Глава 28
Глава 28
Дамир
Жена мужественно пережила моё обращение.
Вначале натянулась как струна, зажмурилась.
Змий к ней приблизился, но когда от запаха её дурея, носом по скуле провёл до шеи, где особливо яро пульсировала жилка, Вольха осмелела. Глянула Аспиду в глаза. И опять случился тот самый момент, коего объяснить не мог. Остановилось время… Остановилось сердце. Воздух стих, птички и прочая живность замолкла.
Лишь мы остались в этом мире. Мы, смотрящие друг на друга. Искра между нами… разряд, и вновь в груди свирепо сердце удар пробило. Я пьянел с Вольхи. Облизать его хотел с ног до головы, но вместо этого осторожно от шеи до виска обратно провёл, впитывая тот жар, что наши тела охватил. Склонил голову в ожидании…
Вольха несмело на меня забралась. Тонкими ручками ухватилась за шипы по бокам шеи. Аспид рыкнул довольно, впервые на себе жену ощутив, и пока она не передумывала, взмыл по облака.
Ветер свистел в ушах, девица на мне почти невесомая была, и я опасался, что за время полёта её могло сдуть, но нет — крепко держалась Вольха.
Вольха
Не верила счастью, ведь правда летела в облаках. И ежели по-первости их ощутить хотела, то быстро смекнула, что облака… как туман, что над болотом по весне и осени стоял. Густой, но не осязаемый.
Когда чуть снижались, пыталась землю рассмотреть, но вскоре… задубела так, что рук не чувствовала.
Где это мы? Мысли точно льдом сковывало. И сама себя хрупкой глыбой казалось, урони — разобьюсь на тысячи кусочков.
Думал всё, умру, но меня в темноту небытия утянуло, а очнулась от боли.
Вяло глазами водила, сон смаргивая и смутно соображая, что Аспид со мной делал. Бурчал что-то под нос, кожу растирая.
Запоздало встрепенулась, от движений его грубовато резких, от которых тело огнём задавалось.
— Хватит, — взмолилась, когда боль нестерпимой стала. Дамир выдохнул судорожно и рядом на землю, подле костра пылающего, осев:
— Ну и напугала ты меня, — сглотнул тяжко. — Думал, всё, застудил тебя…
— Не дождёшься, — зубами проклацала. Не специально, оно само вышло.
Хмуро на меня глянул Аспид:
— В следующий раз не терпи. Дай знать, что холодно.
Я торопливо кивнула, больше страшась, что он и не возьмёт меня вовсе потом. Аль сейчас решит воротиться домой.
Нет уж! Я даже вновь готова полететь, но прежде мне бы увидеть, куда уже добралась.
Села, оглядываясь — я на своём плаще, а вокруг деревья высокие, и такие зелёные, что не верится в то, что живые. Листья крупные, толстые, плотные. И пахло густо, насыщенно, но очень. Воздух был сухим…
— Здесь нет зимы?
— Это жаркая страна. О снеге здесь мало кто слышал.
— Так может это и есть край света?..
— Край? Это не край… но южный, жаркий континент.
— Индия, — с благоговением повторила название, которое запомнила.
— На людях лучше вот так, — помог свободным краем ткани, покрывающей голову, часть лица спрятать, — чтобы только глаза открытыми были.
— Это же жарко, — несмотря на тонкость ткани, было непривычно.
— Зато не так в глаза бросаешься светлостью кожи, — подметил Дамир.
Пока шли, Апид ловко расчищал дорогу сквозь джунгли и по ходу, наставлял, как себя вести и рассказывал о том, что встречалось:
— Это ядовитая змея. Никогда не делай, как я, — при этом опережая бросок гадины, успел поймать её за голову и отшвырнуть прочь.
Разная живность шныряла между кустов и стволов деревьев.
Насекомые и кусачие были такие, что у меня от изумления рот разевала, благо его скрывала ткань, а так бы Дамир насмехаться стал.
Я задирала голову, любуясь мелкими быстрыми созданиями, преследующими нас по ветвям деревьев. Лианам…
— Обезьяны, — пояснил Дамир. — С ними осторожно. Они… воруют. Если укусят, рана может загноиться.
— Укусить? — подивилась. — Они такие милые…
— И всё же, — без угрозы, но наставительно.
Вскоре мы вышли к небольшому селению.
Необычные одноярусные домишки. Без дверей… Вроде как из глины. По узким улочкам сновал полуголый люд. Мужчины и детвора, а вот девушки, женщины и впрямь, под стать моему наряду в ткань плотнее увёрнуты. Разве что моё одеяние богаче смотрелось, нарядней и легче.
— Какие они дивные, — восхитилась их облику.
— Это они ещё празднично одеты, — поумничал Аспид.
— Празднично? — теперь опешила. — Но здесь мужчины лишь в повязках набедренных, да на головах эти… — жестом по воздуху мазнула, изображая намотанную ткань.
— Тюрбаны, — поправил Дамир. — Это их традиционное одеяние. Люд так беден, что на большее средств нет.
— А твой наряд?
— Так как я одеты боле знатные индусы. Туника и штаны. Женское — сари, и как уже заметила, тоже отличается тканью, наличием украшений, рисунка.
Пока шли, он мне кратко рассказывал об Индии и местных обычаях.
О том, что раздроблена на части, где и язык отличается, и боги, и традиции, но при этом, всё равно это одна страна.
