Яма
Леонид почувствовал себя настолько хорошо, что решился бросить своё кресло и идти самостоятельно. Росси находился в приподнятом настроении и пока не вспомнил о вчерашнем намерении называть Леонида отче или падре. Химера ковыляла рядом, заглядывала людям в глаза и разнообразными способами путалась у них под ногами.
– Что-то она никак на охоту не соберётся, – сказал Леонид.
Химера по-птичьи вывернула голову и ошарашенно посмотрела на Леонида. Он потрепал её по холке.
– Кормилица ты наша! – ласково сказал он. – Я проголодался.
Химера щёлкнула клювом и заурчала.
– Не понимает, – вздохнул Леонид. – Я уже начал привыкать к этим жареным крысам.
– Скажите, у вас в детстве бывали религиозные видения? – поинтересовался Росси. – Вещие сны? Может быть, вы впадали в экстаз? Ни у кого в семье не было эпилепсии?
Леонид приготовился к очередному допросу.
– Да нет, ничего такого не было. В роду все были здоровыми. После того как бабушка умерла, дед выпивал иногда, а потом спал сутками, но без эпилепсии.
Росси покачал головой.
– Тупик.
– Хотел бы помочь, да не знаю как, – вздохнул Леонид. – А что мы будем делать, если миссис Икс нас выследит?
– Если она приведёт с собой автоматчиков – мы пропали. – Росси вдруг остановился. – Ах я дурак!
– Что такое?
– Мы же этой ночью открывали шкатулку, и сердце мог увидеть любой пролетающий мимо демон. Миссис Икс уже могли сообщить, где нас искать. Давайте бросим шкатулку на дороге?
– Бросим?!
– Ну да, оставим её открытой, чтобы её нашли. Тогда миссис Икс от нас отстанет…
Леонид замотал головой.
– Нет, я не могу, – сказал он.
– Почему? – спросил Росси.
– Ни за что! Я обещал Демидину охранять его сердце. Ночью я с ним разговаривал.
Росси скорчил было скептическую физиономию, но потом задумался.
– Что? – спросил его Леонид.
– Может, секрет вашей святости как раз в вашей верности? – задумался Росси. – Это хорошее качество.
– Да причём здесь верность? – почти рассердился Леонид. – Поймите, этой ночью я смотрел на человека сквозь его сердце и с ним разговаривал. Он мне теперь как брат, понимаете? Как я могу его бросить после такого?
Росси скорчил профессорскую физиономию.
– Так-так, – сказал он. – В словарях как раз такое чувство и обозначается словом «верность».
Леонид засмеялся:
– Да ну вас!
– Ладно, обсудим это позже, – согласился Росси. – Мы уже пришли.
Площадь казалась необычно чистой. Обращённые внутрь грани небоскрёбов отражали городские постройки вокруг и гладкие плиты, плавно спускающиеся к квадратной дыре в центре. Чем ближе к провалу, тем роскошнее становились эти плиты: бетон сменялся полированным металлом с креплениями и болтами, а у самых краёв ямы и вовсе чем-то прозрачным и полудрагоценным.
– Странное место, – сказал Леонид. – Вы уверены, что здесь безопасно?
Росси покачал головой.
– Не уверен. Но выбирать не приходится. К тому же химере здесь нравится.
Химера прошлась по площади, ковыляя и переваливаясь с ноги на ногу, словно бабушка с тяжёлыми сумками, и сильно удивилась, заметив своё отражение в блестящем металле. Она опустила голову и, не отрывая клюв от поверхности, стала мотать головой, будто искала лазейку или трещину, чтобы протиснуться внутрь.
Росси глядел на неё почти влюблённо, и Леонид улыбнулся, наблюдая за ним и химерой. Росси, перехватив взгляд Леонида, смущённо откашлялся и спросил:
– О чём вы говорили с Демидиным?
– Больше всего о его жизни. Я, кажется, начал догадываться, почему его сердце такое красивое.
– Почему?
– Только учтите, что я, наверное, сейчас какую-нибудь глупость скажу.
