ее левой. Правая венчалась крюком, что усиливало сходство с краном. С левой на цепи свисал железный шар.
Своими сомнениями по поводу боевых качеств «Фурии» Миха поделился с Тинкиным.
— Мы тоже его по первости недооценили, — вздохнул сквайр. — Думали, такими руками только ворон пугать. А он сначала нас крюком опрокинул, а потом полкорпуса шаром разнес. Мордатый правду говорит, над «Фурией» валитские умельцы корпели. В ней механика поумней и пошустрей нашей, новомодная зубчатая передача, никаких тебе тросов, которые вечно провисают и рвутся. Вся надежда, что Друз с Дерихом времени зря не теряли в этот раз.
Из северных ворот показался «Белый медведь» барона Окол-Вериги. То был могучий паровоин, ростом с «Молотобойца», но чуть ли не в два раза шире. Его лапы венчались громадными стальными когтями, а могучая грудь была равномерно утыкана жерлами пушек.
— Старая машина, — сказал Тинкин. — Еще дед Окол-Вериги на ней баров гонял. Калибр у пушек мелкий, так, пугать. А вот в рукопашной он страшен и броня толстенная. Если зажмет, навалится, все, пиши пропало.
— А где же капитан Кассар? — спросил Миха.
— Что-то не видать. Может, спровадили Паленого? Вот бы радости-то было.
Увы, порадоваться не получилось. Мурид Кассар задерживал свой выход для пущего эффекта. Дождавшись, пока отгремят овации прочим участникам, он вывел своего «Василиска» на арену.
Тишина затопила Котел. Никто не спешил приветствовать легендарного наемника. Освистать тоже было боязно. Черно-зеленый железный ящер, стравливая ядовитый пар, протопал на место между потеснившимися соперниками. На его спинном гребне восседала женская фигурка, одетая только в кожаные полоски на груди и бедрах и алую фату, — Лютия Кровавая. Со своего насеста она помахала «Молотобойцу» оружием, похожим одновременно на меч и на плеть. Игриво хлестнула железом броню «Василиска», потерлась о выступ гребня.
— Тьфу, ведьма, сраму не имущая, — плюнул в злобе Щекастый сосед.
— А ты чего уставился тогда, греховодник? — возмутилась его супруга. — Сам осрамиться не боишься?
Их перебранка потонула в оглушительном реве, издаваемом «Белым медведем». Ян Окол-Верига возвещал начало первого крута Турнира — поединков.
Глава II Полоз в Хамон
июнь 400 года от Коронации
Со времени последнего визита Якоша в Костры они разрослись, превратились в настоящий город. Не хватало стены, ну да здесь не Север, стены только замкам и крепостям Оправ положены. Зато с избытком прибыло гостиниц, доходных дворов и лавок всех мастей. Хозяина одной из них, торгующей готовой одеждой, они разбудили с первыми лучами рассвета. Потрясая кошелем, Анже Савина потребовал мещанского платья для всех троих. План герцога требовал всестороннего соблюдения инкогнито. Лорду Белину стоило огромного труда отстоять свои усы, которые Савина считал слишком приметными.
Зевающий хозяин осчастливил троицу костюмами, в которых можно было сойти за граждан Россыпи. Пылающую шевелюру Анже скрыли под треугольной шляпой хамонского фасона, на его искалеченную руку натянули перчатку. Ничего нельзя было поделать с татуированным лицом дворецкого, но тут пришла на помощь смекалка Белина. Дворецкому приобрели шарф и кушак цветов Ороса, чтобы сошел за странствующего жителя портового города. В Оросе хватало прибившихся к континенту жителей дальних феймов.
Оставив хозяина дозевывать и считать барыши за стойкой, Анже, Якош и дворецкий вышли на улицу. Мимо прошел патруль с гербами Савина на маленьких треугольных щитах. Капитан скользнул по троице равнодушным взглядом.
— Не думал, — тихо сказал герцог Савина, глядя вслед патрулю, — что мне придется стать лазутчиком в собственной Оправе.
Формально Костры находились на территории Фавелов, но основная часть военных патрулей носила цвета герцога. В преддверии войны с Россыпью Савина взял под свою руку все ключевые узлы дорог и железных путей. Чтобы не привлекать лишнего внимания, на время разделились. Савина и дворецкий пошли на почту, отправлять письма — первое с ложной вестью о смерти герцога, второе тайнописью его верным людям. Якош Белин направился другим путем к вокзалу. Почта и вокзал в Кострах, выросших из полустанка, находились рядом, поэтому барон сделал крюк.
По дороге острым взглядом носителя Алмаза он отмечал признаки военного положения. На каждом столбе извещение о комендантском часе с припиской: просьбой оповещать о подозрительных личностях, среди которых могут быть вражеские лазутчики. Пока врагом была Оправа лорда Белина, можно было расхаживать в платье нездешнего фасона. Однако поймав несколько раз на себе любопытные взгляды из-за приоткрытых ставень, Якош ускорил шаг. Мимо него проехала телега, груженная мешками с песком. На облучке сидел, свесив ноги, флегматичный кирасир. За домом по правую руку прошел паровоин, пуская клубы дыма.
Ветер нес запахи гари, полевой кухни и ружейной смазки. Война была рядом.
