века ради того, чтобы Солнце Владык Таур-Дуат воссияло снова, – тихо проговорила демонесса, заглядывая ему в глаза, и в её взгляде была звёздная ночь – россыпь самоцветов Аусетаар, отражающихся в зыбких водах Апет. Так легко было поддаться, поверить…
Сдаться…
Нет, ей всё ещё не удалось сломить его волю ни болью, ни сладостным искушением, ни сотнями иллюзорных смертей, которые ему довелось испытать без надежды на освобождение.
Но с каждым пробуждением казалось, словно понемногу, песчинка за песчинкой, он терял себя. Как статуи Ваэссира осыпались песком в когтях безжалостного времени…
– Разве ты не желаешь того же? Разве не истомился твой могучий дух по великим битвам, по блистательным свершениям? Ты мог бы вернуться… мог бы собрать осколки своего народа и вернуть им утерянное величие. Но вместо этого… – она печально усмехнулась, и её ладонь скользнула ниже, по груди, где уже не билось сердце. – Ты – ничто. Артефакт в жалких руках осквернителей, жаждущих власти. И даже сами рэмеи не помнят твоё имя, Алазаарос Эмхет.
Он встретил взгляд демонессы и улыбнулся, хотя его улыбка больше походила на оскал.
– Значит, так тому и быть.
Гипостильный зал полуразрушенного храма раскололся от её гневного крика.
Когти рассекли его плоть, и кости разошлись – как в ту ночь, когда он бросил вызов Джедеферу.
Но и эта очередная смерть была лишь иллюзией…
Глава четырнадцатаяПуть к легенде
Около двух лет спустя…
Хлыст со свистом рассёк воздух – резко, как бросок кобры. Наконечник ударился о камень колонны, высекая искры, – она едва успела увернуться. Перекатилась по песку, резко взвилась на ноги.
Точно живой, хлыст выводил восьмёрки, не подпуская её, тесня к каменной галерее. Удары слились в единый гул, поднимая пыль. Ни единой бреши в защите.
Улучив момент, Аштирра почти приняла на себя удар, отклонилась в последний миг. Резко бросилась вправо, под свободную руку противника. Хлыст ударил по дуге, но девушка оказалась проворнее – высвободила своё оружие, взмахнула, заставляя отступать…
Порадоваться успеху она не успела – удар настиг её по касательной. Хлыст обвился вокруг защищённой сапогом лодыжки, резко натянулся, и Аштирра рухнула в песок. Она гневно зарычала, злясь на себя за очередную неудачу, и поднялась, отряхиваясь.
Голос Раштау звучал чуждо из-за плотной ткани шемага, защищавшей лицо.
– Слишком медленно! – крикнул он. – Ещё раз!
Тёмно-синие глаза блеснули холодно, безжалостно, как занесённый клинок.
Аштирра оскалилась, невидимо под шемагом, повела запястьем, и её хлыст с шелестом выписал дорожку по песку. В следующий миг она бросилась в атаку, не дав передышки ни себе, ни противнику.
Оружие Раштау ожило, рассекло воздух, очерчивая защитный круг. Девушка больше не пыталась просчитать доли секунды между бросками кобры. Устремившись вперёд, она резко упала на колени, проехалась по песку и ударила ему под ноги. Раштау удержал равновесие, но замешкался на какие-то доли мгновения. Этого оказалось достаточно. Аштирра ещё раз взмахнула хлыстом в обманном манёвре, дав влево, и тотчас же ударила снова. Сбив жреца с ног, она приставила к его горлу изогнутый кинжал.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, дыхание сбилось. Не веря себе, она смотрела в глаза отцу – неужели победила?
Раштау рассмеялся.
– Вот теперь хорошо!
Девушка отвела кинжал, сунула в ножны. Жрец оттолкнулся рукой, легко поднимаясь.
– Неужели сдаёшь с годами, Пламенный Хлыст? – весело окликнул из галереи знакомый голос, которого Аштирра не слышала уже довольно давно.
Она замерла, не решаясь обернуться.
Раштау неспешно скручивал хлыст.
– Плох тот учитель, который не может подготовить себе достойную смену, – отозвался он, открывая лицо.
– Или же ты просто поддался, – весело возразил гость.
Песок тренировочной площадки зашелестел под его лёгкими шагами.
– В этом уж точно нет нужды, – усмехнулся жрец, погладив дочь по плечу.
– Тогда я восхищён.
По-прежнему удерживая в опущенной руке хлыст, Аштирра опустила шемаг и всё же развернулась. Брэмстон тепло улыбнулся ей, шутливо отсалютовал. Показалось или в его серо-зелёных глазах промелькнуло что-то вроде удивления?
Сердце пропустило пару ударов. Он был всё так же красив, даже уставший с дороги. Таким она его и помнила с первой встречи и в каждую из последующих.
В прошлый раз они виделись в архивах гильдии чародеев ровно четыре месяца и полторы декады назад. Тогда они по заданию Эймер вместе изучали несколько свитков с жизнеописаниями военачальника Адраста Ирея Кайсара, которого люди считали одним из величайших своих правителей за всю историю. Брэмстон вполголоса рассказывал гораздо менее скучные, чем те, что сохранились в фолиантах и свитках, истории из жизни Адраста и Кадмейры. Аштирра слушала, затаив дыхание, а заодно старалась не краснеть и делать вид, что ей совсем не интересно. Потом тётушка Эймер пожурила их за неподобающее для библиотеки поведение и заявила, что вряд ли в списках фаворитов исторических деятелей зашифрованы какие-то полезные для их дела сведения. Брэмстон послушно замолчал, но тайком передал Аштирре записку, что дорасскажет ей при случае.