— Одного дня постичь Индию — мало. Даже года было бы не достаточно, поэтому я по-своему усмотрению привёз тебя в эту её часть.
Чтобы добраться до города побольше, пришлось нанять погонщика с мулом. Ехали медленно. Время от времени останавливались, чтобы попить из редкого источника, перекусить наспех пойманной дичью, и лишь к вечеру оказались в нужном месте.
Вот тогда я и поняла, почему праздник носил название «света и огня».
Никогда не видела столько горящих в одно время огней: всё пространство, кое охватывал мой взгляд, был усеян как малыми, так и большими огоньками. И всё такое праздничное, нарядное, яркое: дома были украшены цветами, а ещё статуи богов… они тоже. И пока мы с Аспидом шли к центральной площади, где проходило главное торжество, меня тоже увешали разными цветами.
— Лотос, — пояснил муж, когда очередная девушка мне в волосы вставила крупный цветок. — Священный, между прочим. Ты для них ненарядная, вот и украшают, как одну из своих, — улыбнулся чисто.
Да, как бы мы не старались выделяться из толпы, заполонившей берег реки, на нас всё равно косились…
— А что у девушек на лбу за пятнышки? — полюбопытствовала. — Цветная точка, которую индианки рисуют в центре лба!
— Бинди. В индуизме — знак правды, так называемый «третий глаз». Обычно бинди носят только замужние женщины. Говорят, что бинди спасает от «сглаза» и злого недуга. Но на праздники даже незамужние девушки носят между бровей точки или небольшие рисунки — их могут рисовать или приклеивать. Например, на свадьбу гостьи всегда приходят с таким украшением. Размер бинди у замужних женщин говорит об их возрасте: чем они старше, тем больше круг.
— Замужние? — пробормотала задумчиво. — Значит и мне такую можно? — с надеждой покосилась на Аспида.
Дамир как-то странно посмотрел на меня, но затем ловко поймал за запястье мимо пробегающую девочку и что-то ей тихо сказал.
Малышка на меня уже давно таращилась, то из-за угла, то из-за дерева, то прячась среди народа, а теперь без смущения. Часто-часто закивала словам Аспида, улыбаясь во весь рот, а потом проворно юркнула в толпу. Появилась также быстро, как и убежала, но теперь с мелкой глиняной посудинкой.
Сказала что-то, продолжая лучиться и, когда я не отреагировала, потянула меня за руку вниз.
— Ну же смелей, — мило усмехнулся Аспид, и я присела перед малышкой. Девчушка от усердия, вытащив язычок, пальчиком нырнула в мисочку и мне на лоб пальчик припечатала.
Опять белозубо улыбнулась результату, что-то пролепетала с восторгом… Покосилась на Дамир. Он посмеялся ободряюще и кинул девочке монетку.
Как же глаза у неё округлились.
С кивками, подобрала денюшку с земли. Глаза блестели, а Аспид, знаком показал: «Тшш», и меня прочь потянул:
— Пошли, а то сейчас попрошайки за нами увяжутся.
Было очень необычно рассматривать чуждый мне народ. Аспид их упорно называл бедным, но по улыбчивым лицам, диковинным танцам, необычному пению, по бренчанию украшений я бы так не сказала. Они выглядели вполне счастливыми и достаточными. Сладости, вода… Никаких драк и ругани.
Индусы веселились так, будто их не волновало, что одеты в кусок ткани.
И меня это не смущало.
Спать легли в крошечном домике… ни постели, ни лежака, кусок плотной ткани. Если бы не жар Дамира и мягкость его рук, бархат голоса, как всегда, вещающий что-то новое и увлекательное.
Я так устала, что уснула без задних ног. Всю ночью парила в облаках и нежилась в объятиях мужа, а только открыла глаза, Аспид сообщил, что нам пора. Вот тогда я поняла — он был прав, сказав, что дня для Индии будет мало. Я толком ни люд не рассмотрела, ни красотой местности не полюбовалась, праздником не прониклось, но перечить Дамиру не решилась.
Единственное, уже под вечер вернувшись в первое село, застала жуткое погребальное сожжение. И всё бы ничего, у нас тоже некоторые были огнепоклонниками, но чтобы… женщина сама в костёр зашла…
Запах, крики, вид… моё сердце не выдержало такого ужаса.
Я даже к ней было кинулась, да меня Аспид заловил:
— Не смей! — на ухо рыкнул, пленяя объятиями, пока другие моего порыва не заметили. — Что я говорил? Не смей вмешиваться в их обычаи! Так приятно!
— Что принято? Зачем она это сделала? — всхлипнула, не в силах сдерживать безудержные слёзы. Сожжение умершего так не пронимало, как живого… Я на своей шкуре ощущала невероятную боль, запах палёной плоти забивал нос… меня начинало мутить…
— Таков погребальный ритуал, — был холоден Аспид.
— Ритуал? — шмыгала носом.
— Сати… Самосожжение. Эти люди верят, ежели муж умирает прежде жены, она должна за ним последовать в долину смерти. И они вновь возродятся и в другой жизни найдут друг друга.
— Это жестоко…
— Жена принадлежит мужу! И везде следует за ним! Это их вера! Они имеют право думать и решать по-своему! И ежели им хочется думать, что они переродятся и опять будут вместе — это их право!..