Вокзалов в Кострах, как оказалось, теперь было два. Старый и новый. Старый, приземистое здание из ноздреватого песчаника, вполне соответствовал воспоминаниям Белина. Новый, отгроханный с вызывающей помпезностью, вырос здесь в его отсутствие. Строители явно вдохновлялись саманской архитектурной школой с примесью классического толосского декора — колонн, увенчанных изваяниями героев. В одной из статуй Якош с усмешкой признал Анже Савина, подпирающего карниз обнаженным мускулистым торсом. Чуть выше и правее левого соска Анже искрился громадный рубин из красного стекла. Вход в вокзал охраняли два вставших на дыбы мраморных мантикора, запечатленных в натуральную величину.
Неудивительно, что Якош выбрал для покупки билетов здание старого вокзала.
В скромных размеров прямоугольном помещении, уставленном дощатыми лавками, царила тишина и прямо-таки домашний покой. Над окошками продажи билетов тикали часы, показывающие время в Хамоне, Самане, Валите и местное. На ближайшей к входу лавке спал, прижав к себе баул, странствующий коробейник. Рядом с ним умывалась дымчатая с черными подпалинами кошка.
Якош подошел к окну, за которым сидела изрядная матрона в белом парике. Ее унизанные кольцами пальцы дремали на костяшках счетов.
— Доброго утра, — поздоровался Белин. — Сударыня, мне бы три билета на ближайший полоз в Хамон.
Матрона скользнула по нему взглядом.
— Ближайшей отправляется «Золотая Стрела». Отходит через двадцать минут. Желаете ехать вторым или третьим классом?
«Помилуйте, — хотел ответить Якош. — Конечно, гербовым». Только так и надлежит путешествовать почтенным дворянам, довольствующимся пусть скромным, ко постоянным доходом. В гербовом классе обитые синим бархатом купейные комнаты на одну персону с зеркальным шкапом, умывальником и собственным отхожим местом. По звонку колокольчика немедленно явится проводник, принесет чай в золотом подстаканнике и постелет надушенную лавандой постель. Благодать.
Барон вовремя вспомнил о плане герцога, о сохранении инкогнито. Нет, ни о каком гербовом вагоне не может быть и речи. Велик риск попросту наткнуться на человека, знающего Анже лично или из газет. Но, судари мои, ехать вторым классом среди таких вот коробейников или третьим промеж зажиточных крестьян — увольте.
— Три билета в первый класс, прошу вас, — твердо сказал барон, чем немало удивил матрону. Последние тридцать лет ей не случалось ошибаться после взгляда на одежду пассажира.
Она нервно защелкала костяшками счетов.
— Так, «Золотая Стрела», скороходный полоз особой важности. Каждый билет десять солов. Если дорого для вас, могу пересчитать для второго класса, или же через час отходит…
— Не надо, — Белин ссыпал на медную тарелочку деньги. — Поторопитесь, прошу вас. Не хотелось бы опоздать к отбытию.
Стоило барону покинуть вокзал, как коробейник вскочил и рысью подбежал к окошку. Его широкое плоское лицо совсем не выглядело заспанным.
— Хамон? — спросил он и получил в ответ кивок. — «Золотая Стрела»? — кивок. — Сколько их?
— Трое, — ответила матрона. И мстительно добавила: — Не желают оне вторым классом, морду воротят. Поехали первым.
— Монеты какой чеканки?
— Я почем знаю? Мое дело маленькое.
— Твое дело на вопросы отвечать, — зашипел «коробейник», и матрона втянула голову в плечи, бледнея. — Давай монеты сюда, все равно их сдать придется.
— А мне как же, билеты-то проданы.
— Не спорить! Монеты!
Ссыпав монеты в карман, он деловито прикусил последнюю, присмотрелся к чеканке. Монетный Двор Хамона. Понятно.
Подхватив мешок, коробейник заторопился к выходу. Мяукнув, за ним последовала кошка.
Проводник в синей униформе с золотыми шнурами проверил билеты, проводил Анже и Якоша до двухместного купе, в соседнее посадил дворецкого. Вернулся к лордам и пробил билеты посредством серебряного инструмента в виде драконьей головы.
— Отбываем через пять минут, — сказал он, сверившись с брегетом. — Если я вам понадоблюсь, господа, дерните за этот шнурок.
Анже дал проводнику полсола, и тот с благодарностью их оставил. Лорд Белин с облегчением принялся набивать трубку. С момента, как он вышел из старого вокзала, его не оставляло чувство, что за ним наблюдают.
— Не бери в голову, — отмахнулся Анже, вытягиваясь на полке. — Если бы за нами кто-то шел, Улгар бы его заметил и оповестил нас. От него не укрыться.
— Улгар? Твой дворецкий?
Купе дрогнуло. Перрон за окном поплыл, унося машущих руками людей, продавцов снеди, сонных городовых и патрульных. Пару раз хлопнули двери, пассажиров первого класса ехало немного.
— Да, он самый. Как ты должен был заметить, на него можно положиться.
Белин закурил.
— Ты, похоже, для него больше чем хозяин, Анже, — сказал он. — Я видел, как он защищал тебя на опушке. Не всякий дворецкий станет рисковать своей жизнью за сеньора.