Лишь неделей погодя муж нехотя признался, что наглец за меня верблюдов предложили и даже чемпиона-коня.
— Мало предложил? — невинно пошутила.
Дамир как-то странно на меня глянул и промолчал. И уже ночью ко мне не притронулся.
— Дамир, — шепнула, ещё ожидая его поцелуя, ласки. Потянулась было, огладить, дабы смягчить его настроение, да Аспид отрезал:
— Спи, — и покинул ложе.
Думала, обидела его.
Ночь и день промаялась, вечер, ночью его опять не было. Поутру узнала, что улетел Аспид, и почти седмицу его не было. А когда воротился, я сломя голову, побежала его встретить, да скуп он был на объятия и слова добрые.
Сердце сжалось от боли. Я верила до последнего, что поговорили мы и он объяснит, в чём дело, что не так. Но к ночи Дамир так и не появился.
Поревела в темноте, одиночестве и пустоте, а потом гордость в угол задвинула и пошла мужа искать…
В сокровищнице его не нашлось. Ни на кухне, ни в зале. Даже к Керию заглянула, но Дамира нигде не было.
Уж не ведаю, что потянуло меня в мою старую комнатку, но Аспид там сыскался. И то, не сразу его заприметила. Лишь сердце ударом болезненным дало знать, что здесь хозяин. И что в грусти в печали. Дамир в кромешной темноте сидел на кресле, лицом к окну. Руки на подлокотниках, взгляд вперёд, но будто в никуда — это отражалось в стекле, чуть подсвеченном луной.
— Дамир, — нарушила тишину в холодной опочивальне. Голос прошуршал робко, отрывисто, словно страшилась разгневать мужа. — Дамир, прошу… Не могу я так больше, — выдохнула горечь и наболевшее.
— Воль, ступай спать, — безлико бросил Аспид.
— Не трави душу, скажи, чем я тебе не угодила. Обидела ли чем? — не унималась, ибо не лгала. Не могла больше — хоть на луну вой.
— Что за глупость?! — недовольно буркнул Дамир. — Всё ты верно делаешь.
— Тогда что не так?! Почему меня избегаешь, — совсем жалобно вышло, но я устала гадать и ждать.
— Сказал же, хорошо всё… — Так и не пошевелился муж.
— Тогда почему не спишь рядом? Не мила боле? Не желанна?.. — застыдилась наглости своей.
— Обещал тебе… — повисла звенящая тишина. Я в догадках совсем утонула. Но их развеял Аспид: — Ежели отяжелеешь, не коснусь тебя боле.
Как гром среди ясного неба. Руки перёд мыслей среагировали на фразу — на ещё плоский живот легли. Огладили…
— Я что… — запнулась, хаотично выискивая, как упустила. И ведь, да! Я так в счастье забылась, что пропустила отсутствие кровных дней. Улыбнулась вначале, что вышло, как хотел муж и я, а опосля горечь во рту расползлась:
— И что, значит, всё? — глупо пробормотала, сердце гулко в груди грохотало, но так, что его эхо в голове отдавалось. — Больше не тронешь?
— Обещал…
— Но ты хочешь?
— Не дразни, Воль. Обещал я! — грубее рыкнул.
Да мне горело больше:
— А ежели я хочу?.. — подступила на шаг.
Вздрогнул Аспид, пальцы так сжали подлокотники, что дерево возмущённо заскрипело.
— Опасно это…
— А ежели осторожно… — упиралась бесстыже.
— Боюсь я! — грубо рявкнул Дамир. — Как ты не понимаешь?! Когда я с тобой, себя теряю. А за Аспида не отвечаю.
— И поэтому…
— Да! — опять рыкнул. — Как ощутил наследника, места себя не нахожу. От тебя на расстоянии держусь, чтоб не сорваться.
Видимо женщина Аспида во мне сильнее благочестивой княжны Грозненской — и я лёгким движением позволила ночной рубашке с меня соскользнуть.
— Воль, — голос Дамира надломился, но муж так и не смотрел на меня. Видимо по шороху ткани понял, что сделала.
Тогда предприняла ещё один шаг, косу через плечо перекинула, ловко верёвочку стянула, и волосы быстро распотрошила, позволяя светлому водопаду по спине и плечам струиться.
— Мне холодно, согрел бы… — подступила к мужу со спины.
— Зачем ты так со мной? — с мукой обронил Дамир.
Женщина во мне уже рыдала от отчаянья, но я мужественно боролась за то, чего хотела. И это было отнюдь не плотское утоление голода… Я хотела ощутить своего мужчину! Мужа! Хотела знать, что желанна до сих пор.
Перегородила собой окно, во всей обнажённой красе представ перед ликом Аспида. И, наконец увидала, что неравнодушен он — одни глаза чего стояли! Пылали точно два изумруда на солнце.
Нечленораздельно взрыкнул Аспид, пожирая меня голодным взглядом и я осмелела в конец… Медленно, плавно, дабы не спугнуть, не вывеси на грубость, взобралась на Дамира, бёдрами пленяя, руками шею обвила, а пальцы утопила в его чёрных волосах:
— Знаю, что справишься, — улыбнулась, губами на его щеке след короткий оставив, а следом прикусила, ибо колотило меня от вольности такой, словно в лихорадке была.
— Рр-р, — опять его рык тишину прорезал. Не солгал. Скучал по мне.
Ох, и одичал муж за это время. Аж со шлепком ладоней по моей остывшей коже, сграбастал в крепкие объятия. Чуть ли не вбивая, вмял в себя, с рычанием утробным губы мои порабощая, и как обычно утопил в краю волшебном, где море вспышек и мириады звёзд, где удовольствие как в колыбели качало, где наслаждение заставляло верить в невозможное, где жарко до сумасшествия и бесконечно хорошо…
Но только с ним!