Он огляделся, собираясь с мыслями. Вокруг них был фальшивый город.
– Этот мир не выглядит правильным, как вы и сами видите, и мы сами, конечно, неправильные, и вся наша жизнь. Всё какое-то больное.
– Согласен, – сказал Росси.
– Но мне кажется, что правила, по которым живёт этот мир, более совершенны, чем он сам, – повторил Леонид. – Законы физики, по которым живёт Ур, лучше, чем сам Ур. Суть каждого человека красивее жизни, которую он проживает. Поэтому сердце каждого человека, а не только Демидина…
– Ваш Демидин – предатель и убийца! – яростно завопил Бафомёт.
Все трое: Леонид, Росси и химера – вздрогнули от неожиданности. Росси тихо выругался.
– Признаться, я надеялся, что ты больше никогда не появишься, – сказал он.
Разъярённая физиономия Бафомёта высунулась из нагрудного кармана Леонида.
– Я прекрасно изучил Демидина, – процедил он. – Это предатель, ненавидящий всё на свете, и больше всего самого себя!
– Ты хорошо выспался? – съязвил Росси.
– Я – дух и не нуждаюсь во сне, – гордо сказал Бафомёт.
– Что ты всё это время делал? – полюбопытствовал Леонид. – И почему вернулся в своё тело именно сейчас?
– Я размышлял кое о ком, – уклончиво сказал Бафомёт. – Как вы помните, моё тело не может покинуть ваш карманчик без вашего на то дозволения. Путешествия в духе – всё, что мне остаётся. А вернулся я для того, чтобы поглядеть на продолжение спектакля.
– О чём ты? – спросил Леонид.
– Когда ты являешься зрителем пьесы, продолжающейся миллионы лет, – напыщенно сказал Бафомёт, – ты иногда угадываешь, когда начнётся следующий акт.
Леонид недоумённо взглянул на Росси. Тот пожал плечами.
Исходящий из дыры гул стал ниже. Под полупрозрачными плитами заволновались тени.
– Там что-то есть! – сказал Леонид.
Он подошёл ближе к краю, встал на колени и всмотрелся в глубину.
Под прозрачными плитами виднелась неровная, усеянная скалами долина. Пол накрывал верхушки сложенных из валунов грубых нагромождений, местами настолько больших, что самые высокие из них подпирали подножия расположенных на площади небоскрёбов. Леониду показалось, что он видит какой-то силуэт. Неожиданно снизу к поверхности приникло огромное лицо, и Леонид отшатнулся. Лиловокожий гигант бил могучим кулаком о твёрдую поверхность и что-то беззвучно кричал.
Бафомёт захихикал.
Гигант обречённо махнул рукой и заковылял вниз.
– Кто это? – спросил Леонид.
– Это один из титанов, – хихикнул Бафомёт. – Грубая, жадная тварь. Сторожит пачки старинных рукописей, не понимая зачем, ведь он не умеет читать! Да что там, он даже разговаривать не умеет!
– Действительно, он какой-то неопрятный и агрессивный, – сказал Леонид.
Химера подняла морду к небу и встревоженно фыркнула.
– Батюшка Леонид! – неожиданно елейным голоском заговорил Бафомёт. – Ваше высокопреподобие! Вы же сами видели, как хорошо я себя вёл в последние дни! Твёрдо встал на путь исправления. Умоляю не отказать мне в малюсенькой просьбе.
– Какой? – спросил Леонид.
– Разрешите мне не прыгать в эту яму!
– С чего ты взял, что я хочу, чтобы ты туда прыгал? – удивился Леонид.
– Тем более – разрешите!
Леонид посмотрел на Росси. Тот покрутил пальцем у виска.
– Ну… не прыгай, – неуверенно согласился Леонид.
Гибель Наины Генриховны
– Послушайте же! – говорила Наина Генриховна. – Не в том дело, что мы погибнем, а в том, что с нами сделают после смерти. Вам-то для чего лезть на рожон?
