уже попрощалась. Не то взвизгивала от ужаса, не то стонала в полуобморочном состоянии:
— Пусти. Пусти! Пусти!!! — чуть голоса не лишаясь. — Пусти!!!
Вроде просила… да не ожидала, что чудовище меня взаправду отпустит.
Когти разжал, паря прямо под облаками, и дал свободы с высоты своего полёта…
Вот тогда душа на мгновение точно покинула тело.
Пустота и темнота ослепили, оглушили… Ненадолго — в следующий миг в голове раздался гулкий бой одичалого сердца, я поперхнулась глотком воздуха, уже распахнутыми глазами на землю таращась.
Чёрный покров стремительно приближался, я всё четче различала внизу лес, крепость… даже силуэт хищного зверя, крадущегося по краю поля…
И когда я уже простилась с жизнью, а сердце вновь пробило оглушающий удар, спасительная темнота меня накрыла.
А может это сама смерть моё тело в холодные объятия поймала…
Но нет!
Очнулась уже в чужой опочивальне, едва освещённой парой толстых свечей в массивных подсвечниках.
— Ванну набери погорячее, — голос ненавистный велел. Звучал, словно из-под воды, на него и среагировала. Из темноты вынырнула в неприветливую явь.
Вейта на меня покосилась недовольно, сверкнула чёрными глазами и с едва заметного поклона удалилась выполнять поручение господина. А я села, запоздало понимая, что продрогла так сильно, что уже зубами клацала. И я не на постели.
На полу!
На ковре меж стеной и огромным ложем в просторной комнате. Очень… просторной. Да что уж там, такой огромной, что сразу взглядом и не охватить. И дивная расстановка, закруглённые стены с тремя окнами, точно сквозными дырами от пола до потолка, и ближайшее распахнуто было, позволяя ночной прохладе комнату заполнять.
Уютно, несмотря на мрачность и прохладу, коя от камня веяла.
Видимо, потому меня Аспид на постель и не уложил: грязная, мокрая… Для коврика сгодилась, но не для чистого ложа.
Что б его…
Зло взяло. Руками за плечи себя обхватила и спиной к стене прижалась, уставляясь с презрением на ненавистного супруга.
— Ещё раз попросишь тебя с высоты отпустить — отпущу! Ловить не стану, — повисшую в комнате тишину ровным тоном нарушил злобный Аспид.
— Не лови, — огрызнулась, но голос предательски пошатнулся, и я, к своему стыду, передёрнулась от воспоминания о жутком падении. — Уж лучше умереть, чем жить с таким… — всё же брякнула.