С тех пор как они начали собирать «карту» легендарной царицы, жрица бывала в Сияющем гораздо чаще. Вот только с Брэмстоном, к сожалению, удавалось увидеться не всегда – в последнее время менестрель отлучался по поручениям Раштау. И всё же он приехал в Обитель, притом даже раньше, чем остальные! Радость переполняла Аштирру через край, того и гляди выплеснется. Напустив на себя невозмутимый вид, как умел отец, девушка фыркнула:
– И как тебя только пропустил Чесем?
– Я давно подкупил вашего охранника, – Брэмстон обезоруживающе улыбнулся. – У меня же лучшая таверна в окрестностях, помнишь?
– Может, и готовить сегодня на всех будешь? Чтоб мы уж точно вспомнили.
– Дай хоть отдохнуть с дороги, Огонёк! – менестрель вскинул руки. – Но гостинцев я и правда привёз. У вас же тут еды нормальной на мили не сыщешь. Что там в рационе – верблюжьи колючки и лепёшки времён Забытого Императора?
Аштирра, пряча улыбку, чуть щёлкнула хлыстом для острастки, но Брэмстон без труда увернулся, даже не поскользнувшись на песке.
Раштау закатил глаза.
– Пойдёмте уже в дом.
С этими словами он направился прочь с тренировочной площадки. Брэмстон помог Аштирре быстро собрать немногочисленное снаряжение. К ним присоединился чрезвычайно довольный Чесем, на бегу что-то дожёвывая. Когда оба рэмеи направились в дом вслед за жрецом, сау, помахивая хвостом, трусил рядом с менестрелем.
– Ну ты и предатель. Продался за пару кусков сыра, – вздохнула Аштирра, но пёс даже ухом не повёл и совсем не выглядел виноватым.
– Отменного, между прочим, сыра, – Брэмстон потрепал Чесема за ушами. – Рекомендую с золотистым вином из Сорно.
– Нашёл гурмана в песках! – рассмеялась девушка. – Только не спаивай мне собаку.
– Как я могу? Вино – для гостеприимных хозяев. Охране хватит и сыра, – заверил Брэмстон, пропуская её вперёд. Когда Аштирра переступила порог, чуть задев гостя плечом, он тихо проговорил: – Ты изменилась.
Подобрать остроумный ответ по случаю девушка не успела – менестрель уже поспешил разбирать свои вещи.
Изящные золотистые газели, грациозно перебирая тонкими ногами, паслись у мелкой заводи. Такое большое стадо – настоящая редкость! Некоторые настороженно прядали ушами, прислушиваясь, не приближался ли хищник. Старший самец обходил своих подопечных, горделиво вскинув голову. Он уже успел напиться самым первым и теперь стоял на страже стада.
Аштирра, удерживая лук, затаилась в скудных зарослях на небольшом возвышении, откуда прекрасно просматривалась заводь и окрестности. Медленно, осторожно девушка потянулась за стрелой.
– Ого, какие рога, – восхищённо прошептал лежавший рядом Брэмстон и приподнялся, указывая на вожака. – Как чёрная лира.
– Да тихо ты, – шикнула Аштирра, макнув спутника лицом в песок.
Поздно. Несколько встревоженных газелей вскинули головы, прислушиваясь. Пара мгновений – и всё стадо сорвалось с места, помчалось вперёд, поднимая шлейф брызг. Чесем, затаившийся с другой стороны, со звонким лаем понёсся следом.
– Ну хайтово ж племя! – расстроенно выругалась Аштирра, вскакивая.
Прицелившись, она пустила одну стрелу, вторую, да где уж там угнаться… Бегом девушка поспешила вниз, перепрыгивая по камням, поскальзываясь. Ей удалось попасть – едва ранить одно из отставших легконогих животных – но стрела, чиркнув по золотистой шкуре, упала в воду. Опустив лук, Аштирра проводила взглядом стадо, свистнула своего сау.
Брэмстон остановился рядом.
– Ну не расстраивайся, – примирительно проговорил он, сплёвывая песок. – Красивые, жалко их.
Девушка обернулась, нахмурилась. Даже пёс выглядел раздосадованным и недовольно морщил бежевый нос, словно подозревал, кто тут виновник неудачи.
– Да, жалко. Но мясо ведь само на столе не появляется.
Брэмстон окинул обоих долгим взглядом, кивнул, чуть улыбнувшись.
– Чудовищ убивать легче. Двуногих в том числе.
От этих слов жрице стало не по себе, но менестрель как ни в чём не бывало пошёл к заводи собирать её стрелы. Аштирра смотрела ему вслед, думая обо всём том, что ей видеть и делать пока не доводилось. Отец не скрывал, что некоторые стычки с осквернителями гробниц заканчивались кровопролитием. Жрица знала, что и забирать жизни ему доводилось, но сама она с этим пока не сталкивалась. Придётся… возможно, совсем скоро. И когда Аштирра подумала об этом, радость от долгожданного путешествия за тайнами Кадмейры омрачилась горечью.
Вернулся Брэмстон, протянул ей стрелы.
– И зачем я вообще тебя с собой взяла? – проворчала она, пряча их в поясной колчан, плотно прилегавший к ноге.
– Потому что одной тебе было бы скучно, согласись. А так я могу сложить песнь о твоей охоте.