– А вам? – спросил Литвинов.
– Сама не знаю… Что-то упёрлось во мне.
Они посидели, не глядя друг на друга.
– Почитайте ещё, – сказала Наина Генриховна.
Литвинов хотел что-то сказать, но передумал. Он дёрнул шеей и поднял потёртую папку.
– Документы от тридцать первого года… «Уважаемый товарищ Гелиосов! Необходима помощь внешников, внештатников и кромешников в получении исходников…» Что за внешники и кромешники?
– Понятия не имею.
– «В соответствии с вашими инструкциями», – читал Литвинов, – «допросившего Любимова сотрудника я ликвидировал лично. Выдержка из протокола допроса прилагается».
«Выдержка из протокола допроса Любимова Иосифа Ивановича.
ВОПРОС. Следствие располагает информацией, что крестьяне вашего прихода считают вас святым. Вы подтверждаете эту информацию?
ОТВЕТ. Эту информацию я не подтверждаю.
(К Любимову применяются меры физического воздействия.)
ОТВЕТ. Подтверждаю, что часть крестьян моего прихода считает меня святым.
ВОПРОС. Верите ли вы в существование Рая и Ада?
ОТВЕТ. Верю.
ВОПРОС. Какие из слоёв Ада вам известны?
ОТВЕТ. Ур, Ыгр, Сувэйс и Сфэкл.
ВОПРОС. Каким именно образом вам стало известно о существовании этих слоёв?
ОТВЕТ. Из моих снов, но до сего дня я подобным снам не вполне верил.
ВОПРОС. Опишите эти слои.
ОТВЕТ. Ур – один из верхних, похожих на Землю слоёв. Он мало заселён. Ыгр выглядит как бесконечное поле под тяжёлым, лишённым света небом с несколькими опутанными колючей проволокой постройками. В постройках есть электрический свет, и на их крышах я видел антенны. Думаю, оттуда наблюдают за другими слоями. Сувэйс напоминает тёмные, окружённые болотом острова. Пространство в Сувэйсе напоминает пещеру – оно почти сплошь покрыто низким каменным потолком, за исключением большой мрачной долины в центре. Что такое Сфэкл, я не знаю, могу предположить, что это ужасное место.
ВОПРОС. Опишите людей, которых вы видели в Уре, Ыгре и Сувэйсе.
ОТВЕТ. В Уре люди похожи на нас. Там я видел солдат и рабов, строивших какое-то сооружение…
ВОПРОС. Какое именно?
ОТВЕТ. Нечто напоминающее багрово чёрный мавзолей с дымящимся крематорием на крыше.
ВОПРОС. Расскажите о существах, живущих в других слоях.
ОТВЕТ. Населяющие Ыгр существа имеют очень высокие лбы и синеватые лица с пристальными, как бы горящими глазами. Не решусь утверждать, что все они – люди. Жители Сувэйса крайне уродливы, имеют низкий рост и кривые конечности, но выражение их глаз вполне человеческое. Мне кажется, что обитатели Сувэйса не знают о существовании друг друга, так что им кажется, что они живут в полном одиночестве.
ВОПРОС. Видели ли вы в этих слоях женщин?
ОТВЕТ. Крайне редко.
ВОПРОС. Как вы считаете, чем это объясняется?»
– В самом деле, почему у нас так мало женщин? – пробормотала Наина Генриховна. – Я часто об этом думала.
– «ОТВЕТ. (Пауза.) Как вам известно, мои воззрения носят религиозный характер.
ВОПРОС. Продолжайте.
– «ОТВЕТ. (Пауза.) Могу ли я спросить, почему моё мнение может интересовать Советскую власть, враждебно относящуюся к вере в Бога?
(К Любимову применяются меры физического воздействия.)
ВОПРОС. Расскажите о вашем мнении подробно и без обиняков.
ОТВЕТ. Когда-то я думал, что женщины менее эгоистичны и потому попадают в Ад реже.
ВОПРОС. В результате чего ваше мнение изменилось?