Глава 33
Глава 33
Вольха
— Дамир, это нечестно, — хныкала я, когда в очередной раз получила категоричное «нет». — Ты… ты… нечестно поступаешь, — канючила капризно. — Обольстил, соблазнил, а теперь… заставляешь дома сидеть!
— Нет, я сказал, — уже порыкивал Аспид, быстро перебирая ногами ступени, чтобы от меня сбежать. Но я упрямая, ежели мне было нужно.
— Не смей со мной так поступать, — преследовала его до самой башни Керия.
— Ну хоть ты скажешь ей, что нельзя собой рисковать! — рявкнул Дамир, распахнув дверь в логово старика.
— Ага, — отстранённо кивнул Керий, даже не глянул на нас. Безмятежно что-то записывая в огромную книгу.
— Вот, — ткнул Дамир так, будто слово старика было решающим. Но меня так просто не убедить. Сложив руки на груди, брякнула:
— Керий, скажи, ведь мне полезны прогулки на свежем воздухе? Солнышко? Приятные впечатления? — перебирала тягуче, уже предвкушая свою крохотную победу.
— Да-да, — всё с той же интонацией бурчал Керий.
И конечно я послала змеиную улыбочку мужу.
Он глаза закатил, переводя дух
— Я очень хочу, — ножкой топнула, выражая крайнюю степень негодования. — Я не только чрево для вынашивания твоего наследника. Ты мне мир обещал, — нагло напомнила его же обещание. — Что-то больно крохотным оказался.
— Р-р-р, — сжал кулаки Аспид, выходя из себя.
— Женщина! Ты невыносима, — процедил сквозь зубы. — Тебе нельзя волноваться. Нельзя потрясений…
— Вот именно! — развела руками. — А ты заставляешь нервничать, страдать, скучать… и рыдать.
— Когда это ты рыдать успела? — праведно изумился Аспид.
Я запнулась, хаотично соображая, что ещё ляпнуть:
— В душе, — выпалила на выдохе. — Ты…
— Сказал же нет! — рявкнул Дамир, уже полыхая зеленью глаз.
Я преисполненная жгучей обидой, гордо вздёрнула нос:
— Хорошо, господин. Раз так, удачи вам в ваших делах, — к выходу устремилась, с самыми решительными мыслями показать мужу, что не лыком шита. Ну или… Хочу, и точка!
— И что это значит? — протянул с подозрением Аспид, за мной ступая.
— Спокойной ночи, — елейно улыбнулась. — Самой. Спокойной. Ночи. Из всех что у вас были. Господин! — и дверью хлопнула перед его носом.
Естественно женская месть оказалась простенькой и предсказуемой.
— Вольха!!! — аж стены тряслись от рёва мужа, когда меня в опочивальне не нашёл.
Я с наслаждением, прям кипя от удовлетворения своим поступком, слушала как деспот/тиран по крепости меня разыскивал. А слышно было хорошо! Грохот дверей. Спешный шаг. Недовольный рык…
Аспид/Дамир
Думал крепость по камушкам разнесу. Прислужники разумно забились в свои комнатки, и носы страшились показать.
И правильно, убил бы, не думая, ведь собой уже не владел.
Аспид лютовал…
Ишь, обиженную из себя строила. Проучить меня вздумала!
Я её проучу!
Когда уже Аспидом ослеп от злости, не найдя своенравную жену, так искусно играющую на наших нервах, лишь сердце трезвым осталось. Ровным боем дало понять, что Вольха рядом. Не сбежала…
Туго соображая, выбил дверь в застенок, куда ни разу с женой не заходил, — ведь это узница, и Вольхе здесь делать нечего, — она оказалась там.
А Вольха как ни в чём н бывало лежала на шкуре, к стене лицом, ко мне гордым затылком.
Сожрать её собирался, дабы мне кровь боле не портила, да голову не дурила. И вообще мне всегда свобода была мила, а это человеческое недоразумение сделало невыносимой мою разменную, правильную жизнь!
Дамир уже руки потирал, в предвкушении расправы. И даже за наследника в этот момент не переживал, не до того оскорблённому мужскому нутру было, но никак не ожидал, что Змий, взрыкнув, мирной ящеркой, подле ног хозяйки ляжет, собой подпирая.
— И даже не подумаю, — тихо отрезала Вольха, плотнее в комочек сжимаясь.
— Р-р-р, — утробно просипел Аспид, уткнувшись носом в затылок упрямицы.
— Нет! — брякнула жена.
И я с горечью понял, что и эту битву ей проиграл.
Как бы не рычал, не брыкался, она мной лихо управляла. Сделала из меня ручную ящерку.
Тьфу, срамота!
Несмотря на жёсткий пол, прохладу в застенке, ночью спал хорошо — меня близость Вольхи грела и умиротворяла. Вот что значит, с милой и в шалаше за счастье…
— Будь по-твоему, — проворчал в затылок.
Она не шевелилась, но я знал, что она уже не спала. И только сдался на её милость, Вольха выдохнула победно, улыбкой на губах светя… Даже это ощущал. Как и сердечко её, колотившееся от радости.
Ох, и страшился я за неё. Но воевать с ней боялся ещё более. Такой вредной, характерной девицы, не встречал ещё. Топнет ногой, и хоть тресни!
Потому не перечил.
Индейцы — вот смотри какие разные.
Аборигены? Почему нет, только не к людоедам!