— Тогда в чём дело? Я не кусаюсь, — вкрадчиво протянул. — Ежели не попросишь о том, — добавил с кривой, но беззлобной ухмылкой, — аль Аспида не спровоцируешь.
— И не подумаю, — отрезала, гордо голову задрав. И всё равно, что грязная и непотребно выглядящая. Ежели его это не смущало, меня тоже не должно смущать!
Ха, не мне, а ему на меня смотреть…
Может, оно и удачней.
Какому мужчине может приглянуться такая чумазая и полуголая? А там глядишь, отвернётся от меня муж. Противно станет ему, и больше меня не коснётся!
План странный, надежды смешные, но я мужественно шагнула к купальне, смочила мочалку, кусок мыла, упрямо не глядя на обнажённое тело супруга и тем более на то, что скрывала вода:
— Мне кажется, мы бы, наверное, смогли год уживаться, — пробормотала, мочалку напенивая мылом. — И я покладистой быть могу, — продолжала мысль жевать, осторожно начав мыть Дамира со спины, — но только ежели б ты… — мямлила, выискивая слова поточнее, — тоже немного усилий приложил к нашему миру… — Провела по длине мощной, крепкой руки мужа и тотчас ненароком встретилась со взглядом Аспида:
— Какая мне разница, с миром аль нет наследника заводить? Ты — моя! — отрезал ровно. — А я привык без уступок с моей стороны получать то, что желаю.
Ни мускул на его лице не дрогнул.
Чуть зубами не скрипнула от негодования, но возмущение проглотила:
— Так оно и есть, — решила с другой стороны зайти. Нарочито глаза отвела, пусть думает, что робею я пред ним: — Но ломание, принуждение, подчинение — одно дело и часто к ненависти и вражде приводит, — рассуждала неспешно, обратно до плеча мочалку проведя и радуясь, что опять спряталась от взгляда змеиного и пронизывающего. — А умение сговариваться и уступать, пусть и в незначительных мелочах…
— Это в каких например? — спокойно перебил меня Аспид.
Не ожидала такой быстрой реакции и вопроса в лоб, вот и растерялась на миг:
— Ну-у-у, — протянула, спешно придумывая что-нибудь простенькое, но важное, — позволить мне самой выбирать… одежду, — нашлась с выдохом. — А ежели нет у вас ничего более привычного для меня… так мне бы ткань — сама нашью. Аль… сыщу из имеющегося, что более-менее подходит, а там обожду, когда моё приданое к вам подоспеет.
— Интересный подход к уживанию, — буркнул Аспид и умолк. Какое-то время мрачно взирал перед собой, будто вёл внутренний спор, а когда уж обречённо решила, что всё, не прошла моя хитрость, кивнул:
— Добро, — помолчал опять мгновение. — Будет с этим у нас сговор. Но ведь уступки не бывают с одной стороны, — напомнил безмятежно. — Ежели я тебе что-то даю, и ты мне должна. Так ведь? — даже не оглянулся, но я чувствовала, что себя перехитрила. Аспид на уловку не купился, и даже больше, он меня подловил. Пока не ведаю на чём, но как пить дать, я ещё пожалею.
— И, — чуть голову ко мне повернул, в ожидании ответа: — Мне что с того?
— Я выходить стану без стеснения и упрямства, — помедлила немного. Взвешивала слова, страшилась промахнуться с обещанием.
— Считаешь, мне это интересно? — усмехнулся Аспид, чуть вперёд подавшись и открывая больший доступ к телу.
— Уступки равными по ценности должны быть, — заверила, продолжив широкими мазками натирать пенной мочалкой спину Дамира.
— Идёт! — согласился Аспид, а у меня аж от сердца отлегло. Что ж это… не такой уж и зверь.
Как батюшка и говаривал, со Змием договориться можно!
А умная баба — на то и баба, чтобы продумать, как убедить мужа в том, что ей на руку, но так, чтобы он был уверенным в своей полной победе и выгоде!
— Вот так мы и сможем найти общий язык. Где-то ты мне навстречу, где-то я… — Дрожащей рукой натирала мочалкой Дамира, стыдливо глазами шаря по рисункам, и только страх не позволял их рассмотреть, как следует.
Да и зубы от холода постукивали, движения замедлились. Я тихо радовалась, что осталось всего ничего — пену смыть с головы Аспида. Черпанула тёплой воды из кадки, что подле купальни стояла. Промыла волосы ослабевшими руками… и одна соскользнула с его головы да на плечо легла. Одёрнуть не успела, Дамир за запястье перехватил, и в следующий миг я уже в воду с плеском ухнула.
Всхлипнула от неожиданности и страха, выбраться мечтая, да муж крепко держал:
— А ну уймись. Вновь как кобыла ретивая. И видок заезженный. Помыть тебя надобно.
— Но ты обещал!.. — пискнула испуганно.
— Так не насильничаю, — подметил верно и в подтверждение своих слов просто меня держал на себе… в воде. — Не рыпайся и обойдётся… Сама же предложила сговариваться, — смотрел в упор. Хоть мерещилась насмешка, но ни губы, ни глаза не улыбались. Потому и взаправду оробела — уж больно серьёзен был Аспид. Ни к добру это! Ох, ни к добру…
— Вот и сговоримся, — продолжал голосом чаровать да взглядом пленить. — Я не насильничаю боле, а ты не рыпаешься, как бешеная кошка. Принимаешь, как должное, что отныне ты — моя жена, и не делаешь глупостей. И ежели на близости буду настаивать, не откажешь. Всё же я тебя не для любования себе взял. Женой нарёк. Мне наследник надобен! — ровно, вкрадчиво, проникновенно, вызывая в теле ответную дрожь и жар.