ОТВЕТ. Постепенно я понял, что их желание быть приятными не обязательно связано с альтруизмом, скорее, это потребность быть нужными или даже управлять желаниями мужчин, то есть всё-таки это желание власти, но более утончённое, чем мужское. Выходит, что главная человеческая болезнь – гордыня поражает как мужчин, так и женщин.
ВОПРОС. Продолжайте.
ОТВЕТ. Адам был создан как венец предшествующего творения, но после него была создана Ева, причём не из глины, а из ребра самого Адама, то есть из наиболее близкой к сердцу части его тела. Я понимаю это как намёк на сравнительно большее совершенство Евы. Но этот намёк не единственный.
ВОПРОС. Какие ещё есть намеки?
ОТВЕТ. Апостол учит, что “не муж создан для жены, но жена для мужа”. Эти слова обычно приводят для того, чтобы обосновывать подчинённое положение женщины. Однако, по словам Христа, “если кто из вас хочет стать главным, пусть будет всем слугой”. Христос показал апостолам, насколько конкретным бывает это служение, омыв каждому из них ноги. Но раз так, то, служа Адаму, Ева была над ним главной, возможно, она была создана как воспитательница его желаний. Адам возделывал Райский сад, но душа самого Адама была садом, работницей в котором была Ева.
Однако именно Ева привела человеческий род к падению. Я полагаю, что, если бы первым оказался соблазнённым Адам, Ева, быстро распознав опустошения в его душе, отшатнулась бы от искушения и вся последующая история человечества была бы не столь болезненной. Я думаю, что дьявол выбрал её в качестве первой своей жертвы не из-за её слабости, а именно из-за её силы. Поэтому выбор Евы оказался столь фундаментальным для человечества.
ВОПРОС. В таком случае женщины должны попадать в Ад чаще мужчин. Чем вы объясняете обратное?
ОТВЕТ. Сначала нужно понять, что оставить заразившихся страстями и отделившихся от Всевышнего людей в Раю было никак нельзя. Это была бы пара беспредельно больных и глубоко несчастных, к тому же бессмертных существ. Причём болезнь Евы оказалась более трудной для излечения.
ВОПРОС. Поскольку повреждение женщин сильнее, мы должны наблюдать увеличенное их количество в Уре, Ыгре и Сувэйсе. Напоминаю, что нас интересует ваше мнение о том, почему наблюдается обратное.
(К Любимову применяются меры физического воздействия.)
ОТВЕТ. Мне трудно сосредоточиться из-за плохого самочувствия. Так называемое “наказание”, а лучше сказать лечение Евы труднее, и надежнее её защищает. Физически положение женщин зависимо от мужчин, и им приходится не только рожать в муках, но брать на себя бо́льшую часть усилий по взращиванию нового человеческого существа.
ВОПРОС. Ещё раз напоминаю вам о том, о чём мы вас спрашиваем. Вижу, что вы увиливаете от прямого ответа.
(К Любимову применяются меры физического воздействия.)
ОТВЕТ. Я пытался обрисовать реальное положение вещей, прежде чем перейти… к самому ответу… (Неразборчиво.) Природное состояние женщины лучше оберегает её душу.
ВОПРОС. Я поставлю вопрос иначе. Расскажите, что такое “демоническая женщина”, то есть такая, которая непременно должна попасть в Ад.
ОТВЕТ. Я бы назвал её “раз-вдохновительницей”. Думаю, что она искривляет и воспаляет желания человека либо создаёт общее отвращение к жизни.
ВОПРОС. Встречались ли вы с демоническими женщинами?
ОТВЕТ. Лично я с ними не встречался.
ВОПРОС. Однако нам хорошо известны некоторые из них, приходившие к вам на исповедь.
ОТВЕТ. Возможно, я не умел их распознать.
ВОПРОС. Как бы вы воспитали такую женщину?
ОТВЕТ. Я не знаю, как это сделать.
(К Любимову применяются меры физического воздействия.)
ОТВЕТ. Я не знаю, как это сделать.