— Так я и собиралась по чести выполнять супружеский долг, но ты… обманул, потом силу применил, а теперь… — запнулась, обуреваемая шквалом эмоций, — меня даже от мысли воротит, — шикнула наболевшее.
— Неужто такая нежная и несведущая? — в зелени глаз жгучий интерес полыхнул, губы чуть изогнулись. — В первый раз всем неприятно…
— Да не в том дело! О боли ведала, но ты зверем себя повёл. Не виновата я, что от вида твоего у меня тотчас кишки в узлы вьются…
— Точно не бабочки? — прищурился окаянный Аспид.
Точно глумился! И пусть не хохотал откровенно, но ведь не мог такого ляпнуть по серьёзу!
Хапнула от возмущения воздуха с диким желанием огрызнуться, но нарочито спокойно отозвалась:
— Ежели только их капище.
— Что ж, огонь я, стало быть, для тебя? — вскинул брови Аспид. Я сморгнула ошарашено. — Добро, — принял мой молчаливый ответ Дамир, мгновением погодя кивнув: — Мне подходит. И жестоким просто так не собираюсь быть. Дам тебе немного времени…
— Давал уже, — фыркнула негодование.
— Так не моя вина, что ты ему едва рогов не наставила. Я бы, может, и плюнул на это дело, а вот Аспид измены бы не простил. Радуйся, что легко отделалась, как и княжочек твой доморощенный.
Ух, и обидно за Светозара стало.
Но я благоразумно промолчала о том.
— Хорошо, — опять кинул Аспид, — дам тебе время и возможность ко мне привыкнуть. И сам сделаю что угодно, дабы ты сама меня захотела.
— Это невозможно, — призналась, как на духу. — Уж говорила, другой моему сердцу люб!..
— И не смей к этому чувству моё сердце приплетать! Поверь, я лучше ведаю, кто в нём живёт и кто ему мил.
— А ты не путай, свой кусок и мой, — не преминула брякнуть. — Люби себе, кого угодно, а я Све…
— Не смей при мне его имени повторять! — грозно припечатал да так грубо за запястье сжал, что зашипела от боли.
Аспид жесток, мог и убить соперника, а от страха за Светозара я задрожала сильнее:
— Нет-нет, прошу. Я не хочу ему смерти!
Вот теперь гневом сверкнули очи Змия:
— Не трону, но с этих пор ты спать у меня будешь! В моей опочивальне!
— Что? — ахнула. Сердечко так припадочно ёкнуло, что я едва в чувствах осталась, закружилось всё перед глазами, дышать тяжко стало.
— То! — властно отрезал Аспид. — Жена ведь… Аль считаешь цена не равная: жизнь княжича в обмен на то, что и без того мне причитается?
— Но тогда ты мне дозволишь гулять!.. — выпалила, уж не ведала откуда сил черпанула. Торговаться, так торговаться! Я своего не упущу, даже мелочи затребую.
— А кто-то держит? — нахмурился Дамир. — Захочешь, могу крепость показать…
А я опять рассеянно замялась. Ежели судить по его ответу, так я вольна и по дому бродить, и по острову, вот только не ощущала себя хозяйкой жизни своей.
— Идёт! — кивнула, облизнув сухие губы. Дамир всего миг победно улыбался, словно не я для себя поблажек и отсрочки выторговала, а он ещё лучшие условия отвоевал. Потом ликом потемнел, взор по моему лицу скользнул, стопоря на губах. Опасностью повеяло и даже воздух накалился да так, что я дышать забыла.
Нарушит данное слово?
Глава 13
Глава 13
Вольха
— Вейта! — рыкнул Аспид да так зычно, что стены вздрогнули. Непривычно это было, у нас никто в хоромине не орал.
Хотя воевода на отроков покрикивал и дружинных, ежели провинились.
И то — только по делу.
Аль дядька Степан, гоняя ленивую челядь.
И то — во дворе и на кухне, никак не в главном доме.
Мысль упорхнула, расторопная прислужница быстро в комнате оказалась. Видимо, рядом была. Уши грела…
О том ведал Аспид, потому и крикнул.
— Мне брюки и рубаху принеси, а госпоже, — на миг умолк, — халат, ночную рубашку и обувь… И что для красоты надобно, — добавил секундой погодя, — гребень, зеркало. И почему нет простыни? Нам мокрыми ходить? — а потом что-то на непонятном языке бросил.
Девица шумно воздух втянула воздух, явно желая огрызнуться, но меня окатив колючим взглядом, послушно выскочила за дверь, выполнять распоряжение любимого хозяина.
А то что любимый, всяк бы догадался: по взгляду её, по жестам, вздохам.
Только дверь за прислужницей затворилась, Дамир пояснил:
— Она на твоём языке плохо говорит, но понимает.
— Моём? — озадачилась, в тёплую воду поглубже ныряя, дабы согреться. — Он что же не твой? — на последнем умолкла.
— А я не ведаю, какой мой, а какой выученный.
— И что, много выученных?
— Хватает.
Ещё пуще озадачилась, не представляя, как это возможно, а мгновением погодя предположила:
— Так, может, тот, на котором думаешь?
— Может и так, — повёл головой Дамир.
— А Вейта… она откуда такая… ни как я… — размазанно прозвучала мысль.
— Из другой страны, — отрезал Аспид, явно не желая обсуждать эту тему.