(К Любимову применяются меры физического воздействия.)
ОТВЕТ. Я не знаю, как это сделать.
(Любимов скончался от сердечного приступа.)
ДОПРОСИЛ: Уполномоченный III отд. МБ ОГПУ
Молодцов».
Литвинов покачал головой:
– Кто же так допрашивает?
– Это всё? – спросила Наина Генриховна.
– Всё.
Наина Генриховна молчала, глядя на свои руки. Кожа на них медленно покрывалась морщинами. Она догадывалась, что то же самое сейчас происходит и с её лицом. Литвинов пока ничего не заметил.
– Подумайте наконец! – сказала она, отвернувшись. – Часовню скоро сожгут. Для чего вам умирать? Станете начальником гарнизона.
– Давайте сдадимся вместе? – предложил Литвинов. – Нас, наверное, всё равно убьют, но попробовать можно.
– Для меня это уже поздно, – сказала она.
Литвинов удивлённо взглянул на Наину Генриховну и впервые заметил у неё в волосах большой седой клок.
– Что это у вас на голове? – спросил он.
Она вздохнула и ничком легла на пол.
– Не смотрите на меня, пожалуйста, – попросила она.
Литвинов ещё несколько секунд её разглядывал.
– Сволочи…
– А вы что о них думали? – поинтересовалась Наина Генриховна.
Она хотела засмеяться, но не смогла, закашлялась.
Снова пришёл Димитрий Димитриевич, и на этот раз он стучал игриво, с затейливым ритмом. К Наине Генриховне он больше не обращался.
– Ты же умный человек, полковник! Начальник гарнизона мне всё равно нужен, – сказал он. – Лучше опытный. То есть простить тебя в моих интересах. Оставь старуху и выходи, она всё равно скоро сдохнет. Выйди сам – это же символический жест, так сказать, знак доброй воли.
– Поживи ещё, – попросила Литвинова Наина Генриховна.
Платье стало ей велико, плечи обострились, а волосы стали совсем седыми.
– Нет! – заорал Литвинов и пнул закрытую дверь.
– Дурак! – испуганно вскрикнул Димитрий Димитриевич, отскакивая. – Вот дурак! Ну идиот! И чёрт с вами. Несите бензин!
Послышались звуки шагов и бульканье.
– Я вот подумал, – сказал Литвинов. – Хорошо бы было, если бы сейчас появился ангел и нас спас.
– Соглашайся… – тихо сказала Наина Генриховна.
Димитрий Димитриевич снова постучал.
– Тук-тук-тук, – раздражённо сказал он. – Стучит твой последний шанс, полковник. Открываешь?
Литвинов поднялся на ноги.
– Открываешь?! – заорал Димитрий Димитриевич.
– Простите меня, Наина Генриховна, – тихо сказал Литвинов.
– Ничего-ничего, иди, – прошептала она.
– Открываю… – едва слышно сказал Литвинов.
Но Димитрий Димитриевич каким-то образом его услышал.
Сдался Григорий Илларионович, вышел из часовни, всхлипывая, как ребёнок, хотя и не бросил ставшее совсем лёгким тело Наины Генриховны, как было ему велено, а продолжал держать её на руках. То, что Литвинов вынес Наину Генриховну и скорбел по ней, Димитрий Димитриевич запомнил, и наутро Литвинову устроили испытание.
На насыпанном над бывшей начальницей гарнизона холмике новый начальник прыгал, выкрикивая различные оскорбительные слова:
– Как ты. Могла. Не оправдать. Доверие. Руководства. Предательница. Как ты. Могла, – и тому подобное.
Губы у него дрожали. Иногда он останавливался и глядел на Димитрия Димитриевича – достаточно ли? Но именно эти взгляды раздражали Димитрия Димитриевича сильнее всего.
– Не ве-рю! – сказал он, заламывая руки, и ушёл.
– Я и в самом деле её ненавижу! – закричал ему вслед Литвинов.
Но Димитрий Димитриевич уходил, не оборачиваясь.